—Талия!— призвал я.— Скорее вниз!
Баронесса появилась тут жеукрая лестницы. Без слов сбежала поступеням. Иуже внизу сожесточением спросила:
—Где они⁈
—Некоторые мертвы, некоторые убежали. Локи пошел наихпоиски,— яоглядел еелицо.
Нанем уже небыло прежних следов крови. Видно, Талия обтерлась тряпьем, которое она превратила вовременную одежду. Однако гримаса боли стала еще заметнее наеелице, губы побелели иотчаянно сжались, изглаз текли слезы, хотя ячувствовал, как Талия старается сдержать их. Удивительная девочка! Неожидал отнее такой выдержки, такой невероятной силы духа!
—Пожалуйста, покажи левую руку,— попросил я.
Она нехотя подняла ееиотвернулась краспахнутой двери.
—Черт!— выдавил я, очень осторожно взяв госпожу Евстафьеву залокоть.
Эти мрази пытались отрезать ейсредний палец. Несмогли или неуспели сделать это доконца— палец еще держался насухожилиях, непрорезанной коже иплоти. Явторой раз запоследние 10–15минут воззвал кАртемиде, мысленно упрашивая Охотницу, чтобы она обратилась кАсклепию. Может быть Змееносец соблаговолит сотворить еще одно чудо. Сейчас очень нужно божественное чудо. Сам же, закрыл глаза, сосредотачиваясь наееране иснимая боль. Хотя янеумел эффективно лечить других, мне удавалось значительно облегчать страдания, при необходимости вообще отключать восприятие боли.
—Елецкий или кто тытам,— проговорила баронесса еще дотого, как япровел процедуру доконца,— хватит так стоять! Мыздесь сгорим нахрен! Мне нужно выжить! Яхочу выжить, чтобы убить извсех!
Ясжал еелокоть инеотвечал еще сминуту. Потом спросил:
—Боли теперь меньше?
—Да. Мне плевать наболь, бл*дь! Давай, уходим отсюда!— наеелице плясали красные всполохи. Волна жара стала невыносимой, хотя мыстояли внескольких шагах отдвери.
—Иди позади меня,— сказал я, развернул магический щит ивышел изобъятой пожаром пристройки.
Огляделся, отступая кнетронутому пламенем дому. Торопливо завел баронессу заугол иснова закрыл глаза, входя всферу второго внимания. Талия что-то спросила, нояупустил еевопрос— даже нерасслышал слов. Сейчас важнее всего было определить, если кто-то живой вближайшей округе. Вночи, освещенные пламенем пожара, мыбыли прекрасной целью для стрелков. Главная неприятность, скоторой ястолкнулся натонком плане оказалась более чем неожиданной. Из-за обостренного восприятия— аоно всегда особо обостренное когда помаксимуму открываешься натонком плане— яиспытал нешуточную боль. Душа убитого мага, вернее его энергетические тела, собранные вплотный кокон, налетели наменя стакой яростью, что вкакой-то миг янечувствовал ничего кроме сжигающего жара иломоты вовсем теле.
—Талия, дорогая, постой немного спокойно ипомолчи. Так нужно,— сказал яневыпуская извнимания тонкий план.
Да, маг всамом деле был очень непрост. Нужно отдать должное его талантам, развитым встоль молодом возрасте. Носейчас было недовосхищений возможностями мертвого врага. Сним ярешил немудрить: сделал самое простое— уплотнил свое тонкое тело исоздал прочную энергетическую нить. Когда маг снова метнулся комне, ловко выбросил вперед проекцию своей руки, пропуская нить сразу через две его чакры. Вот так! Ужопыта виграх натонком плане уменя несравнимо больше. Здесь серый маг неболее чем младенец, которому предстоит заново открывать для себя трансцендентальный мир. Ондаже непонял, что произошло. Яоттянул поводок подальше изакрепил его вудобной точке недалеко отгорящего дома. Душа убитого мага сейчас была точно рыбка, посаженая накукан: билась, вертелась, ноничего сделать немогла. Конечно, еескоро заберет великий поток перерождения, если только этот маг неумеет противостоять одной изглавных сил вселенной.
—Немешай мне!— повелел ему я.— Поведешь себя разумно, тогда, возможно, отпущу.
Онмолчал, подергиваясь, пытаясь понять что ясним сделал.
Избавившись отпроблемы смертвым магом, яосмотрел вторым внимание пространство между домами идальше. Еще дальше, докуда смог дотянуться. Нашел лишь одного живого излюдей Лешего. Вряд лионпредставлял опасность: лежал засараем между камней, без чувств, ссерьезной раной вживоте. Ксожалению, Локи янеобнаружил. Сейчас быоночень пригодился для разведки, чтобы безопасно вывести Талию изШалашей. Либо зверь ушел дальше, либо его астральное тело уже распалось. Оно распадается гораздо быстрее вбою, когда тратит энергию иполучает раны. Навсякий случай янесколько раз мысленно призвал Локи, особо ненадеясь, что зверь меня услышит.
Затем открыл глаза ивстретился взглядом сТалией, ожидавшей меня терпеливо инапряженно.
—Докажи, что ты— Елецкий,— почти сразу сказала она.
—Дорогая, невовремя это. Отчего столько недоверия? Яспас тебя, разве это недостаточное доказательство?— сейчас меня гораздо больше беспокоил еепалец, чем игры вдоверие.
—Бл*дь, сука, пожалуйста, докажи! Мне это важно!— сердито вспыхнула она.— Важно понимать, что здесь именно Саша!
—Ладно,— янехотя вернулся кшаблону «Маска Лжеца» ирассоздал образ бродяги наполовину, чувствуя, как снеприятным зудом меняется мое лицо.— Так достаточно?
—Нет,— резко сказала она.— Тыстал моложе, нотынеЕлецкий. Ядолжна быть уверена втебе!— настояла она, по-прежнему пряча левую руку.
Признаться, янехотел возвращаться всвой настоящий образ, пока мынаходились вШалашах. Побыть еще какое-то время бродягой могло быть полезным— мало ликого мыеще встретим, пока выберемся отсюда. Нояпошел навстречу баронессе, понимая, как много она пережила, ивозможно, самое главное для нее сейчас именно доверие. Снова вернулся в«Маску Лжеца» иполностью рассоздал образ бродяги.
—Теперь довольна?— спросил я, заглядывая веемигом подобревшие глаза.
—Да! Спасибо, Саш!— она прижалась комне изаплакала.
—Ну, все, все, дорогая моя. Сейчас самое главное твой палец. Тыженехочешь потерять его? Зачем такой красавице обезображивать свою ручку? Все остальное решим потом,— япогладил ееволосы.
—Нет, это сейчас вообще нах*йнеглавное!— она замотала головой, еевзгляд стал пронзительным, ияпочувствовал вней силу, которую незамечал ранее.
—Что для тебя главное?— настороженно спросил я, подозревая, что баронесса сгорает отжажды мщения.
—Пообещай, что небросишь меня исделаешь для меня кое-что!— ееголос стал требовательным, она отступила ненесколько шагов, выходя налунный свет.
—Разумеется, неброшу. Что тыхочешь, чтобы ясделал?— спросил я, думая, что сейчас вэтом призрачно-серебристом свете, вэтих лохмотьях она похожа наведьму издругого далекого мира. Идобавил:— Сделаю, если смогу. Скажи прямо, что хочешь.
