И когда в кабинет отца пожаловала взволнованная Елецкая, Ростислав по одному виду секретаря понял, что случилась беда или совсем скоро случится. Возможно, нечто непоправимое, что изменит баланс сил на всей планете.
‒ Ваше величество! ‒ вдруг отрывисто заговорила Алла, периодически косясь на рабочий планшетный компьютер. ‒ Вдовствующая императрица Алеста просит принять видеозвонок от неё. Точнее, искренне просит.
‒ По какому вопросу? ‒ спокойно поинтересовался государь, поглощенный работой, не отрываясь от своих дел и не поднимая взгляда на саму Елецкую.
‒ Она назвала это… вопросом жизни и смерти, ваше величество.
Движения императора после произнесенных слов невольно замедлились, а затем тяжело и протяжно выдохнув, тот исподлобья вначале взглянул на сына и следом на секретаря.
‒ Соединяй. Я с ней побеседую, ‒ распорядился Романов, устало потирая веки и поднявшись с кресла, направился в сторону противоположной от себя стены. ‒ Алла, но передай им… Хотя нет! ‒ отрицательно покачал тот головой. ‒ Лучше сам скажу.
Ждать Владимиру пришлось недолго. Буквально несколько кратких мгновений спустя проекционный экран блекло вспыхнул и еще через пару секунд на нём показался силуэт Алесты.
Первое, за что зацепился взор императора ‒ это бледность. Невероятная бледность и потаённый испуг. Не спасала его собеседницу даже вся дворянская западная выдержка и применённая магия жизни. А второе ‒ это глаза женщины, которые то и дело норовили съехать куда-то вправо. Неприлично всё-таки. А это значит, что та была не одна.
Рот вдовствующей императрицы уже было открылся, но её в мягкой манере вдруг перебил Романов, от чего та неожиданно вздрогнула:
‒ Алеста, догадываюсь в какой ситуации ты сейчас оказалась. И всё что нужно было сказать, я сказал тебе раньше. Тем не менее, прежде чем мы начнем, хочу сказать одну вещь. Я государь, Алеста… Государь Российской Империи, а не ваш личный секретарь. Догадываешься к чему я веду?
‒ Прости нас… прости меня, Владимир, ‒ сбивчиво заговорила женщина, крепко сжимая от волнения руки. ‒ Я понимаю твоё негодование и даже в чем-то разделяю его, но… но ситуация сейчас действительно серьезная. Очень серьезная… ‒ на пару-тройку мгновений вдовствующая императрица внезапно замолчала, словно собиралась с силами, но всё так же продолжая коситься в сторону, а затем, напряженно выдохнув, та тихо заговорила: ‒ Я догадываюсь, что мой супруг не был ангелом. Он был правителем, как и ты. Правителем, который обязан заботиться о своих людях и о своём государстве, а также действовать лишь в своих интересах. Но… Владимир, ‒ вдруг дрогнувшим голосом прошептала государыня, ‒ я прошу тебя. Даже заклинаю. Останови всё это! Останови это кровопролитие. Достаточно уже смертей. Через пару дней мы направим к вам делегацию. Я и Карлайл лично к тебе прибудем, и мы обо всём побеседуем. Но сейчас… сейчас я прошу остановить его…
‒ Алеста, будь добра, ‒ спокойным голосом заговорил Романов, ‒ объясни всё, как подобает. Потому как я ничего…
‒ Лазарев! ‒ выпалила судорожно женщина чуть не плача, отчего император даже приподнял загадочно брови. ‒ Останови его! Останови своего обезумевшего столпа! Прикажи ему прекратить! Мне сказали, что сейчас он штурмует в одиночку форпост Ин-Дар и уже находится на стороне полиса изгоев. Он уже убил столько невинных людей, а если еще и дестабилизирует врата, то… В чём… в чём состоит наша вина, Владимир? Мы ведь ничего не сделали ему! Неужели в нём нет ничего человеческого?
Слегка истеричные слова британки подействовали отрезвляюще и после упоминания о друге, Ростислав резко встрепенулся и удивлённо воззрился на абсолютно спокойно отца. У парня даже появилось неистовое желание ворваться в беседу двух правителей и всё высказать как есть, но затем поджав виновато губы, тот просто понятливо прикрыл веки, печально вздохнул и уныло опустил голову вниз.
‒ Глупая баба, ‒ прошептал себе под нос грустно цесаревич. ‒ Уж человеческого-то в нём будет больше, чем в тебе.
‒ Значит, говоришь, что во всём происходящем нет вашей вины? ‒ хмыкнул холодно Романов, глядя на бледную вдову, а затем слегка повысил голос. ‒ Ты тоже так считаешь, Карлайл, а? Каково это, Рой, когда тебе платят той же монетой?
Возникшая пауза оказалась недолгой, всего с пяток вдохов, но в следующую секунду раздался голос графа, а его силуэт появился рядом с императрицей:
‒ Позволь мне, Алеста…
Несколько мгновений император и британский аристократ играли в гляделки и проиграл в этой негласной битве Карлайл.
‒ Я не буду оправдываться, потому как в данных эпитетах нет смысла. И сейчас это прозвучит необычайно лицемерно и эгоистично. Но я прошу тебя, Владимир, как наместник Британского престола и как воспитатель будущего императора, останови его! Прикажи Лазареву прекратить всё это безумие. Дай нам время. Через пару дней мы прибудем в Москву, чтобы решить возникшее недопонимание и решить всё мирным путём.
‒ Мирным? Безумие? Боюсь, что уже поздно, Рой. Об этом необходимо было просить, когда произошла дестабилизация врат в Австро-Венгрии. Возможно тогда еще можно было бы что-то изменить, но, увы, не сейчас… Зная Лазарева, скажу уверенно, что он не остановится. У нас в государстве есть поговорка: «Что посеешь, то и пожнешь», ‒ выдохнул спокойно Романов, улавливая полную растерянность в глазах графа. ‒ К тому же в данный момент Захар международный преступник и у меня нет рычагов давления на него. И связи у меня с ним тоже нет. Прошу простить, но я ничем не могу вам помочь.
‒ А как же его род? Как же его жены? ‒ вдруг с надеждой прошептала Алеста с нарастающей истерикой в тоне. ‒ Как же его ребенок? Ты же…
В последний момент Карлайл даже попытался успокоить и осечь императрицу, но брошенные на ветер слова не вернешь назад.
‒ Ты зря об этом упомянула, Алеста. Очень зря. Я был о тебе лучшего мнения, ‒ равнодушно отметил Владимир. ‒ Я повторю вам то же самое, что сказал Эдгару, когда всё это только началось. Отныне это не моя проблема, отныне она только ваша…
* * *
Смежная стигма Романовых.
Внутренний форпост Ин-Дар.
То же самое время…
Тьма на несколько мгновений заполонила всё до чего только могла дотянуться. Обычная процедура для любого изгоя при попадании в разлом. Вот только даже в этом непроглядном мраке я видел тёмно-багровые всполохи техник, ведь при переходе в полис я даже и не думал ослаблять их действие, потому как судьба этой пространственной расщелины уже предопределена и не было никакого смысла сдерживаться. В принципе судьба людей с той стороны тоже уже решена.
Тьма с тёмно-багровыми всполохами отступила так же быстро, как и пришла, а на смену ей явились уже знакомые сумеречные пейзажи смежной стигмы и минимум сотня стражей, которые окружили врата. Правда, с каждым вдохом их количество только увеличивалось. Но во главе всего этого воинства находилось около пяти повелителей различной степени силы.
