3
Даутцен идет чуть позади.
Она сняла кеды и держит обувь в руках. Босые ноги тонут в мокром песке. Океан лижет ступни. Он все пытается утянуть Даутцен на глубину. Ворчливый старик поднимает волны все выше и выше. Его стараниями джинсы набрали воды и прилипли к попе. Не самое приятное чувство.
Девочка смотрит на тонкую талию Тасмин.
Черное платье и белая кожа. Костлявая словно смерть. Когда Тасмин вздыхает о какой-то своей особенно грустной мысли, то под тканью одежды видны все ее ребра. Двенадцать пар. Даутцен пересчитала.
—Ты хмуришь лоб.
Нет ответа.
Тасмин молчит.
Теперь так будет всегда?
Сколько всего еще нужно узнать о ведьме из Затонувшего леса! На это понадобится целая жизнь. Даутцен не против. Она, конечно, любит болтать, но может и по-другому. Некоторые люди совсем не замечают других, когда думают о чем-то важном.
—У тебя будут морщины. Замуж никто не возьмет.
—Умных и так никто не берет.
Даутцен смеется.
—Много ты знаешь.
—Мне шестнадцать. И я теперь королева. Мне положено многое знать.
—Чего?
—Я слышала, что мой брат недавно пропал при пожаре, а мать…
Тасмин остановилась и резко развернулась к Даутцен. Девочка все еще идет вперед и не успевает отойти в сторону. Она налетает на Тасмин и вместе они падают на песок. Радостный океан швыряет в девушек самую большую и тяжелую волну из тех, что обычно приходят только во время грозы. Она выносит их за край прилива.
Даутцен помогает Тасмин подняться. Ничто и никогда больше не заберет у нее черноглазую ведьму. Мир не погубит. Даутцен ему не позволит. Она теперь сильная, как океан.
Тасмин отряхивает песок с платья и говорит:
—Ты зря отдала писателю рукопись. Он плохой человек.
—Я не могла поступить по-другому.
—Нам придется вернуться.
Даутцен смотрит подруге в глаза.
—Иван любит Девору.
Девочка хочет что-то спросить, но слова остаются где-то под сердцем. Они там, словно клетка для птицы, которая все бьется в груди и никак не найдет себе выход.
—Мы возвращаемся в город?
—Нет. Твой любитель пчел уже все испортил.
—Он был очень милым. Сделал мне бутерброд с колбасой и чашку зеленого чаю.
Тасмин морщит лоб.
—И позволил тебе оставить голову Деворы в Когтистых горах.
Даутцен прикрывает рот ладонью.
Она совсем позабыла!
Голова Деворы осталась лежать в пещере, где мерзкий дед все ел и ел мясное рагу. Оно дурно пахло. Гнилью, дерьмом и соломой. Он хотел казаться добрым, но по стенам гуляли мрачные тени. Они напугали Даутцен. Было что-то странное в том, как некоторые из них тянулись от ног старика к выходу из пещеры. Будто черная кровь текла по камням.
Даутцен сбежала. Без объяснений и разговоров. С некоторых пор она привыкла доверять себе и своим чувствам. Она поняла танец теней. Там. В котелке на костре варилось мясо, которое старик вырезал из людей, пришедших в Когтистые горы за сокровищами дракона Тетура.
—Нам нужно идти.
Тасмин берет Даутцен за руку.
Она делает шаг, но ничего не происходит. Сила ушла. Больше нет никакой магии и волшебства. Тасмин обычная девушка. Она оглядывается по сторонам, будто пытается найти себя прежнюю и забрать, поймать, впрыгнуть в тот образ, который неожиданно потеряла.
—Что-то случилось?
Тасмин отпускает ладонь Даутцен и внимательно смотрит на свои пальцы. Их десять. Все они находятся там, где положено. Но никакой силы в них больше нет.
—Я ничего не умею.
—Из тебя выйдет прекрасная королева.
Тасмин пожимает плечами.
—Когда я жила во дворце, у меня было много служанок вроде тебя.
Девочка хватает ртом воздух. Она пытается что-то сказать, но ничего не выходит.
Тасмин вздыхает:
—Теперь мы не сможем попасть в Когтистые горы.
Она поднимает взгляд на Даутцен.
—Ну что ты обиделась. Я пошутила.
Она делает паузу и добавляет:
—Служанок у меня никогда не было. Я жила в маленькой комнатке. Чулан рядом с покоями королевы. Она хранила там свои туфли.
Даутцен берет Тасмин за руку.
Океан бьется о берег. Волны моют песок. Облака плывут в сторону гор. Где-то далеко шумит город. Ветер приносит звуки машин и механизмов. Все живет и меняется.
Девочка делает шаг и тянет за собой Тасмин.
Мир выворачивается наизнанку. Океан превращается в нить и смешивается с небом и облаками. Горы стекают куда-то назад, как черная краска. Больше нет ветра и звуков города. Молчание тянется через край Вселенной. Огромные пустоты сменяются гигантскими межзвездными облаками. Столпы рождения и созидания сжимаются и фрагментируются. Во тьме появляются протозвезды.
4
Оформить комнату для дочери-подростка — задача непростая.
Здесь должно быть все необходимое для девочки.
Михаил мало что знал о желаниях и предпочтениях Даутцен, а потому разрешил ей сделать все, как она хочет. Решение оказалось не самым удачным, но устроило обоих. Оно избавило родителя и ребенка от бесконечных споров и ссор.
Тасмин обводит комнату взглядом и качает головой. Безумие подруги торчит из каждого угла.
—Я мало понимаю в перемещении между мирами, но это точно не Когтистые горы.
Даутцен смеется.
В спальне царит хаос и беспорядок. Что вчера нравилось, сегодня уже раздражает. Ему нет места в платяном шкафу и на вешалках. Оно должно валяться по всей комнате! Платья, украшения, сорочки, платки, вязание, книги, рисунки и куклы.
Стены фиолетовые, мебель белая, ковры и половики всех цветов радуги.
Девочка прячет ногой под кровать всякий мусор и хлам.
—Если бы я знала, что сегодня ты зайдешь в гости, я бы обязательно прибралась.
Тасмин делает вид, что всегда мечтала встретить подругу неряху. Она подходит к окну и смотрит в сад перед домом барона. Деревья шелестят на ветру. Всюду розы и маргаритки. Рядом с фонтаном скамейка. Дорожка из желтого кирпича уходит под стену замка. Кусты можжевельника тянутся к Солнцу.
—Что-то случилось,— говорит Тасмин и подзывает Даутцен к окну.
Ветер приносит крики и голоса людей, лязг металла и ржание лошадей, топот ног и лай собак. Далекие возгласы со стороны сторожевых башен и оклики караульных, лязг и скрип доспехов, дрожь земли. Горн трубит сигнал для пехоты. Колокол на крыше церкви подхватывает высокую ноту и трезвонит общий сбор.
