Будущего Ева не видела. Таким даром обладала только Старшая сестра — Агнешка. Но пани Возняк могла безошибочно предвидеть и без всякого дара, что грядут перемены. И эти перемены лично ей, как претендентке на место Агнешки, вряд ли могут понравиться.
«Мне пора!» — женщина встала со стула и открыла портал.
«Кто же ты такая, Тереза и чем важна для Агнешки?» — была первая и последняя ее мысль, перед тем как портал, с жутким хлопком, затянул ее в неизвестность.
Странная это была ночь. Я лежала, слушая завывания ветра и чувствовала себя несколько необычно. Какое-то неясное предчувствие сжимало грудь тоской. Я больше не ощущала того короткого прилива счастья, который испытала сегодня днем, и просто думала о Маре. Из головы никак не выходила эта проклятая короткая нить жизни.
«Кто?— спрашивала я себя.— Мрак или… Роланд?» — но самое страшное заключалось в том, что я ничего не могла изменить.
—Ты спишь?— слова сорвались с моих губ, прежде чем я поняла, что заговорила. Сперва мне показалось, что я придумала эту фразу, но когда услышала ответ на свой вопрос, то немного удивилась.
—Нет!— голос ведьмака был немного хриплым и усталым, но я не слышала в нем сонливости, ни на грамм.
—Этот ветер сегодня не дает мне уснуть,— признался Роланд.
—Как твоя рана?— спросила тихо.
—Благодаря тебе и шрама не останется!— я не могла увидеть, но почувствовала его улыбку.— У тебя удивительные руки и талант к врачеванию. Никак не могу взять в толк, откуда в тебе эта черная магия.
Я пожала плечами.
—Сама не знаю,— призналась откровенно, затем вздохнула и, перестав рассматривать потолок, повернулась на бок, в сторону мужчины.
Мрак остался спать в теплой горнице у печи и мы снова были с Роландом одни. Это навевало определенные мысли. Да что там, мысли, я уже давно призналась себе, что хочу этого мужчину, хочу отдаться ему полностью и даже не смотря на угрозу отката.
«Что если короткая нить принадлежит Роланду?» — подумала я и так и не смогла прогнать эти мысли прочь. Они засели в моей голове и не уходили, сдавив тиски.
—Роланд!— позвала я тихо. Ветер за окном словно подхватил мои слова. Прошелестел среди падающих снежинок. Не дождавшись ответа, осторожно опустила ноги на пол, откинула одеяло и шагнула к ведьмаку, лежавшему на полу на привычных шкурах.
Щелкнули пальцы, зажигая потушенную свечу, и я увидела, как Роланд, приподнявшись на локтях, смотрит на меня.
—Ты что удумала?— спросил он неожиданно сиплым голосом.
«Волнуется!» — подумала я и опустилась рядом на колени, заглянув в потемневшие глаза ведьмака.
—Позволь мне быть с тобой!— попросила и не узнала своего голоса.
—Что с тобой, Уля?— я видела, что он совсем не против, но страх за меня и врожденное благородство не позволяют даже прикоснутся ко мне. А может быть, боится, что не выдержит этого прикосновения?
Я первая потянулась к мужчине. Прикоснулась губами к его губам, порывисто обхватила его за шею и повалила на шкуры, придавив своим телом. Роланд напрягся, хотя на поцелуй ответил более чем охотно.
—Уля, ты же знаешь, нам стоит подождать! Это может быть…— начал было он, когда я наконец, оторвалась от его жадного рта. Да и пальцы ведьмака, нырнувшие в вырез моей сорочки, говорили совсем иные вещи.
—Не отталкивай меня!— прошептала я тихо.— Я чувствую что-то…— я сглотнула и положила руки на широкую грудь Роланда,— я знаю, что делаю правильно!
Он поймал мои кисти в нежный захват. Остановил меня, прошептав:
—Я женат на ведьме, и ты сама понимаешь, какого рода связь у меня с Терезой!— если он думал, что назвав имя жены как-то остановит меня, то сильно ошибался. Я и сама не понимала, почему была так настойчива. Что толкало меня в объятия мужчины? Страх его потерять и так и не узнать близости с любимым? Или желание подарить ему свое тепло, пока не случилось страшного?
—Я знаю и все понимаю!— сказала я.
—Откат будет слишком болезненный!— ведьмак продолжал держать мои руки в своих, но ни отталкивать, ни притягивать не спешил. Выбор был за мной, и я уже давно его сделала.
—Я люблю тебя,— сказала уверенно и осторожно высвободила пальцы из ласковых оков его ладоней. Легла на мужчину, пристально глядя в темные глаза.
—Уля!— он почти зашипел.— Ты даже не представляешь, как мне тяжело сейчас быть рядом с тобой и не посметь тронуть…
—А ты посмей!— решилась я и оседлав мужчину, стащила с себя сорочку, отшвырнув ее в сторону. Взгляд Роланда сразу же переместился на обнажившуюся грудь. Он сглотнул, а я сдержалась от порыва прикрыть наготу. Для меня было непривычно вот так, самой, предлагать себя мужчине. Где-то глубоко внутри зашевелилось чувство стыда, которое я тут же загнала еще дальше.
—Уля!— Роланд не удержался, потянулся к моей груди, обхватил пальцами тяжелые полушария и приподнялся, потянувшись к ним губами. Тело отозвалось странным покалыванием. Мне стало жарко, очень жарко и тяжело там, где этой тяжести быть не должно, а ведьмак продолжал целовать кожу на моей груди, а затем обхватил губами затвердевшую вершинку и чуть прикусил, заставив меня выгнуться навстречу в каком-то странном животном порыве. В голове оставалось все меньше мыслей. Все они словно улетучивались под напором мужчины.
Я не заметила, как оказалась уже лежащей на шкурах и теперь Роланд нависал надо мной, сверкая огненным взором. Он прижимался ко мне слишком тесно, и я не могла не ощутить его желания. Щеки зарделись, но отталкивать мужчину не стала, хотя мне и было немного страшно.
А затем он снова склонился ко мне, целуя шею и спускаясь все ниже, пока его руки гладили нежную кожу бедер.
—Уля,— шептал он мое имя, словно заклинание,— Уля… Уля…
И я позвала его в ответ. Сама не знаю, как с моих губ сорвалось его настоящее имя.
—Анджей!— выкрикнула я, пока пальцы и жесткие губы искусно мучили мое тело, заставляли выгибаться навстречу новой ласке умоляли о ней каждым изгибом, каждой клеточкой… И он принял мой зов, отозвался, обнял, прижал к себе, соединившись со мной в древнем как мир танце любви…
Ветер за окном продолжал свою монотонную песню. Снежная буря стучалась в стекло, словно хотела посмотреть, что творится там, за этими стенами. Где-то за пеленой облаков, плыла луна. Недосягаемая, отрешенная от всего мира и от таинства любви, что разрушая преграды, соединило в эту ночь два любящих сердца.
«Свершилось!» — улыбнулась старуха и погасила шар.
«Свершилось!» — подхватил ветер и разнес над домами.
Лежа в объятиях своего мужчины я почувствовала острую боль и вздрогнула, широко распахнув глаза. Но не посмела разбудить стоном уснувшего крепким сном мужчину.
«За все в этой жизни надо платить!— поняла я.— Даже за любовь».
