Тонкая нить, вырвавшаяся из камня, раскрыла проход, и мы шагнули в него. Привычно закружила тьма, обдав холодным дыханием, а когда нас выбросило из портала, я оказалась на каменном полу в каком-то подземелье, что мало чем отличалось от подвала в доме Круга, разве что, своими размерами. И здесь было так же холодно, как и в могильнике в горах, где ведьмаки хоронили своих павших.
Догадка озарила меня, когда Агнешка, наконец, отпустив мои пальцы, шагнула куда-то вперед и темнота ринулась ей на встречу, ожив яркими вспышками загорающихся светильников.
—Это место, где каждая ведьма Круга находит свое упокоение!— сказала Старшая Сестра.
Я огляделась.
Здесь не было саркофагов, не было и могил, а только холодные плиты, на которых на мертвом языка были выбиты имена.
—Когда-нибудь и я найду пристанище в этом месте!— пробормотала Агнешка. Я промолчала, решив, что слова здесь излишни. А ведьма тем временем пробралась к небольшой мраморной чаше, почти идентичной той, что была в пещере братства. И здесь, так же сбегала по стене прозрачная вода, собираясь в углубление.
Мне не надо было говорить или объяснять то, что оказалось понятно и так. Я видела второй источник, тот самый, о котором упоминал Роланд.
—Живая вода!— произнесла я вслух, пока Агнешка, опасаясь замочить пальцы, опускала в чашу маленький черпачок, воду из которого после, со всей осторожностью, перелила в маленькую глиняную бутылочку, которую тот час же спрятала в кармане своего платья. Сделав это, женщина повернула ко мне свое лицо.
—Я думаю, ты понимаешь, где оказалась?— спросила она тихо. Ее глаза зловеще сверкнули.
Я кивнула.
—Не стоит гневить богов и находиться здесь дольше положенного,— продолжила ведьма,— а потому, возвращаемся. Этой ночью нас ждет тяжелый ритуал.
—Этой водой вы вернете меня назад?— спросила я, глядя, как Агнешка возвращается к порталу.
—Я все расскажу чуть позже,— ответила Агнешка,— а теперь дай мне снова свою руку!— и протянула мне свою ладонь.
—Зачем вы показали мне это место?— не удержавшись спросила я, когда она снова вцепилась в мои пальцы.
Сестра не ответила и лишь шагнула в портал, увлекая меня следом.
Снова все перед глазами закружилось и поплыло. Снова холод и запах сырости, а затем перед глазами все вспыхнуло ярким светом, и я почувствовала, что лежу на холодной поверхности алтаря. Агнешка уже стояла рядом и смотрела на меня. Что-то пугающее было в этом взгляде, что излучал холод и странную, непонятную жажду и надежду. Словно сейчас произойдет то, чего она ждала так долго.
—Пей!— я увидела в ее руках зелье. В голове мелькнула мысль о том, как бы заменить зелье на то, что лежало у меня в кармане одежды. Но я приняла питье и отставив его в сторону, села, свесив ноги.
—Сперва расскажите мне, что меня ожидает там, по другую сторону,— попросила я.
Агнешка кивнула.
—Ты права. Надо знать. Навь полна умерших душ. Те, кто не отправился за светом, чтобы переродится, проходят определенный период там. Твой Роланд тоже среди них.
—Сколько у меня будет времени?— спросила тихо, а сама осторожно полезла в складки платья за мертвой водой.
—Твое тело я смогу поддерживать не дольше недели, затем ты должна вернуться с Роландом или без, иначе будет беда.
—Я умру?
—Умрет твое тело,— согласилась старая ведьма.
—Когда выпьешь зелье, все процессы в твоем организме замедлят свой ход, а затем все остановится. Успей отыскать в Нави своего ведьмака, но не доверяй нечисти. Они почувствуют тебя и захотят обмануть.
—Моя сила будет со мной?— поинтересовалась я.
—Да. В первые дни ты будешь сильна, как сейчас, но чем дольше ты пробудешь в Нави, тем слабее станет твоя магия,— Агнешка кивнула на чашу с зельем,— в назначенный срок я верну тебя, даже если ты не успеешь найти того, кого ищешь.
—Хорошо!— кивнула я.
—Тогда — пей!— почти приказала Глава Круга.
Я взяла в руки зелье, понюхала. Варево воняло какими-то старыми плесневелыми тряпками, что годами лежали в подполье и козлиной мочой. Желудок взбунтовался, сделав попытку вернуть завтрак и мне едва удалось подавить этот позыв. Агнешка заметила, как я скривила лицо.
—Да, запах не из приятных, но разве оно не стоит твоей любви?
—А что, если Роланд ушел к свету?— уточнила, прежде чем поднести чашу к губам.
—Еще не время ему уходить. Каждый нечеловек должен провести в Нави определенный срок… ты после поймешь, когда встретишь его,— она вздохнула,— если встретишь. А теперь, прочь разговоры. Пей!
—Отвернитесь!— потребовала я.
Брови Главы взлетели вверх.
—Отвернитесь. Я не хочу, чтобы вы видели!— сказала с нажимом, и ведьма пожала плечами.
—Как скажешь, Ульяна!
Сама не понимаю, как, но видимо боги оказались в эту минуту на моей стороне. Я быстро опрокинула в себя мертвую воду — на вкус оказалась вода, как вода, только с каплей горечи, едва ощутимой на языке — в опустевшую колбочку перелила зелье Агнешки и уже ложась обратно на алтарь и пряча зелье в складках платья, почувствовала странный холод, растекающийся по венам.
Агнешка повернулась ко мне.
—Чувствуешь?— спросила она и склонилась надо мной.— Твое сердце замедляет ход…
Кончики пальцев начали холодеть и онемели. Я попробовала пошевелить руками… безрезультатно.
—Спи, моя девочка!— простерла руки надо мной Глава, а затем закрыла мне глаза, и я провалилась в темный тоннель, что метнулся мне навстречу. Жуткий, длинный, без стен и пола, с ветром, хлеставшим по лицу.
—Неужели смерть такова?— это было последним, что я успела подумать, прежде чем мое сердце остановилось.
Генриху хозяин понравился. Мужик видный, дородный, крепкий. Глаза честные и умные, без хитринки. По-простому пожали друг другу руки и разошлись на шаг в стороны, присматриваясь.
—Значит, условия поняли?— спросил пан Макарий.
—Поняли, хозяин!— ответил за обоих Богдан.
Генрих покосился на нового знакомого, ухмыльнулся, догадываясь, чего стоила эта работа бывшему охраннику таверны. Он слышал, как на рассвете ругались муж с женой. Видимо, Стефа не хотела отпускать благоверного на заработки, да и сама работа была опасна — охранять купеческий обоз, что идет через леса и горы, изобилующие жаждущими поживиться чужими товарами и деньгами. Но Генрих не вмешивался. Сам он был свободен… или почти свободен. Иногда князь вспоминал про Ульяну.
«Настусю!» — поправил себя молодой мужчина.
И эти воспоминания не давали ему покоя. Он старательно гнал их прочь, говорил себе, что когда все утрясется, когда он вернет себе то, что должен, то найдет ее и сделает все, чтобы Ульяна приняла и поняла его.
