«Надеюсь, что этот недоумок не догадается позвонить в клан и сообщить о моей просьбе»,— подумал Казуки, смотря в спину полицейского.
Узкая улица плавно переходила в более широкую. Обшарпанные фасады сменялись на новые, нарядные — для гостей города.
«Если свернуть на этом перекрёстке направо, то будет та изакаи, в которой в первый раз сидел с… этим. А чуть дальше — жилые дома, где Ичиро получил совершенно заслуженно по морде»,— подумал Казуки, представляя план города, чтобы потом сориентироваться в случае чего.
Ичиро часто оборачивался. Но каждый раз натыкался на спокойный злой прищур смотревшего свысока Казуки. Бывший контрразведчик щёлкал зажигалкой, заставляя продажного копа шагать ещё быстрее.
Наконец они пришли к участку. Неказистое пятиэтажное здание, не очень широкое, но достаточно высокое для Нагасаки. На этой улице таких штук десять минимум. Выделялось только то, что над стеклянными дверями были золотистые иероглифы, гласившие: «полицейский участок».
Внутри на пропускном пункте сидел дежурный. Увидев Ичиро, он даже не пошевелился. Но когда проходил Казуки, то встал и уважительно поклонился. Бывший контрразведчик поклонился в ответ.
Плутая внутри однотипных бежевых полуофисных помещений, Ичиро наконец-то привёл к нужной двери, где были две таблички с именами «Ичиро Танака» и «Юйсюань Ли».
—Мой коллега сейчас на задании, так что можете пока пользоваться данными,— сказал Ичиро, садясь за компьютер и выстукивая по клавишам клавиатуры.
—Семнадцатое января, скорее всего, день-вечер,— напомнил Казуки.
—Да-да. Сейчас,— пробормотал Ичиро, внимательно всматриваясь в монитор.— Сейчас найду вам список камер.
—Здесь курить можно?— поинтересовался Казуки, потирая нагрудный карман.
—А-а-а? Что?— недоуменно спросил Ичиро.— Начальство запрещает.
—Ладно,— сказал Казуки, щёлкнув зажигалкой.
Пока продажный коп искал нужную информацию, бывший контрразведчик рассматривал окружение. Стол Ичиро был завален бумагами, неряшливо лежали карандаши, ручки. Из полуоткрытых ящиков стола торчали папки. На тумбочке, задвинутой в угол кабинета, небрежно валялась кобура, а сам пистолет в ней не наблюдался.
Два сейфа стояли у дальней от входа стены, как бы разделяя на две половины кабинет.
«Скорее всего, пистолет — в личном сейфе. Хоть здесь всё по инструкции»,— подумал Казуки.
С другой же стороны комнаты были чистота и порядок. На соседнем столе лежало несколько личных вещей, напоминающих своему хозяину о префектуре Китай.
—Вот, смотрите. Камеры с номера шестьсот два по шестьсот двадцать девять. Там вся информация о пути подозреваемого.
—Благодарю,— коротко бросил Казуки, садясь на освободившееся место.
Бывший контрразведчик запустил видео с камеры 605. На ней Алекс бежал в доспехе из подворотни на полной скорости. За ним не успевали взрослые здоровые бугаи — явно из бандитов. Только движения доспеха были слишком уж механическими. Алекс убрался из зоны видимости камеры.
На следующей камере появились два микроавтобуса, один перегородил дорогу в центр города, а из второго, со стороны трущоб, стреляли через открытую дверь.
Казуки полностью погрузился в видеоматериалы. Он не замечал, как часто стал щёлкать зажигалкой, нервируя Ичиро.
Пролистывая данные камер, бывший контрразведчик просматривал последовательно весь маршрут Алекса, вплоть до заброшенной стройки.
Через два часа Казуки знал весь маршрут побега наизусть. Вплоть до того, сколько человек нападало на Алекса и в каких переулках. За это время Ичиро весь извёлся: ходил из стороны в сторону, кидал вопросительные взгляды на бывшего контрразведчика, елозил на стуле.
Казуки откинулся на спинку стула, закинул руки за голову.
«Как же хочется закурить,— подумал он, глядя на серый потолок.— Сейчас я имею более честную цепочку событий. Если смотреть всё вместе, то видно, как Алекс обороняется, старается как можно меньше причинить вреда и применяет летальные средства только тогда, когда необходимо. Да, у него есть механические мышцы доспеха, которые могут запросто размазать обычного человека по стенке, но ими он пользуется только для побега. Только от чего бежал Алекс и куда? Надо проверить транспортные узлы, может быть, Алекс был раньше в порту или на вокзалах и там можно найти след, весомые улики».
—Господин, смена заканчивается,— сказал Ичиро, перекатываясь с пятки на носок.
—Хорошо, на сегодня я закончил,— ответил Казуки, поправив пиджак и сжав зажигалку.— Подготовь к завтрашнему дню информацию с ваших транспортных узлов, примерно за весь этот день.
—Д-да, господин,— промямлил Ичиро, поклонившись.
Бывший контрразведчик достал бумажник и, вытянув из него четыре десятитысячных купюры, положил их под клавиатуру. Глаза продажного копа заблестели.
Казуки хмыкнул и подошёл к двери.
«Надо расслабиться, слишком много информации разгребать тоже плохо»,— подумал японец, открывая дверь.
Ичиро тут же вырвался вперёд, оглядываясь на контрразведчика. Казуки наблюдал за продажным копом: немного сгорбленная фигура, мелкие шаги, много разных неспокойных моторных действий, постоянно подтягивает штаны.
«И такое служит в полиции. Что ж, какой город, такие жители в нём и его слуги»,— подумал бывший контрразведчик, спокойно идя за провожатым.
Выйдя за пределы полицейского участка, Казуки тут же запустил руки под пиджак, достал сигарету и закурил. Нервная дрожь, накопившаяся за время просмотра видеозаписей, рассеивалась с каждой затяжкой, расслабляя и отравляя. Малая цена за успокоение, но большая для здоровья. Однако каждая последующая затяжка больше вводила в медитативный транс от ритуала, нежели расслабляла.
«Может, в тот бар пойти? В котором есть коктейль по рецепту Алекса,— задумался бывший контрразведчик, выкурив половину сигареты.— Надо почтить память. Решено. Иду».
Казуки закрыл глаза, наслаждаясь последними мгновениями этого тихого момента единения с сигаретой. И вот она закончилась. Бывший контрразведчик затушил сигарету об урну и выбросил бычок в пустой зев мусорки.
Поймав такси, Казуки попросил водителя доехать до того бара в западном стиле. Таксист всё понял, кивнул и тронулся.
Ночной Нагасаки завораживал. Яркие вывески на центральных улицах казались высокими до небес, борясь за внимание случайного прохожего, меряясь своими эпатажными образами.
Неоновая вывеска гейши в классическом японском изобразительном стиле, дама застенчиво подмигивала из-под веера, явно зазывая. Казуки скривился и отвернулся от борделя.
На другой стороне гигантский осьминог словно вылезал из здания и медленно шевелил двумя щупальцами, утыканными лампочками. Раменная.
Или большая трубка посреди классического австралийско-немецкого фасада, из которой каждую минуту выстреливало облачко красного пара.
