Пулемёт единственное оружие способное нивелировать численное преимущество врага. Конечно, это несовсем так. Эта истина времён Первой Мировой. Ноякрепко верил впулемёт из-за одной конкретной показательной демонстрации.
Сцена «пулемётчика» изкинофильма «28панфиловцев» одна излучших сцен вкино. Нетолько вконкретном фильме, авообще вовсем кинематографе. Так сказать, всех времён инародов.
Ближе кфиналу. Кульминация. Сцена имеет дохрена подтекста. Когда показывают пулемётчика, внапряженный момент сражения, когда бой почти проигран, выможете нажать паузу исказать— что нетак?
Очем кричит это быстрое молчание картинки?
Пулемётчик один, его напарник погиб. Рубашка оружия сбита. Всё ився перемазано вгрязи икрови. Онранен, возможно контужен. Это значит, что доэтого онхладнокровно иупорно «выкапывался», рядом стелом своего товарища, преодолевая боль идезориентацию, ставил «максима» настанок, заряжал ленту.
Ионначал стрелять. Бить. Вести огонь. Водиночку онкладет наземлю всю атакующую немецкую пехоту. Бьет, бьет ибьет, так что летят куски снаряжения илюдей.
Останавливает стрельбу. Секунда, вторая, третья. Немцы воюют технично, хорошо. Они возобновляют атаку.
Апулеметчик вновь начинает стрельбу. Онбьет, бьет. Делает паузу иснова стреляет. Снова. Снова. Его пули находят свои цели, выбивают прижатых кизраненной земле пехотинцев. Убит, убит, убит. Покойник.
Оннеговорит нислова. Нехмурится, нескалится, неулыбается, непечалится. Вглазах его сама смерть. Холод равнодушной ненависти иуверенность неотвратимой смерти. Без слов ивнешних эмоций онкричит— яубью всех! Положу ваш вермахт. Приводите всех, допоследнего, уменя хватит ярости, огня ипатронов накаждого. Смерть.
Иоставшимся вживых становится страшно. Имдолжно быть страшно. Они бегут. Потому что страшен гнев пулемётчика.
И, что классически, витоге, вльняной ленте торчат последняя пара патронов. Ну, убегающие этого уже неузнают.
Такова власть пулемёта втаком мире, где всё просто— убей или будь убит.
Аещё, заэти насыщенные насыщенные событиями секунды наш стрелок-снайпер добежал иплюхнулся напозицию. Кабыра ненужно учить воевать.
Ловлю вприцеле платформу сартиллерией врага. Ведином порыве нажимаю нагашетку. Долю секунды мне казалось, что ничего непроисходит, что инструмент мой замерз, заклинил или несработал. Мало личто могло произойти. Апотом поток взбешённых пуль вырвался вперёд.
Замгновение поле боя превратилось вмой личный тир. Тугие удары снесли обслугу артиллерии, повёл стволом вправо, летели куски обшивки, стёкла, высекались искры, моя швейная машинка прошивала навылет каждую единицу техники.
«Бу-бух»! Один извездеходов сдетонировал, полыхнув жирным бензиновым огнем, подпрыгнув изавалившись набок.
Снова перевёл ствол иделовито изрешетил ещё один внедорожник ипереключился натрехосный грузовик. Мой мозг отнапряжения, казалось, мог видеть глазами полёт каждой пули, удар отпопаданий. Выложив несколько очередей втопливный бак грузовика, понял, что несдетонирует, прошёлся очередью погранице между бортом иснегом. Раздался нестройный хор негодующих голосов. Ага, твою мать! Загрузовиком залегли, суки! Прошёлся ещё раз. Иещё. Слева шевеление, перевожу прицел, бью туда. Теперь, короткими, повсему что кажется мне ещё живым.
—'ПЯТЫЙ ЛЕГИОН
ДЛЯ ЦЕЗАРЯ ВАМФИТЕАТРЕ,
ВАЛИТ ЗАСЛОНОМ СЛОНА,
ИДЁТ ВПЕРЁД!',— громыхают сверхмощные колонки.
Ярость переполняет меня. Океан гнева, излитый восвинцованные стальные пули. Как смели вы, сучьи дети явится намою землю! Смерть. Смерть. Смерть! Никаких колебаний, никаких сомнений!
Сверху, «снебес», размеренно ирасчетливо хлопает ВСС. Вкакой-то момент выстрелы сменяются нараскатистые хлыстовые выстрелы СВД.
Какафония автоматчиков изокон Уюта. Подняты вбой матом Иваныча, пользуясь тем, что боевики притихли, размеренно иприцельно давят атакующих.
Кабыр всё лупит. Долгая пауза. Иснова смерть сверху.
Бой окончен менее чем запару минут. Крики. Мелькания всторону проёма между корпусами. Бегут? Бегут, сучьи дети!
—Денис, давай двигай поправому краю,— ору яосипшим голосом, вцепившись впулемёт. Вообще вкабине приличная звукоизоляция, плюс музыка незамолкала нинасекунду. Нотрактор плавно дернулся.
Колонки заканчивали трек песни.
'Если ужипереступать закон, торади царства!
Но, конечно, граждане закон должны все чтить.'
—Мыпомним тебя, пятый легион,— прошептал ятак, чтобы меня услышали только гордые души тех павших воинов, окоторых пела песня.
Перехватил свой вальтер, чтобы при необходимости добить шевеление наполе боя.
Убежать пытались неболее десяти человек. Точнее нескажешь, потому что, когда из-за углового корпуса выкатились мы(ивсё ещё генерируя пугающе громкие звуки русского рока), беглецы залегли вснег, где ихивстретила смерть отогня стрелков скрыши углового корпуса. Мой пулемёт если изастрелил, тотолько двоих.
Ниодин собачий хрен споля боя неушёл.
Стремительно темнело, кто-то включил ранее невиданную мной заводскую систему освещения. Вмесиве снега, распростёртых тел, крови икусков автомобилей слышались отрывистые злые команды. Это Иваныч сХаном проверяли, добивали, распределяли, подстегивали. Чтобы нерасслабляли булки бойцы лагеря имени Фрунзе.
Размашистой поступью, кнам двигался Кабыр. СВД заспиной, заряжает магазины ВСС. Движения как всегда плавные, быстрые, засмотреться можно. Амытак истояли, источая пар, соткрытой кабиной, вкоторой ругался Климентий.
—Босс, сражение ещё незавершено! Босс, нападавшие доложили онеудаче непосредственно вкомандный пункт, своему руководителю «Тётя Оксана». Ияполагаю, что, если мынедобьем гнездо фракции гопников, они вернулся снова. Внастоящий момент эта группировка направили значительные силы кнам, они временно дезориентированы иослаблены. Сейчас наиболее удачное время для контратаки.
Заглянул вглаза кподошедшему Хакасу, Денису, который всё так жевальяжно сидел зарулями. Поискал там бессловесный ответ нанемой вопрос обидее нейросети. Так-то онправ, говорилка навигационная. Мои бравые парни смотрели решительно, зло. Всё ясно. Кивнул.
—Клим Ворошилов!
—ЯКлиментий.
—Дакак скажешь. Свяжись порации сгруппировкой изЖКПарковый, они тут рядом. Скажи, что мыгромим гопарей, иесли они хотят присоединиться квеселью иразграблению, тосамое время. Кабыр вкабину, Ден нарулях. Я, несмотря намороз, «наспину» трактора. Икороб пулемётный второй дайте, перезаряжусь. Погнали наказывать злодеев.
Вкабине Климентий пробубнил, что посвоей инициативе сообщит онашем маневре коменданту иузнает состояние дел наСтанции, неподверглись лиони параллельному нападению?
Железный мозг вычислил штабом гопников одиноко стоящее внебольшом парке накраю Старого района здание ДК. Ну, тоесть это мыибез сопливых знаем.
