—Роуз, это Даг, ты дома?
Никто не отозвался. Даг нащупал на стене выключатель, но как оказалось, он не работает.
Тогда Даг сбегал до машины и вернулся уже с фонарем. Он осторожно прошел в гостиную, прижимая правую руку к кобуре.
Вскоре Даг нашел на стене еще один выключатель и поспешил им воспользоваться, но свет опять не зажегся и тогда Даг всерьез забеспокоился. В конце концов, девушку убили недалеко от дома. А что, если это сделал серийный убийца — что мешало ему вернуться? Роуз ведь осталась совсем одна… Не найдя ее в гостиной, Даг прошел на кухню, но там тоже никого не было. Ощупывая фонарем каждый закоулок, Даг осмотрел весь первый этаж, но безрезультатно. Стараясь производить как можно меньше шума, он стал аккуратно подниматься вверх по лестнице, хотя подобная предосторожность вряд ли имела смысл, учитывая, что он, как полный идиот, во всю глотку проорал о своем приходе. Старые ступеньки нещадно скрипели под ногами. Даг вытащил пистолет из кобуры и прижав его к фонарю продолжил движение.
Оказавшись в коридоре второго этажа, Даг увидел, что в одной из комнат приоткрыта дверь. Прижавшись к стене, он затаился и прислушался. В тишине раздавалось чье-то надсадное дыхание. Резко распахнув дверь, он направил пистолет в сторону звука.
—Роуз?— Даг с облегчением опустил оружие и спрятал его в кобуру.
—Да? Кто это?— сидя на краю узкой кровати, перепуганная женщина отирала глаза — свет фонаря на время ослепил ее.
—Роузи, это я, Даг. Что ты тут делаешь одна в темноте?
—А, Даг… здравствуй. Вечером выбило пробки, а я… я решила, какая разница?— Роуз снова засипела. Из-за лишнего веса и проблем со здоровьем она уже лет пять страдала сильной одышкой и с трудом передвигалась.
—Роуз, я дважды приезжал к тебе сегодня, да и звонил раз десять, наверное… где ты была?
Даг присел на край кровати рядом с Роуз.
—Прости, я не хотела никого видеть. А телефон…— она пожала плечами — я даже не помню, где его оставила. Должно быть, лежит где-то, разряженный.— Роуз немного помолчала, потом тихо произнесла: Это ее комната… Я просто зашла сюда утром, да так и просидела на ее кровати весь день… я не следила за временем, понимаешь?— Роуз опустила глаза и Даг увидел, как она теребит что-то в руках.
—Что это, Роузи?
—Ее футболка, висела тут на стуле. Утром она еще хранила запах Лиззи, но кажется, я слишком долго держала ее в руках, и больше она не пахнет.— Роуз сокрушенно уставилась на смятую голубую тряпку. Даг осторожно обнял Роуз. Какое-то время она просто сидела неподвижно, потом опустила голову ему на плечо, содрогнулась всем телом и тихо заплакала.
***
Даг помешал ложечкой кофе и взглянул на Роуз. Она сидела напротив за кухонным столом и пила приготовленный Дагом чай. Сейчас она напоминала растерянного ребенка, и Даг не знал, как подступиться к предстоящему разговору. Как заставить убитую горем мать погрузиться в переживания вчерашнего вечера, чтобы восстановить цепочку событий, в результате которых ее дочь оказалась мертва. Тем не менее, с этим нельзя было медлить, потому что убийца разгуливал на свободе, и чем дольше он там оставался, тем меньше было шансов его поймать.
За прошедший час Дагу удалось немного успокоить Роуз, кроме того, он спустился в подвал и переключил тумблеры в щитке. Теперь в доме снова был свет. Жаль, что нельзя было так же легко рассеять мрак в глазах Роуз.
Неожиданно для Дага она сама пришла к нему на помощь:
—Даг, я хотела тебя поблагодарить за то, что ты так быстро откликнулся на мою просьбу и сразу организовал поиски Лиззи. Я знаю, если бы не ты, никто бы и пальцем не пошевелил еще как минимум сутки.
—Роуз, я бы принял эту благодарность, если бы это хоть чем-то тебе помогло.
Разгладив складку на ажурной скатерти, Роуз взглянула на Дага и произнесла:
—Помогло, и еще как. По крайней мере я знаю, что для моей девочки было сделано все, что возможно. Для меня это важно.
Даг взял ее руки в свои и аккуратно пожал. Глядя в измученное лицо Роуз, он вспомнил ее в те времена, когда они оба еще учились в школе. Роуз была старше Дага на четыре года, она и его старшая сестра Трейси были лучшими подругами. Целых три года Даг был безнадежно влюблен в Роуз Харди (тогда она еще носила девичью фамилию). Он вечно слонялся поблизости, когда Роуз приходила в гости к его сестре, чем неизменно выводил Трейси из себя. Всякий раз, завидев, как братец таращится на Роуз в приоткрытую дверь ее комнаты, Трейси выталкивала его прочь, называла придурком или извращенцем и захлопывала дверь у него перед носом. Сама же Роузи всегда была добра к Дагу, относилась, как к младшему брату. Она, должно быть, подмечала его детскую влюбленность, но делала вид, что ни о чем не догадывается, чтобы не смущать еще сильнее. Даг и без того держался рядом с Роуз очень робко, ему ведь тогда было только двенадцать, а ей шестнадцать. Спустя три года неразделенной любви Даг смирился с невозможностью их совместного счастья. Принятие суровой действительности облегчало то обстоятельство, что к пятнадцати годам девочки в классе Дага уже оформились и круг его интересов стал несколько шире. Однако и теперь, вспоминая прежнюю Роуз, он преисполнялся благоговейного восторга. Стройная и загорелая, с темными прямыми волосами и жемчужными зубками, она определенно была самой красивой девчонкой в школе! И как же славно смотрелись ее красивые ноги в джинсовых шортиках! Сколько счастливых мгновений своего отрочества Даг провел в мечтах об этой девушке! В некоторых из них он спасал ее от хулиганов или бандитов, за что она неизменно одаривала Дага страстным поцелуем, в других же, Роуз была его девушкой, на переменах они ходили в обнимку и все-все парни чуть не лопались от зависти, потому что лучшая девчонка в школе выбрала его…
Однако с тех пор минуло двадцать семь лет и много чего произошло в жизни Роуз за это время.
Сначала неудачное замужество, продлившееся неполных пять лет, из которых, должно быть, только первые два года были сколько-нибудь счастливыми. По прошествии этих двух лет на свет появилась Элизабет, и Рэй Майерс, механик в местной мастерской, раскрылся во всей красе. Потеряв к жене всякий интерес, нерадивый муженек принялся волочиться за каждой юбкой в городе, спуская на подружек увесистую долю скромного заработка. Жена и новорожденная дочь мало волновали Рэя, поэтому он не особо скрывал свои похождения. В итоге все это стало достоянием гласности маленького городка и жизнь Роуз, и без того не простая, стала вовсе невыносимой. Да и кому захочется быть предметом притворной жалости сердобольных соседей, а на самом деле прекрасным поводом почесать языками? В общем, все закончилось в июле две тысячи третьего, накануне дня независимости, когда Рэй Майерс, сняв с семейного счета все до единого цента, а заодно прихватив из дома то, что представляло хоть какую-то ценность, благополучно укатил из города вместе с очередной пассией. С тех пор он не выходил на связь и в Вудвилл ни разу не возвращался. Нельзя сказать, чтобы кто-то по нему скучал, однако Роуз, и без того с трудом сводившую концы с концами, да еще и с трехлетней крохой на руках, здорово подкосила эта история. Она сильно перенервничала, попала на этой почве в больницу, а спустя полгода у нее диагностировали инсулинозависимый диабет. В течении следующих четырех лет она набрала сто сорок фунтов
2, получила инвалидность, и где-то посреди этой длинной вереницы напастей, махнула на себя рукой. Однако, это ничуть не ослабило ее любви к дочери, и наоборот, лишившись других интересов в жизни, Роуз посвятила все свое существование маленькой Лиз.
