—База, это Странник-один. База, это Странник-один, приём.
Почти сразу сквозь шум ответ. Голос Иваныча.
—Странник-один, это База, приём.
—Иваныч. Нашли уголь. Уже проверили, горит. Большое дело. Незнаю, сколько его, покрайней мере один насыпной вагон точно. Надо думать, как допереть. Поселения нажелезке нет, общага пуста, «зябликов» тоже нет. Обследовали здание вокзала, ничего интересного. Вскрыли крышу большого ангара, новнутрь непролезли. Оно огромное, может быть что-то ценное. Следов врагов или собак нет. Мызаночуем здесь, вподвале вокзала разожгли печь. Утром попробуем ещё раз ангар идомой.
—Всё понял. Берегите себя. Температура минус тридцать шесть. Контрольный сеанс связи вдвадцать один ноль-ноль. Конец связи.
—Конец связи.
* * *
Хотелось пить. Заряд фонарей берегли, свет вподвале был только отпечи. Сравнительно тепло.
Ушлый Денис собрал лёд отпива впустой бидон, очистил отосколков итопил украя огня печи, твердо намереваясь спасти запасы хмельного. Рядом, впустом медицинском автоклаве грелись пирожки «докризисной эпохи». Нашлись граненые стаканы иуже скоро мыаккуратно (боялись осколков) отхлебывали дешёвый выдохшийся «Пикур». Лепота. Пирожки ещё холодные.
Сходил вмедкомнату, нашел пустую чистую пятилитровую емкость из-под физраствора, там жевату. Уохранников нашлась пустая баклаха отпепси. Два литра. Понюхал. Условно чистая. Отрезал ближе кдонышку, получается емкая воронка. Изваты массивный фильтр, вставил внутрь, врайон горлышка. Принес, вручил Денису чтобы фильтровал пиво отстекла. Дёшево ипросто (мытак настройплощадке спасали любую ценную жидкость, вкоторую попадало стекло, железная стружка, песок или примеси).
Соорудили себе лежанки, проверили снаряжение, вжелезном чайнике топили лёд для чая.
Подумал отом, что всельской местности выживать проще. Жилища автономные, только дрова нужны, запасы еды впогребах. Если соседи замерзли, мародёришь ихпогреб. Правда, идикие животные туда придут быстро, охренев отпогодных сюрпризов. Выживание сельского жителя будет выше только засчет навыков этого самого жителя. Атак— апокалипсис, это невоскресная ярмарка, мало никому непокажется.
Посмотрел начасы. Досеанса связи десять минут.
Поднялся начердак. Тихо иуютно, только где-то скребётся мышь.
—База, это Странник-один. База, это Странник-один, приём.
Тишина. Повторял через каждую минуту. Уснули что ли? Внезапно мне ответил голос Лизы.
—Странник-один. Приём. Мне надо стобой поговорить.
—Ээээ. База, это Странник-один. Прием.
—Антон, тывсе время всвоих рейдах. Неперебивай, пожалуйста. Это моя вина. Наши отношения сразу были обречены…
Таааак. Началось вколхозе утро. Слова медовые, тон обвиняющий. Оглянулся. Хорошо хоть начердаке только я, пацаны неслышат. Поёрзал, ноги затекли. Слушал через слово. Чтобы развлечь себя дорешительного укола точно всередину моего сердца выглянул впролом крыши. Его сильно занесло, завтра откапываться. Или вдругом месте пробить.
—Лиз. Нееби мне мозги,— перебил яголос порации.— Кто он?
—Очем тыговоришь?
—…
—Ну, Антон. Тывсё неправильно понял. Это. Унас чувства сМариночкой. Ничего такого, тынеподумай. Очень боюсь ранить тебя, ноунас нет будущего. Хочу честно расстаться, пока всё незашло слишком далеко.
Сердце колотилось. Сел прямо напыльную балку. Тоска сжала сердце, ощущение как будто падаешь внутри самого себя наспину вбесконечную глубину. Вотьму своей жечернильно-чёрной души. Лицо покрыло испариной.
После долгой паузы, наполняющей черную снежную ночь, голос врации ожил,— меня просили узнать всё лиувас тип-топ?
Сглотнул, голова как барабан.
—Вполне. Ночуем, пьем выдохшееся пиво, Кабыр рассказывает хакасские народные анекдоты. Ниразу несмешно. Яслучайно пустил газы. Снаружи никого. Унас температура вподвале сносная. Приоткроем двери чтобы неугореть. Одеял тут нароту морских котиков. Пирожки вокзально-бабкины кушаем, надеюсь нетрованёмся, атозагадим весь вокзал. Всё тихо. Конец связи.
—Пока… Конец связи.
Руки дрожат. Отшутился, нокак тяжело мне это далось, никто незнает. Лизка сошлась сдиктатором Мариной. Сам посебе факт нетрадиционной любви меня никак нетронул. Конец света невремя для сантиментов. Другое дело как мог нихера незамечать? Она права, про «всё время врейде». Нуакак иначе? Звучало как лёгкое женское обвинение. Ятак-то общину снабжаю!
Сюр какой-то. Расстаюсь сдевушкой (если подумать, мывстречались-то всего две недели) порации, сзагаженного голубями чердака старенькой узловой станции, кругом конец света, снега донескольких метров, мир превратился вледяную пустошь, где рыскают гопники иодичавшие собаки. Ну, хотя бынепосмс (уменя такое было).
Пока думал, спустился.
—Мужики, коньяку мне! Гусар расстался спрекрасной дамой! Ижрать охота ажлицо болит. Как там пирожки?
Глава 9
Бомж Виталий
Мое будущее столь жемногообещающее,
как будущее мухи-однодневки
«Никогде» Н.Гейман
Спали, невыставив часовых, тоесть без дежурств, хоть ивнезнакомом месте. Мир менялся, стремительно ибезжалостно. Ноимыкак-то пытались его догонять. Сон стал чутким, как узверя.
Первые дни наруках трескались поры кожи, изних сочилась капельки крови, кожу жутко сушило, страдали губы, япостоянно мазал руки, морду игубы кремом (каким находил). Нос игорло саднило отморозного воздуха. Асейчас вроде стал привыкать. Кожа, горло, легкие, глаза иглавное— мозги. Сердце привыкало вбеготне, желудок кперманентному голоду, нюх ловил дымы изапахи тел врагов, глаза искали спрятанный «хабар», уши ловили шорох смертельной опасности. Днем иночью.
Правда, наБога надейся, ноиподходы минируй. Лестницу убрали, нитки спарой консервных банок повесили учердака ивхода вподвал (эту идею мыизигры «Метро» взяли, пока непроверяли насколько эффективно).
День шестнадцатый, двадцать второе августа. Утро.
Проснулся разогнутой пружиной, сердце как двигатель вфорсаже, пистолет наизготовку всторону входа вподвал. Руки недрожат, предохранитель наодиночную стрельбу.
Стараюсь дышать бесшумно, двигаться тоже. Тем неменее, через мгновение Кабыр уже стоит скопьём наизготовку, Денис ощетинился своим ТТ.
Звенящая тишина. Пару секунд спустя изкоридора станции раздается мужской голос.
—Кхе, кьхе. Милостивый государь!
—…
—Разрешите посетить вашу роскошную обитель?
Голос громоподобен, хрипит простреленными лёгкими, нопозитивно-спокоен.
Через ещё секунду внаше тёмное помещение вплывает (сразу засвоим запахом), бесшумно лавируя между ниточек сбанками, разномастно одетое тело, без сомнения принадлежащее бомжу. Вруках— литровая банка сфиолетовым содержимым.
