—Подавись!— рявкнул онивылетел вон.
—Инауправление гневом его запишите,— хмыкнул я, заканчивая письмо.— Где мои деньги изелёнка?
—Вот, держи,— следователь протянул мне толстую пачку наличных икусок зелёной слизи. Хотя нет, она скорее походила наслайм— была приятной наощупь, нелипла ккоже имоментально меняла форму, стоило еётолько пожмакать.— Мыстобой врасчёте. Инадеюсь, больше невстретимся.
—Взаимно.
Сдовольной улыбкой явышел изотделения «СиДР» №12инаправился вМосковский государственный архив.
Глава 15
ВМосковский государственный архив япришёл, чтобы восстановить документы ипрояснить некоторые вопросы. Ксожалению, Крабогном несмог отыскать уРаковых мой школьный аттестат, аполучить его нотариально заверенную копию ямог либо попочте— что довольно долго, либо явившись лично вМосковский архив. Плюс вголове крутились слова следователя онарушенных обязательствах— он, конечно, говорил омагическом образовании, однако стоило быуточнить обобязательствах Рода Ломоносовых.
Впятиэтажном здании было несколько организаций иниодного указателя. Респешн стоял пустой, задесять минут ожидания янезаметил нипризнака жизни. Поэтому пришлось прокладывать маршрут спомощью таких жепосетителей, как ия.Вконце концов мне повезло имилая девушка провела меня довысоких обшарпанных дверей стабличкой «Архив». Внутри витал запах пыли иплесени— потолки были рыжеватыми, ихявно затапливало дождём из-за прохудившейся крыши. Небольшой пятачок был отведён для четырёх столов, авсё остальное пространство было занято высоченными железными полками.
Вдоль рядов сновала седая старушка вцветастом платке, пересчитывала папки, сверяла ихколичество сзаписями всвоём блокноте. Заметив меня, она расплылась всчастливой улыбке ираспахнула объятия:
—Как давно комне незаглядывали! Всё письма шлют, апоговорить никто незаходит. Милок, хочешь чаю? Уменя иоладушки есть сосметанкой… Угостись, будь лаской, необижай старую женщину,— она мне подмигнула ипосеменила кбоковой незаметной дверце.— Сейчас, сейчас, чайник закипячу изаварю чёрный цейлонский чай, мне сынок из-за границ заморских передал. Вкусно-о-о-о-о-о, чашку хочется вылизать!
Ясперва хотел отказаться, нопотом понял, что очень проголодался. Немудрено— больше суток нежрать.
—Судовольствием,— япоследовал застарушкой.— Может, вам чем-нибудь помочь?
—Конечно, помочь. Нужно расправиться соладьями! Чтобы ниодного неосталось!
—Будет выполнено!— шутливо козырнул я.
Оладьями всё неограничилось. Старушка открыла небольшой холодильник иочень скоро заставила стол разнообразной едой: котлетами, сырниками, жареной картошкой, малосольными огурчиками. Япрям насекунду оказался впрошлом, когда бабушка поматеринской линии, несмотря набедность, откармливала меня наубой.
Закипевший чайник стихим щелчком отключился, старушка залила листовой чай горячей водой, имыуселись застол.
—Самая вкусная еда, которую когда-либо ел,— произнёс яинепокривил душой: после суточной голодовки холодные куриные котлетки казались мне божественной амброзией. Яажотудовольствия закатил глаза.— Потрясающе!
—Льстец,— замахала морщинистыми ручками старушка, нопокраснела отудовольствия.— Попривычке готовлю кучу всякого— уменя раньше неподалёку сын свнуками жил, они постоянно комне бегали. Нополмесяца назад сын переехал вНовосибирск ивнуков забрал, аявсё никак непривыкну… Дасдругой стороны, начто мне пенсию изарплату тратить? Живу явсё равно здесь, вкаморке, никуда нехожу, эх…
—Это вызря,— покачал яголовой.— Ненадо запирать себя вчетырёх стенах. Или здоровье непозволяет?
—Мне исын это говорил,— вздохнула старушка.— Нокак-то неполучается. Дачто это мыобо мне иобо мне? Милок, тызачем пришёл-то?
—Мне бышкольный аттестат восстановить. Если онесть, конечно. Ячетыре месяца вкоме пролежал, как раз задело окончание школы. Так что незнаю, выдали мне его вообще или нет,— ясостроил скорбную мину.— Меня ещё почему-то попрекают тем, что янеразвиваю магию. Говорят, должен был этим заняться года три назад. Аядаже непонимаю, очём речь. Родители умерли, дела мне непередавали, вот иразбираюсь совсем…
—Ох, бедный мальчик,— всхлипнула прослезившаяся старушка.— Тынепереживай, непереживай, ятебе помогу. Тытак похож намоего сыночка, почти полная копия! Всё про твой Род найду, каждый документ!
Мыдоели, яубрал состола ипомыл грязную посуду, истарушка молнией заметалась между полками.
—Так, Соломон Ломоносов, где же, где же…— бормотала она, перебирая папки.— Ага, попался! Атеперь… Ага, три полки влево, одна вперёд…
Через полчаса натрёх столах, которые, видимо, служили импровизированным читальным залом, возвышались стопки документов. Старушка уселась ижестом велела устраиваться рядом сней, вмиг превратившись встрогую ивластную учительницу. Она разобрала каждый документ, каждый листочек, указала навсе подводные камни иобъяснила все непонятные моменты. Энтузиазм бил изнеё вовсе стороны.
—Что ж, дела утебя плохи,— подытожила она всё сказанное.— Неоткладывай вдолгий ящик, иначе потом неразгребёшь. Ух, ироды!— она потрясла маленьким кулачком.— Как этих Раковых вообще допустили вопекуны⁈ Дасудя подокументам, наних клейма негде ставить! Таких опекунов захрен— ивТамбов,— перехватив мой удивлённый взгляд, она пояснила:— ВТамбове тюрьма строго режима.
—Вот так ибери отпуск начетыре месяца,— пошутил я, обдумывая новую информацию.
ВКонституции Российской Империи небыло прописано, что любой человек, обладающий магическим талантом, обязан служить государству. Однако фактически это было нерушимой традицией. Еёненадо было поддерживать законом, потому что люди, нежелающие развивать свою магию, становились изгоями. Ихоткрыто оскорбляли, дискриминировали инепозволяли жить полной жизнью. Некоторым несчастным приходилось менять личность, чтобы скрыться отгонений.
Казалось бы, выход прост— молчи омагическом даре. Только вот его появление улавливалось особым артефактом, который, кстати, находился именно вэтом здании, вБюро Регистрации. Скрыться было невозможно. Как японял, сообщали офакте регистрации специально таким образом, чтобы онём узнало как можно большее количество людей. Короче, трезвонили вовсе колокола, обеспечивая давление общества. Однако Род Ломоносовых очень тщательно оберегал тайну своего наследника, Марка. Лишь год назад вСМИ просочились слухи обэтом, которые запятнали репутацию Рода.
Вдруг старушка откашлялась, привлекая моё внимание, иосторожно произнесла:
—Тыужпрости, милок. Янехочу очернять память твоих родителей, нопредупредить обязана. Видишь ли, твои родители очень часто наведывались вБюро Регистрации, итолько кодному-единственному сотруднику. Бориславу Венскому. Месяцев одиннадцать назад его арестовали завзяточничество, ноэто между нами,— она приложила палец кгубам.— Всё ещё идёт следствие, поэтому информация неразглашается. Нобудь готов, когда всё выплывет наповерхность…
