—Тыдолжна сейчас стать очень покорной девочкой,— сказал я, проведя пальцем поеегубам.
Она лизнула его ивзяла врот, поглядывая наменя невинными голубыми глазками. Актриса сейчас самым бессовестным образом дразнила меня, вполне понимая, что сейчас заэто она поплатится.
Яспоказной небрежностью развязал ремешок еехалата, стянул его, оголяя великолепное тело виконтессы.
Глава 22
Слухи изаслуги
Виконтесса нехотела просыпаться. Она упорно нежелала слышать писк будильника, акогда япытался еерастормошить, назвала меня «мамой» исказала, что пойдет ковторому уроку. Легла наспину, приоткрыла глаза идобавила:
—Ктретьему лучше.
После чего глаза Светланы полностью открылись. Она увидела меня, встрепенулась, приоткрыв рот ипривстала.
—Ваше сиятельство… Вот значит как,— произнесла она, втовремя щеки еестыдливо порозовели, агубы тронула улыбка.
—Что тыимеешь ввиду?— ясунул руку под одеяло, поглаживая еегрудь.
—Все то, что было ночью— этого небыло. Забудем, да?— она задержала мою руку, стремившуюся ниже.— Янасамом деле— хорошая девочка.
—Акто сэтим спорит? Тынепросто хорошая— тывеликолепная впостели,— отсвежих воспоминаний мой утренний стояк стал мучительно невыносим.
Сжав губы, она застонала, толиотмоих слов, толиотпальчиков, все-таки добравшийся доеезаветного места. Ножки ейпришлось раздвинуть, иямог играть между них, снова исследуя влажную щелочку иныряя тесную пещерку. Сдернув свиконтессы одеяло, япотянулся губами кеегруди. Ленская обхватила мою голову руками, сжеланием прижала себе, позволяя, даже заставляя терзать еетверденькие соски.
—Ненасытный… мой хороший…— шептала она, извиваясь подо мной.— Все! Уже замучил! Войди скорее!— ееголос стал хриплым, тело задрожало.
—Быстро начетвереньки!— повелел я.
—Да, мой господин!— она перевернулась наживот, согнув колени подняла попу.
Несколько мгновений ялюбовался возмутительным видом. Еевеликолепные ягодицы, которые дразнили меня нашкольных переменах, теперь голые, нежно-розовые итугие были доступны для самых горячих игр. Япровел пальцами порозовым губкам, мокрым, ведущим взаветную пещерку. Они вздрогнули, призывно раскрылись.
—Хватит издеваться! Возьми!— застонала Ленская.
Яшлепнул ееполевой ягодице, несильно, нохлестко, так что накакие-то мгновения остался след пятерни.
—Войди, колдун!— захныкала она.— Сейчас кончу!— еерука потянулась клону, пальцы начали нетерпеливо ласкать его.
Итогда явошел. Пронзил еекиску сразу глубоко, притянув виконтессу забедра ксебе.
Она вскрикнула отсладкой глубокой боли, заводила вправо-влево тазом, подстраиваясь под мой ритм.
Намиг возникла мысль, что если мама будет идти покоридору, тонепременно услышит нас. Носейчас меня это мало заботило, агоспожу Ленскую тем более. Она отдавалась совсей возможной страстью, все резче двигаясь мне навстречу. Ячувствовал, как скаждым толчком еетело наполняется священным трепетом. Ивот ееразум забрали небеса, атело затряслось отбожественного оргазма.
Как она восхитительна вэти мгновения! Янавалился сверху, крепко сжал ее, смял беспощадно именя вответ пробрала огненная волна. Сопозданием вспомнил, что кончать ввиконтессу нельзя, ноуже случилось. После первого взрыва небыло смысла вытаскивать, иядомучил свою прекрасную жертву доконца, влил все, что скопилось кутру.
Пару минут мылежали тихо, прижавшись друг кдругу, остывая отлюбовного жара иотдаваясь приятной истоме.
—Нельзя было вменя,— напомнила Светлана.
—Прости, слишком завелся,— яповернул еексебе, целуя вгубы.— Давай вванную отведу?
—Да, говорят, надо скорее все вымыть,— она обтерлась вчерашним видавшим кое-какие виды полотенцем, встала, ища халат.
—Тыженебросишь несчастную девочку, если что-то случится?— Ленская накинула халат, завязала ремешок ивзяла свежее полотенце изшифоньера.
—Как можно ографе Елецком такое подумать?— ядаже возмутился, одеваясь, идобавил:— Тыжемоя.
—Идаже женишься?— наеегубах заиграла улыбка.
—Атыэтого хочешь?— ответил явопросом итоже улыбкой.
Она медлила сответом, потом признала:
—Да, хочу.
Теперь уже виконтесса ждала, когда ясправлюсь сджанами иотвечу наеекаверзный вопрос.
Сджанами ясправился, анавопрос неответил. Открыл дверь исказал:
—Идем,— хитровато улыбнувшись.
Пусть помучается. Нетолько жеей, актрисе, так плутовски играть сбеззащитными перед еечарами парнями.
—Елецкий, тынесказал,— полушепотом напомнила она вкоридоре.
—Дачто тыговоришь?— яусмехнулся.— Пусть это будет тайной. Пока тайной.
—Это нечестно! Яжеответила тебе!— она больно ущипнула меня заруку.
—Нечестно, зато интересно. Тебе жеинтересно, да? Представь, что тызритель инапервом ряду впервом акте спектакля. Смотришь инезнаешь каким будет финал,— пояснил я, пропуская еевванную.
—Только маленькая поправка: янезритель, аучастник этого как быспектакля,— возмутилась она.— Уменя внем непоследняя роль, правда же? Саш, ядолжна знать весь сценарий. Скажи!
Когда она возмущается, она тоже прекрасна: эти розовые щеки, сверкающие глаза ичасто вздымающаяся грудь. Нукак такую незахотеть?
Отзавтрака виконтесса отказалась, даже нестала пить кофе. Сразу, как мыспустились, поцеловала меня удверей, вышла иунеслась насвоей серебряной «Электре». Ауменя, глядевшего ейвслед, встал член, будто онсам, без моей воли тянулся заней. Ладно, свидимся, может быть даже сегодня, если япопаду вшколу. Хотя сутра намечается много дел, попасть хотя быкчетвертому уроку ядолжен.
Когда явошел встоловую, мама сидела застолом. Явно, графиня пришла недавно— Ксения только подносила ейомлет совощами иовсянку сгоркой мелконарезанных фруктов.
—Доброе утро, ваше сиятельство!— радостно чуть более, чем следовало, приветствовала меня толстушка.— Что изволите назавтрак? Есть…
Янестал выслушивать утреннее меню— сразу сказал:
—Ксюша, тожесамое что маме. Вполне доверяю ееизысканному вкусу,— иподмигнул Ксении исел напротив графини.
—Саш, аты, оказывается, подхалим,— вэтот раз улыбка Елены Викторовны была доброй.— Как прошла твоя ночь нановом месте?
—Мам, тебя всамом деле интересуют все подробности?— яподнял взгляд кпотолку, вспоминая самые пикантные моменты.
