—Ясно,— она закивала, приободрилась.— Только нет уменя никакой боли. Есть очень большая злость. Вот такая, сука, злость!— она вскинула правую руку искрючила пальцы словно когти, одновременно оскалившись точно тигрица.— Понимаешь? Нет, тыменя несможешь понять. Нетыиникакой другой парень. Атак хочется, чтобы между нами все осталось по-прежнему. Хочу, чтобы тысчитал меня нетолько подругой, ноиодной изсвоих девушек. Нотеперь неуверена, что это возможно. Иеще кое-что важное.
—Что такое «важное»?— янесовсем понимал еепоследние слова имне тоже захотелось курить отееэмоциональных вспышек, рваной истранной речи.
—Важное вот что. Хочу, чтобы тынаучил меня магии. Мне очень нужно стать такой жекак ты!— пламя пожара мерцало вглазах госпожи Евстафьевой.— Яхочу сама уничтожить каждого изэтих блядских «волков»! Особенно Варгу иЛешего! Жалко, что Рамоса убил твой светящийся зверь. Так жалко! Ябыполжизни отдала, чтобы его убить своими руками. Научи меня, Саш! Хотя бычему-нибудь, научи. Например, делать таких волшебных зверей. Или как тыбьешь так сильно рукой, даже неприкасаясь.
—Боги, тынепонимаешь, этому нельзя научиться пощелчку пальцев⁈ Одаренные люди учатся магии годами, некоторые всю жизнь. Анекоторые много жизней,— яожидал отТалии чего угодно, может какой-то глупости, зная еестрасть кгенерации «великолепных идей», ноянеожидал такого.
—Аид тебя дери! Тыженаучил Айлин всего заполдня! Она мне рассказала, что может исчезать ипоявляться!— глаза баронессы заблестели отвлаги,— итымне пообещал, что сделаешь, что япопрошу. Конечно, Айлин тебе больше подруга, чем я.Тыеелюбишь. Нояжедля тебя тоже хоть что-то значу— тысам сказал.
—Дорогая, тыдля меня очень много значишь,— яобнял ееипоцеловал вщеку, накоторой еще был бледный след крови.— Признаю, яиспугался, когда услышал угрозы, что они готовы тебя убить. Иястараюсь выполнять обещание, если ихтолько возможно выполнить. Что касается Айлин, янаучил еелишь уплотнять энергетические тела. Для нее это оказалось легко, потому как она уже лишилась тела физического— тоесть умерла. Поэтому сАйлин неудачный пример,— баронесса хотела что-то возразить, встрепенулась вмоих руках. Ясжал еесильнее исказал:— Давай договоримся так: япосмотрю, какие утебя есть таланты, ивозможно, смогу чему-то научить. Только несегодня ивряд лизавтра. Завтра сама знаешь какой день…
—Да,— отозвалась Евстафьева.— Знаю. Завтра похороны твоей любимой Айлин. Вернее, еефизического тела, как тывыражаешься. Явсе понимаю, Саш. Мне грустно ибольно. Только больно неэтому чертову пальцу!— она подняла перевязанную ладонь.— Больно непиз*еижопе, аздесь, сука, больно!— баронесса смяла ткань усебя нагруди, обнажая оба соска.— Бл*дь, хочется курить инапиться,— она сгоречью вздохнула иотошла отменя напару шагов.
—Ладно, если тыменя неможешь научить хоть немного магии, топообещай, что пойдешь убивать Варгу иЛешего вместе сомной! Ядолжна там быть!— сказала она, повернувшись комне спиной иглядя всторону пожара.— Очень хочу приложить руку кихсмерти. Вот эту самую!— она снова приподняла левую, обмотанную тканью, через которую проступила кровь.
—Черт! Талия, тынепонимаешь, что сходить, поквитаться сними— это нечто-то вроде будничного похода вмагазин. С«волками» может случиться все стихийно иповернуться самым неожиданным образом. Янемогу тебе такого обещать.
—Трахнутый Елецкий, нупочему тымне почти всегда отказываешь! Как жетяжело стобой! Тывроде друг, новсе время закакой-то стеной! Тывсе время прячешься отменя!— она всхлипнула, иоттолкнула мою руку, когда япопытался ееуспокоить.
—Талия, несердись. Янезастеной, аздесь стобой. Спешил ктебе изо всех сил иочень переживал,— сказал я.— Вполне понимаю силу твоего желания отомстить им, новэтом вопросе невозможно давать обещания. Давай так: если будет такая возможность, тоясделаю так, как тыпросишь. Анет, тоизвини— невышло. Могу лишь точно пообещать одно: яприложу все силы, чтобы уничтожить этих мерзавцев иположить конец ихбанде. Носейчас невремя обсуждать. Впервую очередь тебя нужно показать хорошим врачам. Сейчас скину сообщение Евклиду Ивановичу…— яподнял эйхос.
—Нет!— запротестовала Талия.— Невздумай ему ничего говорить!
—Ноэто придется сделать. Мымогли бысправиться без него, например, ябыпопросил забрать нас отсюда графа Сухрова,— яподумал, что извсех знакомых-товарищей только Еграма уместно просить отакой непростой услуге, как ночной визит кШалашам.— Или мыможем сами выйти кначалу Елисеевского итуда вызвать виману, но…
Талия сотчаянным беспокойством смотрела наменя, ожидая дальнейших слов.
—Уже поздно иотец наверняка начал искать тебя. Евклид Иванович вполне рассудительный человек, несклонный кпанике. Думаю, ему можно рассказать ослучившемся вобщих чертах. Отом, что тысочтешь нужным скрыть, разумеется, говорить небудем,— продолжил я.— Пойми, ему все равно придется многое объяснять.
—Нет! Нет! Нет, бл*дь! Янемогу ему такое сказать! Граф Елецкий, утебя жераньше было нормально сголовой⁈ Как тыможешь вообще отаком думать⁈ По-твоему, ядолжна предстать перед папой втаком виде, даеще сообщу, что меня оттрахали⁈— вспыхнула она, сверкая глазами.
—Про «оттрахали» речи нет. Придумаем что-то другое: напали, хотели ограбить, требовали выкуп,— начал ястроить версии, понимая, что баронесса сейчас вомногом права. Ярассуждал лишь сосвоей позиции, неберя врасчет, еедикие эмоции— эмоции девушки, для которой случившееся воспринимается едва линехуже смерти. Ихотя, барон Евстафьев мне всегда нравился своей рассудительностью, все что касалось его дочери онпринимал весьма трепетно. Поэтому будет намного лучше, если оннеузнает правду, ато, что узнает, дойдет донего несразу ималенькими порциями.
—Тогда так: ясообщу ему, что тысомной, ичтобы онневолновался. Надо быпридумать, почему тынеможешь явиться домой вэту ночь. Есть идеи наэтот счет?— япоглядывал всторону стальных ферм бетонного завода— выходить изШалашей разумнее было тем жепутем, которым ясюда зашел.
—Если папа узнает, что ястобой, онуспокоится. Какие тут нужны идеи? Скажу, что гуляла сподругой, потеряла эйхос, немогла сообщить раньше. Уподруги был только твой номер, поэтому набрала тебе, итыприехал замной,— она сделала несколько шагов, неотпуская моей руки ивдруг остановилась.— Ой, ачто это? Человек?
Яповернулся втужесторону, куда смотрела она.
—Аид дери!— вскрикнула баронесса.— Это жеРодерик!— ипоспешила ктому самому месту, где япосадил наповодок душу серого мага, вернее его энергетические тела.
—Талия стой!— крикнул яипобежал заней.
Понятия неимею, как она могла его увидеть. Да, астральное тело убитого мага испускало бледно-голубой свет, ноего практически нельзя было рассмотреть обычным зрением. Тем более нафоне ярких всполохов пожара.
Баронесса казалась немного проворнее меня. Когда яподбежал, она успела схватить доску сгвоздями исразмаха пройтись ейпоРодерику. Разумеется, вреда ему она немогла причинить— доска беспрепятственно прошла через бесплотное тело. Авот мертвый маг, вполне мог наказать баронессу застоль опрометчивый поступок. Набегу якое-как смог уплотнить проекцию правой руки, влевую навсяких случай активировал «Лепестки Виолы»— этот щит был так жеэффективен против большинства атак изтонкого плана. Именно поэтому яопоздал кначалу баталии госпожи Евстафьевой ипризрака, бившегося намоем поводке.
