Панна, что отправилась почти сразу же за всадницей, была стара и уродлива, и такой в глазах Мацея ее делал ужасный горб, украшавший спину женщины. Тогда, заметив, что парнишка загляделся на ее уродство, старуха огрела Мацея плетью и была такова. Только лошадиные копыта взметнули грязный снег и, через мгновение, умчалась прочь, заставив обиженного паренька плюнуть ей во след.
«И почему мне вспомнилась эта карга?» — задался он вопросом, отвечая на расспросы вооруженных людей.
—Так видел такую девушку, или нет?— повторил вопрос главный воин.
—Не видал!— пожал плечами.— Не было такой!
—Богуслав! Он мог пропустить!— сказал кто-то из людей воина и тот кивнул, соглашаясь.
—Надо спросить у хозяина!— произнес мужчина и, оставив двоих людей на дворе, он и еще два человека, направились в дом, а Мацей только вздохнул, глядя им во след.
«Прости, панна!— подумал он, шагая к конюшне.— Сделал, что смог!»
А еще спустя некоторое время люди князя Казимира уже покидали опустевший двор, двинувшись дальше. Они надеялись нагнать княжескую дочь и вернуть ее к отцу уже этой ночью, но, миновав несколько поворотов, очутились на перекрестке, где увидели странную картину.
На женщину, сидевшую в открытой коляске на козлах, напали какие-то люди, по виду разбойники. Старуха пыталась отбиться, но над ее тщетными попытками прорваться мимо десятка вооруженных до зубов молодчиков, только посмеивались. Двое разбойников висели на лошади, не давая ей пути, а остальные, окружив коляску, глумились над женщиной, обзываясь и хохоча.
—Эй, вы!— не удержавшись крикнул человек Казимира и был замечен в ту же секунду.
—А это еще кто?— удивился один из разбойников и коляску оставили в покое вместе с ее владелицей.
—Отпустите женщину, воры!— сталь легла в ладонь Богуслава, а злая улыбка расчертила лицо в предвкушении горячей драки. Когда воины и разбойники схлестнулись, словно две реки, сметая все на своем пути. Зазвенела сталь, пролилась первая кровь, оросив белый снег.
Старуха воспользовалась моментом и стегнула плетью мужичка, оставшегося удерживать ее лошаденку. Удар пришелся по лицу мужчины и тот, взвыв от боли, отпустил поводья.
—Пшел вон, черт лохматый!— старуха не удержалась и пнула ногой раненого, проезжая мимо.
Она даже не оглянулась назад, чтобы узнать, не нужна ли помощь тем, кто помог ей. Женщине было некогда. Она спешила туда, где ее не ждали. Спешила, чтобы осуществить свое черное дело.
Когда жеребец устал, княжна снова пустила его шагом. Вечер, красный, словно кровь, опустился на землю вместе с серыми сумерками. До имения Зимовита оставалось рукой подать, и княжна уже предвкушала, что скоро увидит своего жениха, как откуда-то из леса до ее слуха донесся вой. Жеребец дернулся под рукой всадницы, сбился с шага. Она оглянулась по сторонам, всматриваясь в темноту меж деревьев. И тьма казалось дышала, шевелилась, будто живая, а затем вспыхнула желтыми точками жутких глаз. Вой повторился и, казалось, теперь его повторило многократно эхо.
«Откуда в лесу может быть эхо?» — удивилась княжна, а когда поняла, что происходит, в ее груди разлился ужас.
Волки. Стая, о которой ее предупреждал хозяин таверны. Неужели удача в этот раз отвернется от нее, когда она так близка к своей цели?
Есеслава огляделась по сторонам. Желтые огни вспыхивали в темноте, мелькали вокруг, окружали, брали в кольцо, а затем снова раздался вой, от которого волосы встали бы дыбом.
Княжна припала к шее своего скакуна.
—Миленький,— зашептала она,— я знаю, ты устал, но сейчас, если мы не с тобой не постараемся, то попадем в большую беду!
Конь дернул узду и Есеслава поняла, что и без ее слов, животное чувствует приближающуюся опасность.
—Но!— ударила пятками в бока жеребца княжна и он сорвался в галоп. Позади на опустевшую дорогу упала огромная тень с светящимися голодом и дикой злобой, глазами. За ней появилась и другая, третья… Вот уже вся стая вышла из леса и ринулась вдогонку за всадницей. Началась бешеная гонка на выживание. Кто победит? Уставший жеребец, или лютые звери.
Есеслава вцепилась в поводья, привстала в седле, отдалась полностью скачке. Она не могла заставить себя оглянуться назад, чтобы узнать, есть ли погоня, преследуют ли ее волки. Но раздавшийся вой убедил ее в том, что путь к спасению только там, впереди, в имении жениха.
—Давай, миленький!— закричала девушка. Темнота вокруг обступила всадницу, затянула, словно в перчатку, зажала в свои объятия. Сердце Еси сжималось от ужаса. Она чувствовала, что конь устал, но несется вперед в первобытном стремлении выжить. Охота началась. Волки не отступят, пока не получат свою жертву.
На глазах княжны выступили слезы. Мороз защипал кожу. Ветер дернул косу, злобно, словно хотел вырвать густую прядь и швырнуть ее преследователям. А волки приближались. В отличие от жеребца, они только вышли на охоту и были полны сил и желания убивать, насытиться.
Вот впереди мелькнула быстрая тень. Один из стаи бросился под ноги коню. Еся пригнулась к спине своего скакуна, заставила его взмыть в воздух. Мгновение, и волк остался за спиной, и всадница и ее жеребец продолжили свой путь. Стая неслась следом. Еще несколько волков стали одновременно заходить со всех сторон, пугая коня. Лес словно надвинулся на княжну. Ей показалось, что высокие ели тянут к ней свои черные лапы, чтобы схватить, вырвать из седла и бросить на растерзание диким зверям.
Девушка еще ниже приникла к шее коня и тут увидела, как впереди вспыхнули огоньки. Не желтые, как глаза преследовавших ее хищников, в алые, дрожащие, словно свечи на ветру. Лес неожиданно расступился и вдали показалась вырубка, сразу за которой начиналась стена из кольев, врытых в землю.
—Зимовит!— прошептала девушка.
«Добралась!» — подумала она с радостью, но не успела даже поблагодарить богов, как жеребец оступился и, пробежав еще с несколько шагов, внезапно словно врос в землю, остановившись так резко, что Еся не удержавшись в седле, перекувыркнулась через голову коня и упала в сугроб, отлетев на добрых пару метров. Она почти сразу же поднялась на ноги, радуясь тому, что не свернула шею, а затем увидела, что жеребец метнулся куда-то в сторону. Волки преградили ему дорогу и теперь погнали бедное животное назад в лес.
Княжна застыла, глядя как звери, в азарте погони, бегут прочь от нее и не теряя времени, развернулась и рванулась к воротам, до которых оставалось несколько минут пути.
Так как она бежала тогда, она еще никогда не бегала. В груди стало тесно, легкие обжигало морозом и болью. Перед глазами все плыло, словно в тумане, а в голове вертелась только одна мысль: «Зимовит!».
Сама того не понимая. Есеслава сейчас видела спасение и решение всех своих проблем в этом мужчине. Она верила, что если удалось спастись из лап смерти, если каким-то чудом боги отвели от нее стаю, все будет хорошо. Зимовит выслушает и поймет…
