—Дачто здесь происходит⁈— пробормотал Виктор Викторович.— Ипочему яуверен, что это как-то связано спервым курсом?
Словно ему вответ, изкоридора донеслось громогласное:
--- КУКАРЕКУ!
Глава 37
Север Краснодарского края, посёлок Рассветный.
Если быМарк Ломоносов сейчас встретил Леру иВеру, бывших служанок Раковых, которые пытались его убить, тонеузнал быих. Всего занеделю они изменились донеузнаваемости— инеиз-за хорошей жизни. Верховный жрец Перуна, который изаплатил, чтобы они прикончили Ломоносова, непрощал ошибок. Как только стало понятно, что девушки провалили задание, ихскрутили иотправили наподпольный аукцион. Витоге ихвыкупил землевладелец, которому требовались люди для сельскохозяйственных работ. Относился онксвоим работникам плохо— некормил, избивал, заставлял работать круглыми днями наневыносимой жаре.
Лера иВера впервый жедень подхватили вшей, иихкоротко подстригли, апотом ещё искупали вкеросине. Под полуденным солнцем обе девушки сильно обгорели. Страшно подумать— они были здесь всего несколько дней, нодля них это время растянулось ввечность.
—Тынежалеешь?— спросила Вера, скрутившись калачиком вуглу сарая.
—Жалею,— вздохнула Лера.— Ядумала… Думала, что онбудет таким жеуродом, как иостальные.
—Апофакту уродками оказались мы.
—Ага.
Они немного помолчали.
—Дуры мы, да?— Вера всхлипнула иразмазала слёзы погрязному лицу.
—Ещё какие. Нознаешь что?— Лера, стараясь непотревожить страшные ожоги наспине, подползла ксестре ипоказала ейчто-то насвоей ладони.
—Что это?
—Десять рублей,— прошептала Лера.— Яукрала.
—Нас убьют!— испуганно прошипела Вера.— Даичто тебе эти десять рублей дадут⁈
—Баб Маня согласилась отправить письмо, если язаплачу законверт имарки.
—Эта карга? Даона прикарманит деньги исдаст тебя этому ублюдку!
—Есть идеи получше?
Сёстры уставились друг надруга. Вера отвела взгляд первой испрятал лицо владонях:
—Тыхочешь написать ему? Серьёзно? Ему⁈
Лера обессиленно закрыла глаза ипробормотала:
—Оннеубил нас впоезде. Может быть, пожалеет ивэтот раз.
* * *
Вдверь настойчиво стучат. Нет времени даже полностью раздеться— скаждой секундой стук становится громче, иуже скоро дверь дрожит иедва невылетает изпетель. Яспешно снимаю штаны изапихиваю ихногой под кровать, взлохмачиваю волосы, закутываюсь вплед инапускаю насебя сонный, слегка чумной вид. Яраспахиваю дверь, изанесённый для стука кулак зависает перед моим носом. Намоём пороге стоят директор иЛысая, заихспинами переминаются сноги наногу старшекурсники, которые избили императорского сына вдушевых. Видимо, яслегка переборщил сментальным вмешательством, потому что время отвремени они токукарекали, тохрюкали.
—Марк Ломоносов, где выбыли прошлой ночью?— строго спросила Лысая ипочему-то судивлением уставилась надверь. Кажется, даже провела пальцем подверному косяку.
—Всвоей комнате, спал,— ясладко потянулся изевнул.
—Кто-нибудь может это подтвердить?
—Эх, если бы…— сгрустью протянул я.— Только вот Устав Академии запрещает водить вобщежитие девушек. Даещё икомендантский час!
—Эти молодые люди,— Виктор Викторович кивнул настаршекурсников,— говорят, что выкак раз-таки самым наглым образом нарушили комендантский час, избили ихизаколдовали, убедив их, что они— животные.
—Странно,— яснедоумением почесал затылок, стараясь непереигрывать.— Непомню ничего подобного. Но, может быть, эти молодые люди напомнят, где мысними встретились? Неужели япробрался вихспальни?
—Мы…— проблеял один изстаршекурсников изаткнулся. Они испуганно переглянулись, вихглазах загорелось осознание. Травить втихаря императорского сына— это одно дело. Совершенно другое— если вся правда выльется наружу. Александр Стахович, конечно, жаловаться небудет— гордость непозволит. Вего характере, скорее, молча стерпеть, апотом выловить обидчиков поодному иначистить имрожи. Авот я— тёмная лошадка.
Так-то ямного непотеряю, если вовсём признаюсь: нуподумаешь, решил прогуляться, увидел, как толпой избивают одного человека, вступился инавалял негодяям. Хорошее перевешивает плохое. Авот состаршаками разговор будет коротким. Они сразу обэтом неподумали, нажаловались сгоряча, авот сейчас поняли, как оплошали. Правда, они незнают, что вмоих интересах тоже умолчать обо всём. Причина проста— нехочу наживать врага влице Александра Стаховича. Онхоть ивысокомерный засранец, ночувствуется внём внутренний стержень.
—Что— вы⁈— сраздражением переспросила Лысая.
—Давот сейчас мне кажется, что яошибся…— промычал один изстаршекурсников.
—Темно было,— подтвердил второй.
—Ага, вот смотрю наЛомоносова, икажется мне, что это вроде быбыл неЛомоносов…— активно закивал третий.
—Выиздеваетесь⁈— несдержавшись, закричала Лысая. Виктор Викторович положил ейладонь наплечо, иона замолчала, тяжело дыша. Еёлысина бешено сверкала под тусклой лампой.— Выхотите сказать, что оклеветали Марка Ломоносова, новпоследний момент струсили, испугались мести ипризнаётесь волжи?
—Ну, неточтобы оклеветали…— вставил ближайший кней старшак ипопятился вглубь коридора.— Инеточтобы волжи… Мыслучайно ошиблись. Абсолютно ненароком. Нас так быстро раскидали, апотом ещё имозги затуманили, мыженичего несоображали!
—Неточтобы многое изменилось, когда вас расколдовали,— передразнила его Лысая ивелела:— Шагом марш вректорат писать объяснительные! Что-то мне уже кажется, вас никто небил иневынуждал кукарекать ихрюкать. Возможно, это ваши внутренние звери вырвались насвободу.
Ядом веёголосе можно было убивать.
—Алина Юрьевна хочет сказать, что мыпроведём расследование,— произнёс директор иповернулся комне:— Приносим извинения, Марк. Мыобязаны проверять любую информацию.
Вся делегация удалилась, иясоблегчением захлопнул дверь. Часы показывали половину восьмого утра. Яторопливо переоделся, привёл себя впорядок и, позёвывая, спустился встоловую. Что-то казалось мне странным, ноянемог понять— что именно. Ускользающая мысль всё время маячила где-то накраю сознания. Илишь ушведского стола, когда янакладывал втарелку печёночные оладушки, меня осенило— коридоры были пустыми, словно Академия вымерла! Встоловой жебыл занят всего один столик.
Незаметно явызвал Крабогнома ипослал его наразведку, пытаясь понять, что происходит. Через главные ворота натерриторию Академии заехал грузовичок, изкузова которого высыпали мужчины всиней форменной одежде, укаждого был небольшой чемоданчик синструментами. Слесари? Моя догадка подтвердилась— навстречу бригаде вышел Виктор Викторович исказал:
—Дело очень срочное. Если всё неисправить втечение пары часов, унас сорвётся весь учебный день.
