Сделав утреннюю зарядку иприведя себя впорядок, яспустился вгостиную. Лаграндж схмурым видом читал газету. Наглавной странице был изображён рисованный портер девушки полу-алти сподписью «Разыскивается».
—Неочень похожа,— изрёк я, указывая напортрет.— Вжизни она гораздо красивее. Доброе утро, господин Лаграндж.
—А, сынок, здравствуй! Как спалось?
«Сынок»? Опять? Вчера, когда зашёл разговор одевушке полу-алти, ясказал, что она назвала меня «Тайон». Однако использовать это имя Лаграндж почему-то нестал.
—Благодарю, спал как младенец,— улыбнулся я.— Много лет проспал беспробудно, авсё равно почему-то хочется спать.
—Понимаю,— хмыкнул Лаграндж.— Сам порой немогу выспаться, даже если сплю часов десять. Нудаладно, это всё причитания тех, кому засорок. Сынок, яподумал насчёт твоих слов опланах. Ихочу уточнить, мыисходим изтого, что тысирота?
Мои биологические родители, возможно, такие жесветлокожие исветлоголовые алти, скорее всего, где-то существуют. Ноужточно невШестом сумеречном море, где ясейчас нахожусь. Меня привезли изСедьмого. Яконечно, отыщу их— хочется увидеть много-много светлоголовых иоранжевоглазых алти… Носейчас связывать себя сними несобираюсь.
Что жедомоей матушки… Точнее, доматушки Леона Джонсона… Вчера яспросил уЛагранджа оней ирад был услышать, что она досих пор живёт здесь, наострове Бун, вславном городе Торвиль. Ноприйти кней исказать, что я— Леон? Нет уж! Вряд лиона поверит какому-то алти. Даивыдержит лиона такой удар после смерти сына?
—Да,— кивнул я.
Лаграндж торжествующе улыбнулся:
—Раз да, значит теперь «нет»! Поздравляю, тыбольше несирота, сынок.
Смысл его слов доменя дошёл несразу. Итенесколько секунд, что япытался осознать услышанное, Лаграндж наслаждался моей реакцией.
—Выхотите усыновить меня?— наконец спросил я.— Вот так просто?
Содной стороны, мне, давно взрослому исамостоятельному мужику, опекуны ненужны. Чего доброго, ещё начнёт совать свой нос вмои дела или палки вколёса вставлять. Сдругой стороны, Лагранж вроде человек неплохой, очевидно, богатый исосвязями. Невижу проблемы, чтобы вовторой раз начать путь ктитулу Хозяин Морей вболее выгодных условиях. Хотя… Глядя насебя взеркало, можно подумать, что даже сфамилией Лаграндж, проблем уменя будет больше, чем уюного курсанта Академии Леона Джонсона почти сорок лет назад. Пусть ибезвестного, новсё жечистокровного викторианца, анестранного алти.
—Ачего вэтом сложного?— хохотнул он.— Явзял затебя ответственность втот момент, когда купил тебя уалиссийцев. Инеотказываюсь отнеё сейчас.
—Благодарю, господин Лаграндж, нояисам могу нести засебя ответственность,— всё-таки попробовал яотказаться.
—Небудь таким букой, сынок. Если тывсамом деле впервую очередь желаешь сосредоточиться напокорении сумеречных вод, аненаборьбе спредрассудками, собственной нищетой изыбким положением, томоя фамилия станет для тебя хорошим подспорьем. Поверь, мне это ничего нестоит. Ядавно занимаюсь поддержкой талантов, даипросто тех, кому эта поддержка нужна.
Хм, Лаграндж озвучил мои собственные мысли. Так оннетолько владелец музея, ноещё имеценат? Или даже филантроп? Игуманистом быть пытается?
Что ж, решено! Александр Лаграндж— отличный мужик, скоторым можно иметь дело. Пусть сейчас онпоможет мне быстро расправить паруса, вбудущем уже моя… наша фамилия будет греметь вовсех морях иприносить ему пользу.
—Дабудет так,— япротянул ему руку.— Для меня честь принять ваше предложение, отец.
—Давай нетак формально, чай ненаприёме. Ивот ещё… Это всего лишь предложение… Нуможет, немного личное пожелание, но, ядумаю, лучше тебе оставить имя «Тайон» как семейное. Знаешь, иногда улюдей бывают такие вторые, тайные имена.
—Думаешь, что-то более распространённое будет лучше?— яподхватил его мысль.
—Созвучных, нопривычных нашему слуху имён янемогу подобрать. Ноесли тынепротив, яхотел быназвать тебя вчесть моего дедушки. Всегда думал, что, если уменя появится сын, назову его вчесть дедушки. Атак даже созвучность какая-то будет. Как тебе «Теодор»? Адля друзей просто «Тео»?
—Капитан Теодор Лаграндж?— хмыкнул я.— Звучит неплохо.
Так мыопределились смоим наречением иусыновлением. Лагранджу оставалось лишь уладить юридические формальности. Этим онсобирался заняться после завтрака. Насамом жезавтраке мыпродолжили обсуждать тему моего ближайшего будущего.
Запрошедшие восемнадцать лет взаконах ничего непоменялось. Только тот, кто окончил морскую академию, может стать морским офицером. Лучшие выпускники академии сразу после выпуска становятся капитанами. Те, что похуже, получают иные офицерские должности ивозможность дослужиться докапитана вбудущем. Окончить академию возможно заодин год. Если неполучилось— небеда, продолжаешь обучение, пробуешь пересдать…
Нонеболее трёх лет. Затри года несправился? Досвидания, бездарь. Аведь учёба ещё ибольших денег при этом стоит.
—Сейчас как раз проходит зачисление,— рассказывал застолом мой новоиспечённый отец, поедая омлет изяиц куровидного кальмара,— уже месяц идёт иещё два продлится. Затем начнётся учебный год, аспустя девять месяцев вновь откроется трёхмесячное окно зачисления. Вот нанего мыибудем ориентироваться.
—Нет,— ямотнул головой.— Хочу сейчас.
—Э?— яйцо, наколотое надвузубую вилку, замерло урта Лагранджа.— Сынок, тыуменя, конечно, уникальный мальчик, нотакой нетерпеливый, право слово. Поступить вАкадемию невероятно сложно. Как минимум нужно иметь навыки старшего матроса, аполучить ихможно либо всудоходной школе, либо служа накорабле, либо обучаясь участных инструкторов накораблях-полигонах. Именно этот вариант, кстати, мыибудем использовать.
—Благодарю заразъяснение ивсё, что тыдля меня делаешь исобираешься сделать, отец, новсё жеяхочу попробовать поступить уже вэтом году. Яведь подхожу повозрасту?
—Кто бзнал,— хмыкнул он.— Совершеннолетие унас ссемнадцати, ссемнадцати иможно поступать. Атебе…
—Пусть будет восемнадцать!— заявил я.— Если нужна дата рождения, давай запишем день, когда умер капитан Джонсон! Меня очень поразила история онём, отец. Даивовремя своего сна слышал какие-то обрывки разговоров обэтом человеке.
—Это твоё обучение восне неперестаёт меня удивлять,— покачал онголовой.— Как итвои амбиции. Но… Свободный капитан без амбиций, все равно что рыба без плавательного пузыря! Пусть будет так! Ты, Теодор Лаграндж, рождённый десятого дня месяца Сивана отшестьсот шестьдесят второго года новой эры, поступишь вМорскую Академию Торвиля вэтом году,— патетично произнёс он, азатем, улыбнувшись, добавил:— Ая, твой заботливый папуля, тебе сэтим помогу!
Именно наэтой торжественной ноте дверь столовой отворилась. Чеканя шаг, кЛагранджу подошёл дворецкий Григорий, тот нахмурился.
Старый дворецкий склонился над ухом господина изашептал. Слух умоего нового тела оказался острее, чем упрежнего, так что мне удалось разобрать часть фраз:
