* * *
Приготовления заняли почти довечера. Япорывался ехать «вночь», ноМайор удержал, разместил водном изуютных подвалов штаба. Сдействующим туалетом, горячей кашей иотбоем вдесять. Воизбежание недоразумений с«личным составом»— вглубокой изоляции отостальных. Аможет скрывал что-то. Или боялся, что начну ихвербовать переехать кнам.
Трактор спрятан вангаре, заправлен, подготовлен иснова заперт наключ.
Лёжа накойке, при свете фонарика изучал схему объекта. Залы, залы. Нитки туннелей. Пять уровней, несчитая поверхности. Часть дверей ведет непонятно куда. Всумме, неплохецкое убежище. Наверху три ветрогенератора, пара неиспользуемых зданий, хранилище для мазута (давно ибезнадежно пустое, ксожалению). Вертолетная площадка, запертый ангар, вкотором теоретически должен пылиться Ми-2 «Авиамоль», возможно, даже исправный. Проверить это трудно, пилотов вналичии ноль штук.
Генераторы. Два внутренних основных, плюс аварийный, запас топлива, ктому жетри ветряка, маниакально поддерживаемых врабочем состоянии (командование любило экономить топливо для дизелей, аветра дули постоянно ибесплатно). Старенькие банки аккумуляторных батарей.
Вот яидумаю. При условии, что внутри более-менее стабильная температура, плюсовая, можно развернуть теплицы изполиэтилена, икомфортно жить всю суперзиму.
Хотя это меня заносит. Моё дело как утаксиста, отвезти двух вояк, прикрыть, оставить наточке следить захозяйством. Майор совздохом сказал, что ценного имущества там нет. Обычно наобъекте базировалось отнуля додвадцати военнослужащих (ичаще всего никого). Хранится только то, что нужно для ихбыта. Никаких секретных пусковых установок, нет ракет, реакторов, хранилищ таинственных веществ, радиоактивных отходов, оружия или секретных роботов времён Сталина. Там как правило гудела автоматика, работали радиостанции. Такая вроде— точка радиосвязи вроде мачты-соты мобильной связи, только военная ипомощнее. Если что-то ломалось, туда ехали техники. Если объект ставили набоевое дежурство, туда слали несамую пьющую команду, они там жеспали, жили, готовили себе, чистили очки (нете, которые наглазах), играли навертолётной площадке или водном иззалов вфутбол иволейбол, смотрели телевизор марки «горизонт» (старше большинства изних). Пребывали под присмотром кого-то изстарых повозрасту (нонепостатусу) офицеров. Объект ничем интересным небыл. Ну, кроме того, что там иногда ошивались московские ученые помутному приказу отгенштаба. Имбыли выделены два зала под работу ипроживание. Иихприходилось кормить.
Военные срадостью бросали яйцеголовых, как только представлялась возможность, изолируя зону учёных отсвоих пультов радиосвязи (архаичных, новполне рабочих). Аещё— объект мог наблюдать инаблюдал закосмосом, заспутниками ивыходить сним насвязь.
Однако, история сэтим, как его, Воскресенским, Васнецовым… Смущает. Надеюсь иправда газ. Вариант снатовскими коммандос мне неулыбался. Опять интервенты. Шайсе.
Щелкнул фонариком, вздохнул, уснул почти сразу же.
* * *
Подъем вшесть утра. Немного раньше, чем мыпривыкли, ноничего военно-космического. Нас небудили, но, когда вояки стали топать иочём-то отрывисто переговариваться, проснулись исами.
День сороковой.
Хмурый солдатик, поблескивая очками, притащил попорции супа, кукурузной каши, странного хлеба скомками, остывшего сладкого чая.
Покидал всё всебя, наскоро оделся. Термобельё, свитер, комбез, перчатки, наноги спортивные зимние ботинки сутеплением голеностопа, кислотно-желтого цвета. Топор, пистолет, нож напоясе, монтировка наместе. Вкарманах мультитул, старенький раскладной нож «ProsKit». Вышел, жмурясь отяркого света, нащупал ключи, забрёл вгараж, вскарабкался наклаас, оббил подошвы отснега, открыл, завел. Проверил рацию. Всалоне холодно как вгробу. Глянул наиндикатор топлива. Полнёхонький.
Вышел насвязь сБазой, сухо доложил, что всё штатно. Странно, новрайоне Завода уверенно изло дует ветер, аувоенных сравнительно тихо. Температура минус двадцать девять, вполне сносно.
Побродил вокруг ангара сработающим трактором, размял ноги, сделал наклоны (будем считать зазарядку), вытер морду лица снежком. Порядок, можно ехать.
Вчера, после некоторым споров сМайором, сомнений, отцепили биндюгу. Это увеличивало нашу маневренность и, возможно, скорость. Предполагалось, что мыприбудем наточку, поможем ввыполнении задач воякам, оставим ихводиночестве, навроде Робинзонов. Наш короб-багажник военных неудовлетворил, иони присобачили кзадней части ещё один большой открывающийся цилиндр для размещения там нужного имущества. Ну, хорошо.
Пришли бравые парни. Лениво рассмотрел новое оружие— подгон отвояк. Винторез нетакай как явидел накартинках ииграх про сталкеров. Металл икорпус светло-серые, мутные, оптика непривычная, глушитель массивный, текстурный. Модификация. Аможет яничерта непонимаю.
Постепенно все собрались. Майор возник изниоткуда, раньше прочих, слегка сутулился, морда невыспавшаяся. Как обычно, курил.
Выкатился. Долгие прощания, лишние слёзы. Солдаты провожали своих, сдержанно обнимались, хмурились. Такие одинаковые и, втожевремя такие разные. Один изсержантов украдкой показал мне кулак ипрошептал чтоб берегли ихтоварищей.
—Раньше нас непомрут,— буркнул явответ иполез вкабину.
Набились как сельди вбанке, Денис справа, Кабыр унего вногах, потом поменяются. Откровенно говоря— тесно, кабина вообще наодного пилота-тракториста рассчитана. Зато нехолодно.
Тронулись, Майор помахал рукой и, кажется, смахнул слезинку. Нас так врейд никто непровожает, хотя мычуть линикаждый день рискуем. Сдругой стороны, военные торчали всвоей локации безвылазно, для них это само посебе волнительно. Ладно. Вздохнул, даванул педаль газа, пустил струю дыма ипокатил вперед, позаранее проложенному маршруту. Лоцманом был интеллигентный Лившиц, тот, который доэтого устанавливал нам рацию. Сразу сказал, что кизвестному политику отношения неимеет (честно говоря, мыинеспрашивали, даипомнили смутно про однофамильца).
Постепенно все уселись, успокоились. Путь дело долгое. Музыку старался недавать включать (хотя это ненадолго, Кабыр свой русский рок всё равно продавит). Созерцали окрестности.
Лес был редким, без труда пропускал трактор даже побездорожью. Кое-где попадались следы животных. Интересно, что они пьют зимой? Вода женужна, ареки сковало, большинство ещё изасыпало.
Зелёный, это была его фамилия, анепрозвище, как ярешил вначале, принялся долго иподробно рассказывать про своё детство, про переезд родителей изсолнечной Грузии внеменее солнечный Чебаркуль Челябинской области, ещё доего рождения. Про детство врайоне Металлург (что быэто низначило), про школу, вторую учительницу Клавдию Генриховну.
Возможно, Зелёному (звали его Игорь), просто нехватало благодарных слушателей. Например тех, кому некуда бежать, разве что изтрактора поснежной степи навстречу Северному Ледовитому океану. Мыслушали. Местами даже интересно. Хитрый Кабыр дремал, свернувшись вокруг свежеприобретенного ВСС, иногда лениво приоткрывая один глаз. Денис бодрствовал, горестно вздыхал иналице его читалась скорбь всего еврейского народа, что никак невязалось спородистой рязанской физиономией.
