—Нет…— ещё более удивлённо протянула Марси.— Это ведь просто светильники.
—Да,— кивнул я, раскрутив плафон иссыпав часть светящейся пыли себе владонь.— Светильники. Азначит, перед нами несовсем обычные светильники. Хм… жжётся сильнее, чем содержимое простого светильника. Нокарман выдержит.
Яссыпал пыль вовнутренний карман камзола ибыстро закрутил плафон. Пыли взял немного, нотеперь светильник выделялся некоторой тусклостью нафоне своих товарищей.
Достав изкармана складной нож, япотянулся кближайшей деревянной стене иначал соскабливать лаковое покрытие.
—Некоторые говорят, что яодержимый исумасшедший,— задумчиво проговорил Шон.
—Они просто несталкивались сТео, когда онзанят артефактами,— продолжила занего Марси.
Смейтесь-смейтесь… Потом жесами придёте спрашивать меня орезультатах исследования. Оба ведь понимают, что мыстолкнулись скакой-то секретной разработкой, окоторой нерасскажут вАкадемии.
Дакакой там Академии! Среди огромной команды этого линкора едва личеловек десять наберётся, знающих отом, каким образом уэтого корабля создана повышенная защита.
—Тео, люди!— толкнул меня Шон.
—Закончил, уходим!— ябыстро стряхнул покрашенную стружку вдругой карман. Собирать еёбыло очень сложно из-за защитного контура. Пусть специально онукрепляет стены отмощного разрушающего воздействия, укрепление отмелких повреждений проявляется вспомогательным эффектом.
Скрываясь отматросов, ясмог провести ребят через весь линкор кверхней палубе. Уходили мы, как иполагается, через парадный трап, предварительно убедившись, что нестолкнёмся нисдругими курсантами, ниспрофессорами, нисместным командованием.
Благо вжару допускалось носить головные приборы— издали никто неувидит моих светлых волос инераспознает нас.
Янатянул фуражку посильнее, поднял ворот испрятался заспинами друзей…
—Выкуда собрались?— гневно спросил унас один изнесущих вахту матросов.— Тут вам непроходной двор.
—Простите, нашему другу нездоровится,— зачастила Марси.— Похоже, онподхватил накеровую лихорадку, и…
—Кха-кха-кха…— скрючившись, закашлялся я.
—Тащите его быстрее отсюда!— рявкнул моряк, прикрывая рот инос локтевым сгибом.— Нообратно вас непущи!
—Спасибо вам! Спасибо,— закивала Марси.
—Дай вам Дева под Килем крепкого здоровья!— поддакнул Шон.
Имыступили натрап.
Ачерез три часа вместе совсеми курсантами вернулись вАкадемию. Некоторые однокурсники подкалывали нас, что мыпропустили увлекательную экскурсию…
Номоим друзьям хватило ума лишь загадочно улыбаться ипожимать плечами.
Наследующий день, вовторник, «Бессменная Виктория» покинула порт Торвиля.
Аещё через два дня неожиданно вернулась обратно.
Глава 16
Пятница— это особенный день вАкадемии. Икурсанты, ипреподаватели чувствуют приближение выходных, иналекциях после обеда кто-то поддаётся атмосфере расслабленности, акто-то пытается еёпреломить.
Вдверь аудитории постучали. Профессор Норингтон прервался наполуслове иудивлённо нанеё воззрился. Прежде чем онуспел что-то сказать, дверь распахнулась.
—Прошу прощения, что прерываем, профессор,— снатянутой улыбкой проговорил, входя, ректор Академии.— Но, прошу вас, позвольте украсть увас курсанта Лагранджа. Нам нужна его небольшая помощь.
Ясидел напротив дверей, поэтому прекрасно видел, что заспиной ректора Дорна стоял мой приёмный отец. Ондаже непытался улыбаться. Лицо Лагранджа было хмурым, как погода впреддверии сезона штормов. Однако заметив насебе мой взгляд, онпопробовал натянуть насебя улыбку идаже кивнул.
Профессор Норингтон бросил наменя косой взгляд, азатем снова повернулся кректору Дорну.
—Неимею ничего против, господин ректор. Если курсант Лаграндж обязуется самостоятельно изучить сегодняшний материал,— профессор впился вменя пронзительным взглядом.
Поего предмету, как ипоостальным, яимел высший балл. Однако Норингтон отчего-то меня невзлюбил.
—Будьте уверены, выучу,— ответил я, поднимаясь сместа исобирая вещи.
Шон иМарси обеспокоенно смотрели наменя. Девушке ядобродушно улыбнулся, апарню показал большой палец.
—Курсант Лаграндж, попрошу вас незадерживать ещё сильнее мою лекцию,— недовольно проворчал профессор.
—Да-да, уже ухожу,— произнёс я, закинув сумку наплечо, инеспешно пошёл квыходу.
Через пять минут яуже сидел всамоходной карете Лагранджа. Ректор Дорн поехал снами— если несчитать отведённое для увольнительных время, администрация Академии несёт личную ответственность засвоих курсантов. Изапределами Академии тоже.
—Ну, икуда мынаправляемся?— оглядев хмурых мужчин, спросил я.
—Вгородскую ратушу, сынок,— проговорил Лаграндж.— Госпожа дель Ромберг просит твоей помощи. Точнее…— онпокосился наректора Дорна идобавил:— Вице-Премьер хочет устроить тебе допрос. Оннеуспокоится, пока неувидит тебя. Нобудь уверен, мынедадим тебя вобиду.
—Хм… Понятно. Отец, аподробности ямогу услышать?
* * *
Перед дверьми рабочего кабинета губернатора острова Бун имэра его столицы Торвиля— Мэри Кэролайн дель Ромберг, витала тяжёлая напряжённая атмосфера.
Члены двух противоборствующих группировок молчали, расположившись поразные стороны отдвери.
Молчали инапряжённо пялились друг надруга. Отихвзглядов едва лиискры встороны нелетели. Такое ощущение, что ещё секунда, иесли никто невстанет между капитаном Лероем икапитаном деЛипшеком, букет сухоцветов настоле сжавшейся вкомочек секретарши вспыхнет алым пламенем.
Аведь изэтого гербария можно сделать отличный настой против диареи! Какая трата ресурсов…
О! Хвала Деве под Килем, мыспасли букетик!
Яростные Пёсики, ожидающие своих хозяев под дверьми, уставились нанас.
—Приехали, наконец⁈— фыркнул Лерой.
—Ивам здрасти,— ямахнул ему рукой. Азатем вежливо кивнул остальным:— Господа.
—Ахтымелкий…— процедил Лерой.
—Это вымне?— яизобразил удивление, азатем поднял руку науровень своей макушки ипомахал ей, намекая нато, что выше меня здесь никого нет.
—Господа, давайте воздержимся отпровокаций,— поправив серебряную оправу очков, вперёд вышел тощий мужчина спрямыми волосами доплеч. Вхолле онбыл вторым поросту, тоесть почти сменя. Явидел его наприёме, это первый помощник Барелли, Морис Уинзи.— Господин Лаграндж-младший, прошу вас, проходите. Господин Баррели заждался вас.
—Там нетолько господин Баррели,— хмуро огрызнулся дядя Шона, капитан деЛипшек, приближённый госпожи дель Ромберг.— Прошу, Теодор.
—Пойдём, сынок,— Лаграндж взял меня зазапястье.
