Осипов издал протяжный стон.
–С людьми, которые постоянно всему радуются, трудно общаться. Вы когда идете на УЗИ печени, живот от растительности избавляете?
–Нет,– снова хором ответили мы.
Глаза доктора округлились.
–Почему? «Утюг» не может скользить по зарослям.
–У меня на животе ничего не растет,– прошептала Бровкина.
–Ну… возможно,– вдруг согласился профессор.– В глубокой старости из-за полного исчезновения гормонов тело способно облысеть.
–Я пока еще не древняя старуха,– обиделась Бровкина.
–Конечно, нет,– бросилась на защиту лучшей подруги Рина.
Я тоже решила поддержать Надежду Михайловну:
–И у меня живот не волосатый.
Владимир Антонович вынул из чемодана баллон и направил его на Иммануила, который почему-то продолжал смирно лежать на спине.
–Растительность – признак здоровья. Если на теле ее нет, идите к врачу с жалобой на гормональный дисбаланс,– объявил Осипов.
Потом он потряс баллон, быстро опрыскал Иммануила какой-то жидкостью, протер брюшко кота салфеткой, бросил ее на пол и велел:
–Сидите тихо, молча.
Мы замерли, и тут прилетел следующий приказ:
–Потушите везде свет. Дышите!
Мы старательно засопели, даже Никита присоединился к действию. Внутренний терапевт принялся водить по Иммануилу «утюгом». На экране компьютера заметались разноцветные пятна.
Глава двадцать седьмая
–Не дышать!– скомандовал эскулап.– Так… почки… м-да! Желудок! У-у-у! Печень! Ох-ох-ох! Легкие! Мрак! Сердце…
–Простите,– прошептала Рина,– не могу больше задерживать дыхание.
–Тоже прямо плохо,– призналась Бровкина,– уже начала потихоньку воздух в себя втягивать.
Я сидела молча, но тоже сделала судорожный вдох.
–А вы при чем?– изумился Владимир Антонович.– Дышать и не дышать велено пациенту!
–Кот вас понимает?– изумилась Рина.
–Каждый день консультирую разных животных и давно понял, что они умнее своих хозяев,– пробурчал академик.– Занимаюсь четверолапыми, а всегда перестают дышать хозяева. Бред! Итак! Можно взять недужного на руки. Предварительный диагноз: разбалансировка энергии внутренних органов. Печень работает на волне желудка. Почки конфликтуют с носоглоткой. То-то кот лежал спокойно! У него нет сил.
–Поэтому он писает в кресло?– уточнила Надежда Михайловна.
–Естественно,– кивнул Осипов.– Полную расшифровку пришлю завтра на имейл. Мочевой пузырь Иммануила сейчас отключен от мозга. Канал связи из-за недостатка энергии Ши заблокирован.
–Это навсегда?– испугалась Рина.
–Если примете решение лечить Иммануила, гарантирую вам его полное выздоровление в течение года,– бойко пообещал академик.– Оставлю прайс, только отмечу галочками, какие препараты понадобятся. Изучите все сегодня, пришлите свое согласие. Не тяните. У меня мало свободного времени и очень много желающих обследоваться. Оплачивать визит будете наличкой или картой? Терминал есть.
После ухода Владимира Антоновича Надежда Михайловна схватила Иммануила и прижала его к себе.
–Милый, мы тебя спасем! Сколько бы ни потребовалось денег.
Никита начал перелистывать прайс и присвистнул:
–Тут указано: «Полный курс энерговосстановления животного рассчитывается по индивидуальной схеме, стоимость колеблется от двадцати тысяч до трех миллионов рублей». Ничего себе!
Стало тихо, потом Ирина Леонидовна бодро произнесла:
–Котик некрупный, договоримся за нормальную цену. Самый дорогой, наверное, слон! Или носорог!
–Есть кто дома?– донесся из прихожей знакомый голос, и мой муж вошел в столовую.– Что случилось?– удивился супруг.– Отчего такие тихие?
–Только что ушел внутренний терапевт,– начала Рина.– Иммануил смертельно болен.
–У него в печени теперь почки,– высказалась Надежда Михайловна.– Ада Марковна с ума сойдет, когда узнает. И сердце у бедняги в легкие упало…
–Ух ты!– округлил глаза Иван Никифорович.– Наверное, дорого заплатили такому специалисту.
–Он чек оставил. Машинка для оплаты у него при себе была,– объяснила Бровкина.
Мой супруг взял небольшой листок бумаги, который ему протянула Надежда, и усмехнулся:
–Ну, я бы за такие деньги мог в придачу найти короедов во всех наших буфетах и предложить их сию секунду вытравить.
–Думаешь, он мошенник?– всхлипнула Бровкина.
–Не думаю,– с самым серьезным видом ответил Иван Никифорович,– думать следовало раньше, когда великого ученого приглашали. Уверен: посетивший наш дом профессор-академик – обычный врун.
Никита сел за стол.
–Видел из окна, как он из машины вышел – дорогая иномарка.
–Любой автомобиль можно взять напрокат,– тихо сказала я.
–Обманщики стараются произвести на свою жертву наилучшее впечатление,– тоже тихо произнес Иван Никифорович.– Они всегда хорошо одеты, ездят на дорогих авто и…– Муж начал смеяться.– Вы побрили несчастного! Кот, прости их!
–У доктора была какая-то жидкость,– пролепетала Надежда Михайловна,– он ее на котика попрыскал, протер, вся шерстка на салфетке осталась.
Иван Никифорович погладил Иммануила.
–Повезло тебе, брат. Хорошо, что не пустили в ход мыльную пену и станок.
–Он спокойно лежал, когда доктор…– начала Рина и тут же сама себя поправила:– Когда врун по нему «утюгом» водил.
–Горячим?– с самым серьезным видом уточнил ее сын.
Я поспешила на помощь свекрови:
–Нет, конечно. У него при себе был чемоданчик с оборудованием.
–Девушки,– засмеялся Иван Никифорович,– почки не могут переместиться в печень! Если подобное случилось с человеком ли, с котом ли, это означает, что несчастного переехал каток, который используют дорожные рабочие. Мама, помнишь в моем детстве продавался «Ниокрин»?
–Конечно,– отозвалась Рина,– Никифор им пользовался, надеялся, что волосы на голове начнут расти. Самое интересное, что помогло. Наверное, до сих пор его выпускают.
Иван Никифорович улыбнулся.
–Надо купить.
–Тебе-то зачем?– удивилась его мама.
–Об Имме забочусь, натрем его для обволосения,– ответил сын и расхохотался.
–Ну ошиблись,– обиделась Надежда Михайловна.– И он так громко, красиво говорил…
–Надя, мужик не должен красиво говорить, если только он не актер и не политик,– остановил Бровкину Иван Никифорович.– Мужик обязан молча свою семью обеспечивать и на работе не сидеть у последней батареи. Сделайте одолжение, не приглашайте больше внутренних кошачьих терапевтов. Впрочем, внешних тоже! Таня, ты когда едешь в больницу к Амалии?
