На что-то труднее магу смерти требуется изучать основы магии разума и продолжать обучаться в магической академии или университете, чтобы суметь создать искусственный разум для мертвеца. Да, Куса вела меня в шок, но магия разума имеется во всех других магиях, являясь как бы одной из подгрупп заклинаний, доступных всем. Маг огня мог вскипятить мозги незадачливому врагу, маг воздуха заставить гулять воздух в голове, и тем самым человек забудет какую-то информацию, а маг воды и вовсе привести в чувство после несильного оглушения — у каждой магии были такие заклинания, которыми пользовались маги.
Почему же тогда существовала отдельная школа магии разума? По простой причине — она специализирована на подчинении и влиянию на разум, а значит сами заклинания, по сравнению с аналогами из других школ, легче в создании и удерживании, а так же мощнее.
Это как если врача-терапевта и врача-хирурга отправить проводить операцию — первые может что и помнит из своей учебной молодости, но оперировать как второй он не сможет. Вот так же и с магией разума.
Плюс, использовать те заклинания, что я перечислил, сможет лишь маг с высоким уровнем концентрации и управления магией, в отличии от мага разума, что может создавать подобные заклинания уже с первых недель своего обучения.
Но не мысли о магии меня тогда интересовали, а вкусная еда, тёплый душ и мягкая кровать. В дороге я делал частые остановки, потому то моя нога продолжала болеть. Одно то, что я смог сохранить сознание до самого конца пути, для меня и других уже было великим чудом.
Нерус понимал, что с таким ранением я не смогу нести на себе тяжелого магического зверя, а потому взвалил мне на плечи труп вожака волков, с которого экстренно слили кровь. Учитель хотел забрать ещё и волков, но понимал, что у него недостаточно рабочих рук, и что мы и так перегружены телами вуров.
Взрослых особей взяли на себя маг огня, Амаш и попаданец. Одного из них учитель признал негодным для продажи и вообще употребления — это был один из тех, кого своим огнём убил молодой бабник. Мой был признан как самый хорошо сохранившийся, и его, к себе на плечи, взял Нерус! Я сперва побоялся, что он упадёт под его весом, но учитель вполне спокойно ходил с тем, кого Амаш в одиночку воротил с большим трудом.
Второго взрослого вура нёс здоровяк с попаданцем вместе. Для этого они нашли молодое дерево, и сожгли его основание ствола. Оставшийся ствол они использовали как носилку. Они вдвоём были похожы на папуасов, несущих убитую на охоте зверушку домой, чтобы зажарить её и съесть.
Остальные везли молодых вуров на двух санках, детали которых в разобранном виде таскал с собой Нерус. Мне с каждой секундой хочется себе такую же мантию, как у учителя!
Впрочем, стоит вернуться к настоящему времени. Когда мы подошли к учебному корпусу, нас встретила настоящая делегация. Состояла оная из коменданта магической школы с его трудно запоминаемым именем, низкорослого помощника коменданта Хайрета, нашего куратора Маргот, немолодого мужчины в голубом плаще и неизвестной для меня женщины. И если мужчину я помнил — это был оформивший мне документы маг, что в дальнейшем стал куратором Амаша и Рута, которого звали Гуномос, то вот высокую блондинку в красном плаще, таинственно улыбающуйся нам, я ни разу не видел.
—Нерус, ты почти опоздал к своим занятиям,— Первым из всей этой делегации заговорил Хайрет, с интересом рассматривая тело вура, что покоилось на плечах нашего учителя,— Но, с учётом того, что ты и твоя команда добыли, сегодня у тебя и учеников внеочередной выходной.
Ну хоть что-то справедливое есть в этом мире!
Нерус снял с себя тушу, и помог выгрузить нам оставшихся вуров. Когда живые мертвецы мага смерти дошли до небольшой кучки и упали в неё, они все взлетели в воздух! Я перевёл взгляд на делегацию магов, и не прогадал.
Гуномос вместе с комендантом подняли все тела в воздух, и они весело полетели вслед за ушедшими магами. Хайрет забрал с собой Неруса, и они вдвоём изчезли в учебном корпусе. С нами остались только прекрасные представительности человечества.
—Вижу, старший четырнадцатой группы, ты снова встрял в какую-то историю, где тебя поранили?— Маргот, по неизвестной для меня причине, не любила обращаться ко мне по имени, а потому использовала эту нейтральную формулировку.
—Как видите, госпожа Маргот.
Да, пожалуй, среди всей нашей четвёртки именно моя персона была наиболее проблемной для неё — из-за своего акцента, что до сих пор не ушёл, и статуса системного инспектора, что был как магнит для всякого рода бедствий и проблем, я часто встревал в неприятные ситуации.
То тяжело раненый после битвы с гидрой вернусь, то с диверсантами, что налетели на школу, буду воевать, то и вовсе стану участником ночного похода за зверьми, где серьёзно пораню свою ногу. Ей, конечно, не приходилось исписывать тонны макулатуры для министерств — их тут просто не существовало — но от этого менее проблемным я не становился.
А вдруг ещё чего отчебучу, вот только на территории самой школы? Последствия ведь разхлёбывать нам двоим, и тут неизвестно, кто пострадает больше.
Впрочем, с самим куратором мы теперь виделись реже — уроки по немагическим дисциплинам закончились всего две недели назад, когда все наши ученики-простолюдины успешно сдали экзамен по знанию грамоты, чтения, местного этикета и дуэльного кодекса.
И это было настоящим адом! По грамоте и чтению нас припрягли целый месяц переписывать книги, что стал для нас самым длинным среди всех экзаменов.
Каждому дали одну книгу, и он должен был без ошибок, слово в слово, переписать все страницы. К моему сожалению, либо у местных не было своего изобретателя-книгопечатника Гуттенберга, либо Кургот был настолько большой дырой, что сюда подобные новшества не приходили.
Только две недели назад мы закончили переписывать свои книги, и Маргот с другими учителями тщательно проверяли каждую страницу, в поисках ошибок или помарок. Но такие были очень редки — всё-таки, крестьяне знали свою судьбу, если допустят серьёзных ошибок, а потому каждый был заряжен железной мотивацией написать всё точь в точь.
И когда у нас всех забрали книги и удостоверили, что все сдали свои экзамены, с душ учеников упал громадный камень. Стало настолько легко, что экзамены по этикету и знанию дуэльного кодекса пролетели мимоходом. На этом они пока закончили своё существование в нашей жизни.
Теперь у нас полностью поменялось наше расписание — все непрофильные предметы полностью ушли из них, и остались только магические — теория магии, непосредственные уроки по ней и занятия по боевому применению заклинаний. Правда, к этому списку добавился новый предмет — противодействие ментальным чарам, с нашим старым знакомым магом в оранжевом плаще.
Люцус Уинмирский, не признававший иных обращений, кроме как «господин старший учитель», обучал нас сопротивлению магии разума. Для этого он использовал своих учеников, а потому его уроки были вдвойне продуктивней — для нас это был полезный навык, а для начинающих магов разума отличное подспорье к освоению заклинаний.
