Госпожу Евстафьеву, сперебинтованной рукой иповязкой наколене отпустили впервом часу ночи под обещание, что она завтра утром придет наперевязку. Отпустили прямо скажем неохотно.
Врач, полноватый мужчина сседоватой бородой иусиками, все увещал осерьезности раны ивозможных последствиях, нобаронесса была настроена решительно. Даивпалаты Слободина она полетела лишь благодаря моей настойчивости. Вобщем, договорились, что Талия вернется сюда утром наперевязку. Вызвали эрмимобиль ипоехали комне домой.
Всю дорогу молчали. Особенно странным это молчание казалось вкампании госпожи Евстафьевой, нотеперь она, чуть отвернувшись отменя, пусто смотрела вокно напроплывающие мимо ночные улицы, желтые иголубые огни иредких прохожих. Чувствовалось, сбаронессой происходило что-то, она снова иснова переживала произошедшее сней вэтот проклятый вечер.
Выйдя изэрмимобиля, японял, мама неспит, ждет меня— веекомнатах горел свет. Икогда мысТалией зашли, охранник удвери сразу сообщил, что графиня просила зайти. Поднимаясь полестнице, ядумал, сообщить маме, что Талия будет спать уменя или провести баронессу тайком всвою комнату, лишь потом зайти кмаме. Дилемма решилась сама собой: Елена Викторовна встретила нас вкоридоре.
Я, перебивая еевопросы, сказал:
—Мам, случилась неприятность, Талия пострадала икак видишь, лишилась одежды. Ейнельзя втаком виде появляться перед Евклидом Ивановичем. Она уменя сегодня заночует, азавтра решим, как быть,— графиня пыталась, что-то сказать, нояпродолжил.— Было быочень полезно, если бытысвязалась сееотцом исказала, что сТалией все впорядке.
—Саша! Как ямогу сказать, что сней все впорядке, если сней все очень невпорядке! Янесобираюсь врать!— графиня подошла кнам быстрым шагом, еевзгляд метался отбаронессы комне.— Аутебя что завид! Что это заодежда⁈— мама неприятным изумлением смотрела намою рваную кожанку изатрепанную шляпу наголове.— Ну-ка рассказываете всю правду! Что свами случилось!
—Доброй ночи, ваше сиятельство,— запоздало приветствовала Талия инаеегубах впервые засегодняшний вечер появилась улыбка.— Небеспокойтесь, все хорошо. Мыбаловались. Обычные детские игры смагией. Только одежда намне сгорела. Пришлось надеть, что под руку попалось.
—Игры смагией?— Елена Викторовна достала изкармана сигареты, поглядывая назабинтованную руку Евстафьевой, прикурила.— Немедленно рассказывайте мне все!
—Ой, адайте сигарету!— тут жевдохновилась Талия.— Ятеперь курю, как ивы. Только папе неговорите.
Изумленные глаза графини стали еще шире, она неуверенно протянула гостье пачку «Госпожа Аллои». Ятем временем думал, как правильнее повернуть разговор, чтобы Талия ненаговорила лишнего. Надо было сразу договариваться сней, какую версию событий будем излагать маме. Теперь все шло ктому, что версия будет лишь та, которая прямо сейчас рождалась вголове госпожи Евстафьевой, склонной кочень неоднозначным идеям.
—Дачего там рассказывать. Была битва магов. Сразу вас успокою: наш Саша выиграл вчистую,— сказала баронесса, шустро выудив изрук графини сигарету.— Великолепно все было. Ночь, луна, Шалаши имыпротив великого Родерика исворы «стальных волков». Знаете Родерика? Онсамый крутой маг Москвы, может даже всей империи. Такие чудеса творил! Исветящихся волков нанас пускал иогнем жег,— Талия, все больше расплываясь вулыбке, прикурила.— Ничего снами сделать немог. Только платье мое сгорело, пришлось втряпки замотаться. Ивот, видите?— она торжественно подняла забинтованную руку.— Меня заруку астральный волк цапнул. Чуть палец неоткусил, только что врачи наместо пришили. Это благодаря Саше. Янехотела, аоннастоял, повез меня впалаты Слободина. Амерзавца-Родерика Саша убил. Разнес магией его тупую голову намелкие кусочки. Теперь великий маг валяется мертвым вШалашах. Вот этот плащ,— баронесса сблаженством выпустив струйку дыма, потрепала край своего наряда,— ясняла стого самого Родерика, когда мыего победили. Великолепный трофей, правда?
Видно повсему, Елена Викторовна восторга баронессы неразделяла.
—Так, Талия, стой пока здесь. Саша иди немедленно замной!— графиня направилась кдвери всвои покои.
—Дорогая, иди вмою комнату. Яскоро приду,— сказал яЕвстафьевой ипоследовал замамой, явно очень недовольной нами.
Глава 6
Услуга Мериды
—Вот объясни мне, твоя одежда тоже сгорела?— мама подошла кокну изакрыла одну створку изадернула штору.— Как это вообще может быть⁈ Как может одежда сгореть начеловеке, аонпри этом неполучить ожогов? Янемогу поверить вто, что говорит Талия! Это какой-то бред!
—Мам, Талия немного преувеличила. Новтом, что она сказала, действительно много правды. Моя одежда тоже сгорела,— сообщил я, иэто была чистейшая правда, ведь действительно сумка содеждой, забытая впристройке, давно превратилась впепел.
—Подожди минуту, япереоденусь. Меня что-то вжар бросает отваших разговоров омагических пожарах иприключениях,— она сняла кожаный жакет.— Яхочу, чтобы тырассказал все подробно, иэто небыло простыми отговорками.
Она неторопливо направилась вкомнату сгардеробом. Уменя возникло ощущение, что Елена Викторовна желает задержать меня всвоих покоях. Еецель нетолько понять, что случилось снами этим вечером, ноимоей задержкой сделать этакий небрежный жест всторону Талии. Прежде графиня поступала так часто, приглашая меня накакой-нибудь неважный разговор изаставляя Айлин подолгу ждать вприхожей. Атеперь, когда отношения Елены Викторовны сбароном Евстафьевым несколько поостыли, она стала как-то неслишком тепла сего дочерью. Особенно после того случая, как она выяснила, что япереспал сТалией. Мама— сложный человек, вней много противоречий, капризов истранностей. Помню, даже граф Голицын хватался заголову иговорил моему отцу: «Петь, как ятебя понимаю! Она странная, капризная женщина! Тебе очень тяжело сней! Ноона очень красивая женщина. Скрасивыми всегда намного труднее. Ужтерпи— боги дали тебе радость иволнение водном лице!». Что ж, придется потерпеть имне, Астерию. Это даже интересно. Тем более мне нравятся сложные люди— сними небывает скучно.
Она вернулась, одетая влегкий наряд иззолотистого шелка исела надиван.
—Хочешь чай? Еще горячий,— она указала настолик, где стоял фарфоровый чайник, недопитая чашка чая скусочком лимона, сладости ибутылка сконьяком.— Боги, как жетяжело стобой, Саш! Неужели нельзя было мне сказать, что тыуходишь? Сказать куда уходишь икогда вернешься. Пока тебя ждала, вся извелась. Выпила для успокоения, ауспокоения все нет. Потому что тебя нет!— последние слова она произнесла, резко повернувшись комне.— Даже Майклу сообщение отослала— онтоже неотвечает. Яеще больше разволновалась. Только нерассказывай снова одно итоже, что тыочень взрослый. Яэто давно поняла. Нопроисходящее стобой меня беспокоит ибудет беспокоить всегда.
