«В рабочем костюме заснул поперёк кровати! Что я за ничтожество, а ещё и начальник разработки передовых технологий, тьфу,— укорял себя Казуки, стараясь ровно дышать. Не получалось.— Ну хотя бы без обуви. Хоть смог разуться после попойки, и то радует».
К рукам возвращалась чувствительность, и вместе с ней приходила боль.
«Ещё и отлежал руки. Размазня,— подумал Казуки, поморщив нос.— А я ведь достаточно близко был к тому, чтобы отдать долг чести. Хотя бы Алексу…»
Бывший контрразведчик медленно запустил руку под пиджак и достал оттуда мятую пачку и зажигалку. Одной рукой он вытащил сигарету, закусил за фильтр.
Щёлк!
Скоротечный огонёк накинулся на сухой табак, сжигая краешек. Казуки глубоко вдохнул дым, едва не поперхнулся. После этого слабость в теле стала отступать на задний фон, где-то там маячить, но не отсвечивать. В разум пришла толика ясности.
«Это я должен был умереть от рук Швеи двенадцать лет назад! Не Саёри…— Капельки слёз скатывались по щекам, превращаясь в струйки.— Алекс не должен был погибнуть. Он столько мог сделать для клана! Мы столько могли сделать! Я нечего не могу сделать сейчас».
Казуки понемногу приподнимался на локтях. Каждое движение, откликалось с задержкой, преодолевая сопротивление, и имело силу притяжения к постели. Свесив ноги на пол, бывший контрразведчик наступил на что-то холодное, вытянутое и прямоугольное. Казуки одним глазом глянул вниз — под ступнёй лежала стеклянная бутылка.
«Хикарумизу. Алекс, правда, называл его виски…» — подумал Казуки, отпихнув пустую бутылку.
С громким переливающимся скрежетом бутылка долетела до стены. Бывший контрразведчик поморщился — слишком громко.
«Зря я отфутболил бутылку, она была холодной…» — подумал Казуки, вставая.
В зубах торчала тлеющая сигарета, пепел осыпался на пиджак, постель и пол.
Пошатываясь, он побрёл в ванную. В зеркале после долгой фокусировки Казуки увидел щетину, которая пробилась после четырёх ночей вынужденного отпуска и глушения алкоголем мыслей. Пошкрябав по подбородку и выдохнув последний дым, он открыл воду и поднёс бычок к струе, затушив его. Умылся, почистил зубы, прогнав отвратный вкус сигареты, и, медленно переставляя ноги, дошёл до холодильника.
Внутри заветной камеры хранения стоял запакованный в пластик рамен. Пластиковая чашка гордо стояла в одиночестве посередине холодильника.
«Спасибо мне вчерашнему, что купил этот рамен в комбини. Спасибо Аматерасу, что эти круглосуточные магазинчики есть много где»,— подумал Казуки, закидывая чашку в микроволновку.
Японец закрыл глаза. Перед внутренним взором пронеслись картины ночного кошмара: пылающий внутренний двор поместья главной семьи Микишира, пропитывающееся кровью кимоно Саёри и блеск стальной иглы Швеи на фоне сакуры.
Пропищала микроволновка, выводя хозяина квартиры из оцепенения. Сердце колотилось, напряглись икры.
На звук прибежала кошка и боднула Казуки в ногу, мол, чего ждешь, корми давай.
Японец слабо улыбнулся и подрагивающими руками достал завтрак-обед. Не чувствуя обжигающего жара, поставил на стол чашу. Из кухонного ящика взял металлические палочки, так крепко сжав в руках, что костяшки побелили.
«Это всего лишь палочки»,— подумал Казуки, глубоко вдохнув ароматный запах говядины.
Рамен — еда быстрая. Вот только Казуки медлил — вчерашняя попойка давала о себе знать.
«Почти неделю меня мучают кошмары»,— думал руководитель отдела перспективных разработок, поглощая подостывшую лапшу.
После того, как рамен исчез, Казуки отставил тарелку и откинулся на спинку стула.
«И ещё этот вынужденный отпуск… Алекса перед его смертью точно так же отправили в отпуск, развеяться в Нагасаки…» — Казуки потёр глаза указательным и большим пальцами левой руки.
На стол запрыгнула Кыша. Казуки следил за кошкой одним глазом. Она с интересом обнюхала пустую пластиковую чашку из-под рамена. Начальник отдела перспективных разработок, перехватил кошку, когда та попыталась лизнуть остатки.
—Тебе это нельзя,— сказал Казуки, погладив Кышу. Та недовольно зыркнула на бывшего контрразведчика.
—Иди отдыхай,— велел он скорее самому себе, нежели кошке.
Кыша потёрлась о подставленную руку, замурчала.
«Мне запретили работать. Как и Алексу по факту не дали дальше работать над проектом "Куротенши",— подумал Казуки, зарываясь руками в рыжую шерсть.— Смогу ли я отдать долг чести? Смогу ли я сейчас выяснить хоть что-то? Какие у меня полномочия сейчас, во время отдыха?»
Казуки вздохнул. Кошка, почувствовав изменения в настроении человека, напоследок толкнула руку и спрыгнула со стола.
Как сомнамбула, Казуки убрался в лотке у Кыши и выкинул пластиковую чашку из-под супа.
В комнате царил бардак, по которому нагло бегала кошка, не вписываясь в повороты. Несколько пустых бутылок лежали посреди комнаты, парочка — под кроватью, и одна торчала из верхнего ящика комода.
Одеяло наполовину лежало на полу, рядом со шкафом валялась грязная одежда.
Хоть Казуки и выпил сытного бульона рамена, но во рту стоял сушняк после вчерашнего похода в бар.
Из комода призывно торчала наполовину полная бутылка хикарумизу. Казуки открыл верхний ящик и занёс руку над алкоголем. Но на полпути остановился. На коричневом деревянном фоне, на дне ящика, среди мятых рубашек лежала белая бумажка в клеточку.
Казуки схватил бумажку — на обратной стороне был написан номер телефона и подпись «Джейн».
—Бред какой-то,— сказал он вслух.
«Хоть у неё и были сведения про Алекса, но этого явно недостаточно. Не сейчас»,— Казуки положил обратно бумажку и взял бутылку.
А Кыша сидела в проходе на кухню, вылизывалась и укоризненно смотрела на хозяина квартиры.
«Да знаю! Я ничтожество…» — подумал Казуки, открутив крышку с бутылки, и сделал глоток.
Затем он вздохнул и закупорил недопитую бутылку хикарумизу.
«В баре всяко лучше, чем торчать здесь одному»,— подумал Казуки, закрыв комод.
Глава 26
Алекс Нагорных. Свободные Земли, юго-восток Африки, город Брум, 25 января 2012 года
Вышел я из оружейного салона довольным. Теперь у меня за спиной не болтался металлический смертельно опасный предмет, что определённо добавляет внутреннего спокойствия.
—Кушать?— поинтересовался у своей теперь, видимо, вечной спутницы.
—Ага!— Проекция Си радостно кивнула.— Будем сегодня пробовать национальные австралийские блюда.
—Окей.— Я направил свои стопы в сторону эскалатора.— А ты не боишься, что это будет всё та же немецкая кухня, просто законсервированная в определённом временном промежутке?
