Другой вариант. Исход. Как телоси. Поданным Иваныча насегодняшний момент численность базы доросла додевяносто двух взрослых человек, считая вместе соСтанцией. Допустим, все согласятся. Чтобы перевезти обитателей Цеха наСтанцию понадобится два десятка рейсов. Барахло— ещё вдва раза больше. Вполне реально. Плюсы— это нам посилам. Минусы— невозможно перевезти инфраструктуру. Ктому желюди несогласятся.
—Они нас найдут,— коротко бросил Кабыр.
—Кто?— Переспросил я, хотя почти сразу понял кого онимеет ввиду.
—Восемь километров ничтожное расстояние даже для пешей группы. При переезде мыоставим столько следов что найти можно даже наощупь,— продолжил свою мысль Кабыр.
Япожевал губу. Всущности, даже сейчас наша трасса всего водин тракторный след небыла секретом. Поэтой трассе затри дня набазу пришло пятеро одиночек, которым Иваныч неособо доверял, нопринял, сразу жезагрузив работой.
—Найти другое место километрах впятидесяти? Загоризонтом событий?— моё мысль утонула втемноте инеполучила ответа, парни молча потупились.
Нуда, чем дальше «другое» место, тем сложнее побег. Такой-то толпой! Ичто это должно быть задругое место? Другой заброшенный цех, неотравленный химией, большой, неупавший (даже частично) оттолчков землетрясения. Ангар? Амбар? Бомбоубежище, которое незатопило иможно отыскать? Проверить тот мифический совхоз, куда должны были свалить работяги состанции? Пока сталкерствовали, ничего даже приблизительно подходящего для внутренней деревни ненаходили. Люди выживали всё чаще вподвалах, вдомах под слоем снега, кто-то закапывал свои строения догадавшись что снег отличный теплоизолятор сам посебе. Люди умнели, нодорогой ценой. Тылибо быстро соображал, либо быстро умирал.
Итем неменее это жизнеспособный вариант.
—Какие ещё идеи? Убить лидеров? Договорится через Парковый иотдать часть своих ресурсов? Найти имэто центральное бомбоубежище чтобы они отвалили?
Вкеросиновой лампе трепетал огонёк. Электрические фонари мыповозможности экономили. Моя речь, как имысли— иссякали. Это был долгий день, пора испать. Стал повыше, рация вполне «брала» даже изсугроба, вкоторый был упакован безымянный дом вМорковино. Надо будет поставить точку тут, неплохое временное пристанище.
Спать вледниковом периоде это отдельное искусство. Многие научились шить. Грубо, большими стежками. Лично яносил комплект цыганских иголок инебольшой моток толстых чёрных ниток. Изимеющихся одеял, сбольшим нахлёстом скоро ипривычно шил нечто наподобие спальника. Немешка, туда трудно залезть ивылезти, аименно спальника. Такой гигантский «уголок», сшитый издвух-трех слоев одеял. Скреплено снизу исбоку, удлиненный чтобы укрываться сголовой. Ложишься наодеяло, сверху тоже оно, ноги неторчат, всё зашито. Под спальник подушку местного происхождения. Одна сторона просто запахнута, надо вылезти— раскрываешься, офигеваешь отхолода, вылазишь. Совсем ужголыми тоже неспали, впоходе так вообще только скинув комбез, втермобельё. Нуиоружие. Пистолет напредохранителе, чтобы восне незастрелиться, топор (или катана, или копьё, укого что— под боком). Печь перед сном натоплена, вентиляция уменьшена, нозаслонка должна быть открыта, иначе угорим восне, надышимся угарным газом инепроснёмся.
Кровати есть, новспальне, настали ихтрогать. Вусловном зале— парни легли наразложенный диван (что неплохо), яразвернул раскладное кресло, отдав должное советской практичности вмебели. Хотя вкрайнем случае положил бынапол шкаф испал нанём. Потребность вмягкой перине давно ушла впрошлое.
* * *
Глухой треск вырвал изсновидения как неделикатный пинок пофилейной части, после которого подаешь спирса вводу.
Невыбираясь изодеяла— сел. Руки машинально извлекли пистолет, щелчок предохранителем, второй рукой довожу патрон. Кбою надо быть готовым раньше, чем разберешься что кчему.
Темноту вспороло шипение ивспышка римской свечи— фаера вруках Кабыр, который оказался присевшим засвоим диванов. Глаза нестерпимо болели, ното, что яувидел заставило ихтут жерасширится.
Волк. Вдверном проёме стоял здоровенный волк.
Дамц, дамц, дамц! Незадумываясь, луплю его всередину силуэта. Вскакиваю, перехватываю ствол обоими руками. Зверь дернулся комне. Вголове звенящая пустота, никаких мыслей, одни инстинкты. Всвете огня стреляю ему вголову. Раз, два, три. Сдохни! Сдохни! Хватаю топор, выворачивающим сустав движением нерублю, аскорее пинаю. Вдругой бок уже впивается копью Кабыра и«сабля» Дениса.
Стоим полуголые, обернувшись полукругом всторону дверного проема, ведущего вкрошечный коридор, оттуда в«холодную», которую поэты серебряного века романтично называли «сени», откуда припёрся наш ночной гость.
Денис кинулся зажигать фонарь, направил луч туда. Вэлектрическом свете блеснула пара жёлтых глаз. Раньше, чем быяпринялся опустошать свой итак исхудавший магазин глаза тувкнули иисчезли.
—Прикрываю вход! Приготовится кбою!— Ястал посреди дверного проема сзанесенным топором, чтобы парни смогли как следует собраться. Потом они отодвинули меня иринулись вперёд. Загремело, кто-то опрокинул наше ведро-нужник.
Никакого боя небыло. Когда мыоказались снаружи, тообнаружили множество следов наснегу. Волки выкопали (вточности как собаки) дыру кнашей норе, прошли поней, отжали двери ипришли вгости. Сколько бызверей небыло, потеряв первого, возможно вожака, они ушли. Вот тебе ибезопасная стоянка. Твою мать. Ещё ишесть патронов потратил наодну шавку— подумал ясдосадой.
—Время четыре сорок девять,— озвучил яипогнал всех вниз. Сдается мне, волки сегодня невернуться, апростужаться резона нет.
Раньше, чем яозвучил вопрос отом, будем лимыесть собачатину, Кабыр принялся волка разделывать. Видимо ввиду тотального дефицита мяса, моральная сторона его уже неволновала. Плюс густая шкура. Никогда такой невидел. Только воняет будь здоров. Нам сДенисом осталось только помогать, втом числе вдвоём оттащить кишки подальше отдома, залезть вдругой вскрытый вчера дом, оттуда вподвал ибросить ихтам. Они могут привлечь хищников. Был быбанальный мусорный мешок, завязали бывнего.
Спать нелегли. Денис решил, что споисками вдеревне можно завязывать, стали грузить сним всё ценное вбиндюгу. Кабыр кашеварил частью мяса. Они отчаянно смердило, что его совершенно несмущало. Пока таскали игрузили, прошло часа три. Выпили кофе, приступили кволчатине. Ачто, жесткое как голенище, ноесть можно, невоняет почти. Выварилось. Нуили мыпринюхались иоголодали. Большая часть мяса была разложена попакетам, вхолщовый мешок иушла втелегу.
Тронулись ввосемь, всторону Цеха, сытые идовольные что живы. Скушать оннас захотел. Ха!
* * *
—Нехочу продавливать решение своим авторитетом! Пусть народ выскажется,— медленно произнес Иваныч иотпил чай изздоровенной алюминиевой кружки, чтобы показать, что всё сказал.
Мысидели вкомандирском кабинете ипереваривали варианты всвязи сугрозой нападения. Теперь, когда япереспал сэтой новостью, сней прибавилась мысль отом, что, всущности, угроза налёта банд никогда инеисчезала. Стого дня, когда одинокий гопник пытался меня оприходовать монтировочкой. Интересно, онсам-то ещё жив? Помнит, как яего избил? Вряд ли, месяц выдался насыщенный.
