Это оказалась все та же Алка, принесшая еду.
В двери таверны, Варвара проходила хромая и злая, как черт. Пока ее телегой и лошадью занимались люди на дворе, старая княгиня хотела отдохнуть и даже выспаться. Первой ее мыслью было просто сменить лошадей и продолжить путь, но проклятая спина слишком разболелась и панне Пяст пришлось смириться с той мыслью, что без должного ужина и отдыха, она не доберется до своей цели.
Прохромав через зал, княгиня сразу же направилась к хозяину. Окинула его надменным взглядом и бросила на прилавок золотой.
—Подай мне ужин и самую лучшую комнату!— велела она.
Мужчина поймал монету, проверил на зуб и, удостоверившись в подлинности, поспешно поклонился.
—Сейчас же все будет сделано!— заверил он Варвару.
—Я жду!— уже направляясь к ближайшему столику, женщина тяжело опустилась на лавку, согнувшись в три погибели и давая отдых усталой спине.
Хозяин вышел на несколько минут, а когда вернулся, то не поленился подойти к странной горбунье и заверить ее о том, что ужин скоро будет готов. Когда мимо на этаж поднялась молодая служанка, Варвара зачем-то проводила ее взглядом.
«Несет ужин кому-то в комнату!» — мелькнула мысль. Наверное, ей стоило поступить так же и поесть лежа, но Варваре было тяжело, да и просто лень, подниматься из-за стола. Она осталась сидеть на месте, а спустя некоторое время подозвала хозяина.
—Эй, ты! Как там тебя?
—Шлесицки, панна!
—Так вот, Шлесицки, я голодна как волк и жду уже достаточно долго…
—Уже несут!— отозвался мужчина и, действительно, через минуту-другую Варваре подали ужин.
Вгрызаясь в куриную ножку и чувствуя, как при малейшем движении боль отдается во всем теле, Варвара тем не менее продолжала есть и думать о том, что уже завтра она отправится в путь. По ее расчетам, владений этого Зимовита она должна будет достигнуть к вечеру, если что-то не помешает.
Моим глазам предстала прекрасная и, поистине, немного ужасающая картина. Под ледяными сводами, спускавшимися каплеобразно вниз, в пещере, сами стены которой казались сложенными из дорогих кристаллов, стояли возвышения, более похожие на стеклянные ящики. Только после, приглядевшись, я поняла, что именно находится в них.
—У меня такое ощущение, что они спят!— признался Роланд и прошел вперед.— Каждый ГЛАВА Братства лежит здесь.
—И ты говоришь, у ведьм есть подобный склеп?— я склонилась над одним из ледяных гробов. Мужчина, лежащий в нем, казался живым, только уснувшим… Крепко уснувшим. Под слоем ледяной крышки были видны его богатые одежды и украшения. Насколько я знала, при жизни ведьмаки одевались весьма скромно и не признавали всяких дорогих вещей, в отличие от тех же ведьм, что словно сороки тащили в свои дома все блестящее. Но все мужчины, что находились в этой пещеры, были убраны с поистине королевскими почестями.
—Зачем они оставляют здесь тела?— я подняла взгляд на ведьмака.
—Говорят, что когда-то, когда наступит конец времен, все мертвые поднимутся, чтобы начать заново свою жизнь!— ответил Роланд, прохаживаясь мимо рядов с замороженными телами. Не будь я ведьмой, посчитала бы это зрелище жутким, но в нем была своя притягательность. В этой умиротворенности уснувших навечно, в этих льдах, затянувших стены пещеры. Жуткая, но необычайная красота.
—Иди сюда!— Роланд поманил меня куда-то вглубь пещеры. И когда я догнала его, мы оказались перед ледяной стеной в которой было небольшое углубление. По ледяной поверхности стекала вода. «Странно, в таком холоде и она не замерзает?» — подумалось мне.
—Это мертвая вода,— пояснил Роланд.— Ее источник находится в этом месте. Больше нигде ты не найдешь ее и, кстати, стоит бешеных денег!— он усмехнулся.— Меня не раз просили принести хотя бы каплю воды.
—Запрещено?— удивилась я.
—Да.— Роланд потянулся ко мне. Его руки оказались горячими. Слишком горячими, или это просто я так замерзла в огромном склепе Братства.
—Эта вода — дорога в мир мертвых!— добавил ведьмак.— Насколько я знаю, умирающий ГЛАВА Братства, мог испить глоток, чтобы без мук отправится в мир иных!
Я сделала шаг назад. Роланд усмехнулся.
—Спасибо, что показал!— произнесла тихо.— Я теперь понимаю, что именно ты сделал!— и посмотрела ему в глаза. Роланд хотел доказать мне, что доверяет и вовсе не красотами мертвой пещеры он привел меня любоваться. Дело было в этом источнике!
—Тогда пойдем назад!— и мужчина повел меня к выходу.— Скоро начнет темнеть и нам стоит успеть разбить лагерь.
С подобными словами я не могла не согласиться. Но уже выходя из пещеры, сама не знаю почему, оглянулась назад. Тяжелое предчувствие сдавило грудь, и я неожиданно поняла, что еще вернусь сюда… за этой водой…
Глава 12
—Пропала? Как пропала?— Казимир мерил шагами зал. Гнев и страх терзали его. Неужели дочь посмела ослушаться своего отца? Его Еся, его солнце и душа, и так поступила с ним, пошла против отцовского слова. Он не верил этому, но все говорило против княжны. И конюх, который опрометчиво, не предупредив никого, подготовил коня его дочери. Он же и сказал Казимиру, что молодая панна была одета по-дорожному.
Посланные следом люди еще не вернулись, и князь надеялся, что они найдут беглянку.
«Неужели отправилась признаваться Зимовиту?» — мелькнуло в его голове.
Князь осел на лавку, обхватил руками голову, уронил взгляд.
Что если с Есеславой что-то случится? Он ведь никогда себе этого не простит. Что не удержал, не разгадал намерений. А ведь должен был понять.
—Я не могу потерять ее!— сказал вслух Казимир.— Только не снова!— и страх закрался в его сердце.
Это утро Есеслава встретила, проснувшись в маленькой комнатке с одним окном. Через ставни пробивалось тусклое солнце и сперва девушка не поняла, где находится. Захотелось привычно позвать служанку, а после понежиться в кровати, глядя как чернавка расшторивает окна, но княжна вовремя опомнилась, встряхнув волосами, расплетенными на ночь.
«Мне пора!» — она тяжело встала. Все тело ломило от долгой верховой прогулки. Поясница ныла, а ноги упорно хотели вернуть тело назад в постель и еще немного отдохнуть. Но Еся заставила себя переплести волосы и надеть платье, сброшенное после вчерашнего ужина.
Она вышла из комнаты, зная, что никогда больше не вернется в это место, и прошествовала вниз, где уже махали метлами и тряпками уборщицы, подготавливая зал к завтраку.
—Доброе утро!— услышала княжна голос пана Шлесицки.— Госпожа ранняя пташка!
Еся посмотрела на мужчину, устало кивнула. Ей казалось, что она совсем не отдохнула за эту ночь, что ей напротив, стало хуже. Теперь все болело и хотелось, как никогда, вернутся назад, домой под крыло любящего отца.
