—Изачем?— усмехнулся я.
Онтоже усмехнулся:
—Глупый вопрос, Теодор. Очём бымыстобой говорил наутро после ихнападения? Опогоде? Облинчиках сповидлом? Ябыл неготов вести стобой беседы.
—Асейчас, стало быть, готов?— серьёзным тоном спросил я.
Эндрю нахмурился:
—Абудь иначе, стал быятебя тут дожидаться?
—Янезнаю, что вголовах улунных алти. Выжелали погрузить мир вхаос.
—Это Луинир!— воскликнула Олимора. Вместе сУллой она наблюдала занашим поединком, встав возле входа вкаменную залу.— Онвоспользовался нашей ненавистью! Раздувал её! Направлял!
—Авыирады,— хмыкнула Улла.
—Наш разум затуманило, когда Мун уничтожили. Ноонсплотил нас идал нам цель.
—Дурацкую цель,— продолжила ворчать моя леди-вождь.— Ивытоже, видимо, неочень умны, раз этого непоняли.
—Нежелаю ничего слушать обуме иразуме оттой, кто потеряла возможность вернуться домой народной остров, азатем ивовсе умудрилась оказаться наплахе!— невозмутимо заявила Олимора, скрестив руки нагруди.
Яжеснова повернулся кЭндрю. Взгляд его был решителен.
—Мир широк, Теодор,— произнёс он.— Вэтом тыправ. Ииз-за предательства одной твари нестоит его уничтожать.
—Хвала Деве под Килем, тыпонял!— вздохнул я.Онлишь поморщился. Яжевновь посерьёзнел испросил:— Что насчёт обиды нанаше племя?
—Эх…— онмахнул рукой.— Объективно, выбынеуспели нам помочь. Аесли быиуспели… тогда быинам пришлось поступать почести. Тогда быте, кто выжил, остались быисражались. Витоге погибли бывсе.
—Очень рациональная позиция.
—Незабывай, кто меня воспитывал.
—Ачто насчёт нападения морских охотников полгода назад?
Эндрю снова нахмурился.
—Тыивнём меня подозреваешь?
—Ялишь спрашиваю.
—Это тоже Луинир. Его инициатива ижелание. Яоттягивал его агрессию как мог,— усмехнулся Эндрю.— Нотынежелал оставлять ему своего солнечного барана.
—Аесли бытыэтого барана неукрал уменя, дважды предатель, никакого бынападения небыло!— подала голос Олимора.
—Если бывынезанимались своей дурацкой местью, всем быжилось проще,— неосталась вдолгу иУлла.
Эндрю выдохнул ивзял крепче рукоять ятагана.
—Покончим сэтим, Теодор,— спокойно сказал онивочередной раз бросился ватаку.
Его лицо было серьёзным. Онбил сильно имощно. Яотбивался, контратаковал… водин момент язаметил, что Эндрю начинает улыбаться.
Оннаслаждался нашим поединком.
Ияпрекрасно понимал его чувства.
После моего перерождения яощущал какую-то естественную потребность втом, чтобы напрягать своё тело физически иэнергетически. Пропускать через себя структурные вибрации. Эндрю обучался стилю «Рвущий кроншнеп» уАлександра Лагранджа. Ему явно нравится этот стиль. Нораньше Эндрю немог полностью отдаться поединку намечах. Ведь чтобы сражаться вполную силу, ему нужно быть вистинной форме.
Исражаться против достойного соперника.
Онссилой отбил мой ятаган вверх. Поинерции его ятаган тоже начал подниматься.
Эндрю хищно скалился!
Как ия!
Онрешил поставить эффектную точку внашем спарринге, закончив его моим излюбленным приёмом «Возвышение иПадение».
Но…
Крутанув кистью, яобвёл свой ятаган вокруг него ирезко опустил его вниз.
Другой рукой япоймал его кисть ровно втот момент, когда лезвие ятагана легло нашею моего противника.
—Тыслишком молод, чтобы использовать этот приём против истинного мастера,— усмехнулся я.
—Или это тыслишком стар,— хмыкнул он.
—Неначинай! Это обидно,— напоказ возмутился я, азатем отпустил его запястье ипопривычке махнул ятаганом, смахивая слезвия невидимую кровь.
Яповернулся кнему спиной изашагал кпортупеям.
—Теодор,— позвал Эндрю.— Яхочу, чтобы мир продолжил существовать. Пусть япотерял свою семью… Как имногие мои братья исестры, янежелаю, чтобы другие люди прошли через это. Ярад, что тогда… меня нашёл именно Александр Лаграндж.
Япосмотрел нанего через плечо исказал:
—Что, неможешь предать его доверие?
—Немогу. Инехочу. Он… ты… Высветите так жеярко, как чистая Луна вполнолуние. Пусть Лунной избран я, отвас ячувствую больше света.
—Логично,— усмехнулся явответ.— Ведь яизбран Солнцем. Ачто дотвоих слов… Хочешь вывести свой народ изтьмы?
—Конечно,— сказал онрешительно.
—Нуиславно,— яхмыкнул иперевёл взгляд наего соплеменницу.— Аты, Олимора, разделяешь его стремления?
Девушка выпятила грудь игордо произнесла:
—Япоследую куда угодно зановым… нет, истинным патриархом!
Ярасплылся вдовольной улыбке.
—Что ж, добро пожаловать наЛудестию. Нам как раз для спасения мира нехватало пары лунных алти.
* * *
—Ухты, Эндрю! Ты, правда, лунный алти⁈— радостно воскликнула Марси.— Знаешь, аянеудивлена! Тывсегда мне казался странным! Ой… Яимела ввиду, что всегда казалось, что тыскрываешь какую-то тайну!
—Ухты! Наш капитан настолько крут, что смог присоединить ккоманде саму капитана Оливию Морган!— Гарри Разноус восторженно разглядывал вторую новенькую.
—Ялишь следую засвоим патриархом!— горделиво ответила та.
Вобщем, наша команда вовсю радовалась пополнению.
Притом яненастаивал, чтобы лунные показывали свой истинный облик. Просто сказал Эндрю иОлиморе, что мы— солнечные алти, среди членов Лудестии используем свой истинный облик. Ичто про лунных алти мыимрассказывали. Ипро то, что хотим создать страну, где никому непридётся скрывать отдругих цвет своей кожи. Адля этого нужно начинать смалого— хотя быскоманды одного корабля…
Короче Эндрю меня понял, заявил, что ему итак надоело скрываться, ипродемонстрировал команде Лудестии свой истинный лик.
АОлимора… нуона уже нераз подчеркнула, закем она теперь следует.
Стоя нашканцах, яусмехнулся, вспомнив долгий разговор слунными алти. Ведь когда завершился наш сЭндрю спарринг, мынепошли сразу накорабль. Нам было что обсудить.
Например, почему Олимора назвала его «истинным патриархом»? Этот вопрос, кслову, задала Улла, аЭндрю ответил:
—Влунном племени власть непередаётся понаследству. Еёнаследует лишь Избранной Луной. Унас вкаждом поколении есть Избранный. Правда, из-за этого дары Луны слабее, чем дары Солнца.
Азатем ондобавил, что всё-таки часто бывает, что Избранный Луной рождается отпредыдущего Избранного. Так племенем, когда нанего напал Бари, правил отец Эндрю, предыдущий Избранный. Каждого новорождённого ребёнка вплемени лунных алти «проверяет» верховный шаман, азатем сообщает патриарху, если обнаружил очередного Избранного.
