Мы не станем перечислять все условия договора, возносившего Бургундский дом на недосягаемую высоту, и, как справедливо отмечают хронисты, ставшую причиной его разорения. Но самым важным параграфом этого договора стал последний, дававший Франции передышку в военных действиях: Филипп Бургундский признал в Карле своего законного суверена, а следовательно, его клятвы, принесенные королю Англии, отныне являлись недействительными.
Всем хотелось отпраздновать это событие… ибо в нем французы усматривали конец бедствий как для страны, так и для каждого ее жителя.
Новости, счастливые для французов, наносили страшный удар Бедфорду и англичанам, но более всего несчастной Изабелле; после заключения мира она уже не имела возможности вредить сыну, для которого события развивались все успешнее, и не могла призвать англичан, дабы те отобрали у ненавистного Карла захваченные им провинции. Могла ли ее душа вынести столь ужасную для нее муку?
Затворившись во дворце Сен-Поль, в долгие часы досуга королева мрачно размышляла о превратностях, уготовленных фортуною сильным мира сего, и о неблагодарности людской, настигающей нас, едва удача от нас отвернется. Придворные, слуги, уважение, доверие — все осталось в прошлом. Небесное правосудие решилось наконец отомстить за добродетель, оскорбленную преступлением. Беззаботная и расточительная, она заставляла супруга своего прозябать в нищете; теперь она в полной мере испытала все те муки, коим в свое время подвергала несчастного Карла. Эта чувственная, утонченная, горделивая, пресыщенная женщина совсем недавно не знала, чем еще ублажить себя; теперь ей приходилось носить одежду, которую брезговали надевать даже слуги, и питаться тем, что в былые времена относили собакам.
«Она настолько изменилась, сообщает один из хронистов, что многие в ее присутствии спрашивали, где же королева. По словам того же хрониста, в день ей давали всего восемь сетье вина, включая вино для ее слуг. О ней перестали заботиться, и ей пришлось влезать в долги, чтобы удовлетворять первейшие жизненные потребности: покупать дрова, масло для светильников, пищу и т. п.; но многие помнили, сколько зла успела она причинить, и потому стали требовать от нее вернуть долги».
Прозябая в ужасающей нищете, она не питала надежд ни на англичан, которым она выдала королевство, ни на подданных, взиравших на нее с отвращением. Англичане оскорбляли ее, утверждая, что Карл VII не сын ее мужа; французы обвиняли ее в том, что она хотела потопить в крови их отечество; ей оставалось только горевать… и каяться… Слезы раскаяния омывали ее душу, терзаемую муками совести, но облегчение приносили только временное.
Блуждая по мрачным покоям дворца, она упивалась жестокими воспоминаниями, заставлявшими ее либо проливать горькие слезы, либо еще сильнее терзаться угрызениями совести. Она часто приказывала читать ей вслух материалы процесса Жанны д’Арк; особенно часто она заставляла перечитывать то место, где несчастная девица, возмущенная оскорблениями в адрес Карла VII, в отчаянии бросила в лицо своим палачам: «Терзайте мое несчастное тело, но не оскорбляйте моего короля, ведь я умираю за него».
— Этот король был моим сыном, — шептала Изабелла, впадая в горячечный бред, — и мне надлежало заботиться о нем, защищать его, а я предала огню ту, которая любила его и умерла за него!.. Я чудовище, недостойное дневного света. О фурии ада! Вы уже приготовили для меня мучения, равные моим преступлениям? Я приму их покорно и с радостью.
Войдя в апартаменты покойного супруга, она устремлялась к ложу, где добрый государь окончил дни свои.
— Ах, — восклицала она, — преступления мои свели тебя в могилу! Сейчас ты на небесах, так посмотри же на ту, кого любил ты и которая не сумела по достоинству оценить выпавшее на ее долю счастье. Смотри, в каком жалком состоянии я пребываю, взывая к твоей тени; увы, преступления мои столь ужасны, что я не смею протягивать к тебе руки. О лучший из супругов, пожалей свою Изабеллу! Мне нет прощения за мои ошибки, я не прошу забыть чудовищные преступления, память о которых должна остаться на земле, внушая ужас и побуждая людей исправиться; жалости, только жалости прошу я; совесть, которая без устали гложет мою душу, дает мне право просить этой милости у Господа. Я часто оскорбляла Всевышнего, а потому не прошу Его избавить меня от мучений: я их заслужила; но я надеюсь раскаянием своим получить дозволение воззвать к Нему из глубин ада, куда Он ввергнет меня за мои прегрешения. Ах, супруг мой, почему судьба, вознесшая нас над остальными людьми, омрачила твой разум, а меня наградила страстью к преступлениям? Так пусть же те, кто сменит нас на троне, залитом нашими слезами, увидят, куда ослепление и избыток доверия могут завлечь доброго государя и что случается, когда власть падает в руки преступления.
Удрученная своим незавидным положением, Изабелла каждодневно просила Господа об одной только милости; наконец Он ее услышал и прервал нить ее жизни, но, воздавая ей за все прошлые мерзости, заставлявшие людей содрогаться от ужаса, Он вверг ее в пучину ада, где ей предстояло вечно искупать содеянное ею зло.
30 сентября 1435 года, через десять дней после подписания договора, сулившего Франции спокойствие, а следовательно, терзавшего сердце Изабеллы, эта злокозненная женщина скончалась. На шестьдесят шестом году жизни ушла в небытие королева, опозорившая свой век и ужаснувшая всех, кому довелось жить в одно время с ней.
Она исчезла, но даже за гробом не обрела покоя. В память о ее преступлениях на камне ее гробницы изобразили всем знакомое и страшное чудовище: волчицу.
И хотя она не заслужила тех почестей, кои обычно оказывают монархам (добрые и справедливые французы всегда готовы воздать должное тем, кто по достоинству занимает трон у них в королевстве), тело ее две недели было выставлено во дворце Сен-Поль, а после состоялось отпевание в соборе Богоматери. Похоронную процессию составили члены парламента; аббат из церкви Святой Женевьевы отслужил заупокойную мессу. На следующий день гроб с телом Изабеллы отвезли к воротам Сен-Ландри, там поместили в лодку и двое гребцов в сопровождении одного слуги и сборщика милостыни доставили его в Сен-Дени. Ее похоронили рядом с супругом, коего она преждевременно свела в могилу.
Там она лежит уже более четырех веков, но говорят, тень ее до сих пор витает над могилой и вместе с тенями Фредегонды и Брунгильды вселяет в души французов ужас; однако многие утешаются тем, что темные века, оскверненные появлением на свет этих чудовищ в женском обличье, канули в Лету истории.
Церемония погребения Изабеллы не сопровождалась никакими торжествами: ежели бы ее решили похоронить с почестями, чрево земное, содрогнувшись, наверняка отказалось бы ее принять.
Примечания автора
о различных документах, кои использовал он для написания сего романа
20 июля 1813 года в ответ на просьбу сообщить о наличии документов, относящихся к истории Бургундского дома, автора сего романа известили, что в картезианской обители близ Дижона прежде хранилось немало документов, однако впоследствии бумаги эти рассеялись и найти следы их нет никакой возможности. В ответ на очередную просьбу 15 августа того же года было сообщено, что, предприняв очередные поиски, они окончательно убедились, что в период разрушения памятников и монастырей сожгли очень много бумаг и рукописей, а те, которые уничтожения избежали, отыскать невозможно совершенно.
