Навсякий случая, взял АКСУ, прошёлся, проверил здание. Что ожидаемо— никого, даже мышей нет.
Вместе сДенисом, неторопливо идаже несколько меланхолично принялись перетаскивать ранее припрятанное барахло вбиндюгу. Перегнал трактор, нагрузили дровишек (только часть, хутор альпиниста остается ценным форпостом), потом снекоторым трудом вытащили ипогрузили диван, перенесли банки изпогреба (давно надо было, иначе лопнут, когда хранилище промерзнет).
Обошел строения. Вообще тут своя банька есть идаже колодец (непроверял, может быть, замерз).
Вокрестностях хутора наткнулся наширокую звериную тропу. Отчетливо видны следы копытных, раздавленный помёт, кое-где лапы подозрительно похожие насобачьи. Короче, уживотного мира тут своя атмосфера. Отошли отгорода напяток километров, уже энимал плэнет. Ну, медведей нет, уже хорошо.
Время почти семнадцать. Незаметно пролетело пять часов. Температура всего минус двадцать три. Практически обычная зима.
Девушки принялись обхаживать меня иДениса, рассказывая, как импонравился дом. Вообще, как большинство мужиков, ядовольно плохо понимаю намеки, новэтот раз сообразил, куда они клонят. Дом огромный, крепкий, штук семь комнат, зал сработающей кирпичной печью (вовремена суперзимы представляет особую ценность), туалет вдоме (идаже ещё работал, только слив «вручную»). Все обжитое, уютное. Новое место, новые ощущения. Нучто, пойду проверять как там колодец.
—Свяжусь сбазой, скажу, что остаемся наночлег.
—Акак жебандиты?— выразили сомнения всобственной инициативе девицы.
—После сегодняшнего они ещё долго чихать будут. Какое-то время можно спать спокойно.
Трактор загнали вовнутренний двор иукрыли здоровенным куском белой парашютной ткани (это изгаража прапорщика Барбариса). Банки ссолениями изпогреба пришлось тащить обратно вдом. Наулицу просил невыходить, ибо придет серенький волчок иоткусит весь бочок. Или медведь.
Дошёл дополузанесенного колодца, откинул шиферную дверцу, закрывающую створ. Внизу темно. Посветил фонариком. Отблески воды. Здорово— незамерзло. Лязгая обледенелой цепью, спустил ведро. Набрал, затарахтел, поднял. Апереливать куда? Напряг этим вопросом Дениса, чтобы раздобыл пару пластиковых ведер. Онносил, яподнимал. Натаскали вдоволь. Все жеавтономность систем жизнеобеспечения всельской местности, это круто. При этом хозяйство имело иобычный водопровод, газовый котёл, водонагреватель, плиту, умывальники, вполне приличный туалет сунитазом. Само собой— это неработало (кроме унитаза, тот куда-то «смывал»).
Вдоме хорошо. Тепло. Греет слегким гудением печь. Разожгли керосиновую лампу, Денис поставил напланшете заранее скаченный фильм «Финч» сТомом Хэнксом, где показывали постапокалипсис, радиацию, пылевые бури. Вобщем, романтика.
Время десять.
Усталость накопилась запоследние дни. Глаза слипались, движения стали ленивыми. Нашел всебе силы, щелкнул фонариком, вышел втуалет. Прохладно, нотерпимо. Вуглу впотёртой кастрюле невероятных габаритов поблескивала вода. Сбоку эмалированная кружечка. Настене над умывальником старое широкое зеркало.
Повинуясь внезапному порыву, скинул одежду, тут жевздрогнул отподступившего ккоже холода. Посмотрел взеркало вполутьме туалета.
Наменя смотрел всклокоченный, давно небритый молодой парень, неприятно худой, жалкий, скакими-то потертостями, опрелостями, мелкими ранами, синяками разной степени зрелости, россыпью прыщей нагруди. Покрутился. Мда, неАполлон. Образ жизни веду неочень здоровый, ещё иневысыпаюсь. Вздохнул, накинул термобельё, принялся засвои туалетные дела.
Надо выйти насвязь сБазой.
Дом, как это часто бывает, сбоку отфасада имел нечто вроде балкона, внароде именуемое «холодная», тоесть промежуточное помещение между двором икомнатами дома, сбольшими остекленными ещё при Брежневе окнами, стены крашены ввыцветший синий. Там стояли всякие банки, ящики схламом ипрочее барахло, элементы стародавней мебели, которые вроде как наулице хранить нельзя, ноидома лишние. Изначально дом стоит навозвышающемся фундаменте, и«холодная» была здорово выше уровня двора, нопостоянные снегопады это скорректировали, теперь сугробы покрывали окна натреть.
Взял рацию, вышел всторону «холодной». Кое-что привлекло внимание. Это «кое-что» смотрело наменя четырьмя парами недобрых желтых глаз насклоненных комне волчьих головах через грязные окна «холодной». Твою дивизию! Водворе волки. Иещё ибесшумные, черти! Именя отних отделяет только хрупкий прозрачный кварцевый кристалл толщиной несколько миллиметров.
Неделая резких движений, спиной «вплыл» обратно вдом. Удерживая взгляд нажёлтых глазах, нащупал дверь, закрыл, лязгнул кованным деревенским запором. Прислонился, выдохнул. Вгорле откуда-то комок размером скулак Майка Тайсона. Попробовал его сглотнуть.
—Гме. Кхе. Кхе. Денис Михайлович, можно тебя наминутку. Айкчерту, бросьте всё, идите сюда!
Вобщем, волки «за» околицей— неприятно. Ещё хуже, когда внутри. Отморозов иголода животные озверели, обычно волк человека нетронет, даже влесу. Ноопыт слагерем вселе Морковино показывал, что эти звери вполне способны атаковать ижилище. Маски сброшены, условности отменены. Каменный век вполный рост инаша пещера даже согнём нихрена негарантирует.
—Там начердаке есть оконце, как для голубей,— прервал мои мысли Денис.
—Ну, значит, чуть-чуть постреляем.
Все поднялись поузенькой деревянной лесенке наверх. Дамы напялили нанас броники (хотя поотношению кволкам это лишнее), мыснарядились всё теми жеАКСУ (все магазины заполнены, нобез запасных). Эх, нехватает Кабыра.
Стрелять вызвался Денис. Попросил его метить вголову, чтобы если попадёт, тонаверняка.
Начердаке темень (огонь незажигали, чтобы не«палить контору»), валялись пыльные вещи, картины, какие-то свертки, печально сложивший свой раструб патефон. Кстати, вещь, работает энергонезависимо, надо будет забрать. Оконце открыли сбольшим трудом. Приросло. Оно было квадратным, небольшим, обзор давало только Денису. Содного изторцов дома имелась низенькая герметичная дверь, возможно, выходящая наодин изучастков крыши. Поразмыслив, решил еёнетрогать— снега навалило так, что волки способны прыгнуть накрышу, пролезть имыбысами иморганизовали сытный ужин.
Сёгун посозерцал вид вокне, потом жестом предложил остальным.
Водворе сравнительно темно, нонетак чтобы совсем. Мутными пятнами заокном мелькали звери. Нерычат, невоют. Охотники хреновы. Ноивверх несмотрят. Сглотнул. Отодвинулись, дали стрелку простор. Стрелять вдвижущуюся тень, даже сосравнительно близкого расстояния, задачка непростая.
Когда напряжение уже было можно резать ножом, Денис раскатисто выстрелил, и, одновременно сэтим, наультразвуке взвизгнули девушки.
Стрелок повернулся, глаза сверкнули гневом.
—Что выменя пугаете??? Ясейчас чуть инфаркт миокарда несловил. Рубец впалец!
Снова выглянули вокно. Посреди двора неподвижно лежал плохо различимый волк. Больше никаких признаков органической жизни. Просунув руку сзаранее принесенным железнодорожным фонариком, принялся водить лучом. Вообще обзор унас неидеальный. Но— всё ещё никого.
