"Ходили слухи, что похожий инцидент произошёл с "Огненной Баркой", которая пропала на заре освоения космоса. Я всегда считал, что это просто история, которую любят рассказывать друг другу космолётчики за кружкой пива. Видимо, ошибался. Параметры червоточины не считываются — при попытке подключения, всё оборудование вышло из строя. Неизвестно, в какой именно точке космоса нас выбросит и сколько времени займёт путь. Остаётся только надеяться на лучшее."
Переключаю на следующую запись. К счастью у них есть система управлению через проекцию — я способен справиться с управлением компьютером, даже будучи облачённым в массивную броню.
Прослушав рассказ об анализах, которые показывают полное отсутствие в воздухе вирусов и бактерий, листаю дальше. В основном наблюдаю сухие сводки — списки умерших членов экипажа, расклад по продуктам питания и рассказы о бесплодных попытках анализа ситуации.
Наконец попадается что-то интересное. Мужчина в такой же броне, как на Лоране, только с поднятым стеклом шлема. Лицо искажено яростью.
"Капитан сдался! Он решил, что проще сдохнуть, чем что-то предпринять. Половины команды уже нет в живых, а он всё твердит, что надо верить в будущее! Поэтому я пристрелил этого идиота и взял командование на себя. Старший навигатор Пайн Ровански. Исполняющий обязанности капитана."
Прервавшись, оглядывается назад, но быстро возвращается к записи.
"Все мы отравлены. Червоточина убивает нас. Медленно, но верно ведёт к смерти. Она захватила наш корабль и волочёт его через пространство, а может и время. Чтобы вырваться, нужно предпринять что-то неординарное. И знаете что? Сейчас мы попробуем её перенаправить. Да, это опасно. И неизвестно, куда будет вести новый канал. Но лучше, чем сидеть сложа руки и ждать, пока сдохнет последний из нас."
Резкий звук, напоминающий выстрел. Какой-то грохот. Подозреваю, Ровански хотел сказать ещё многое. Но вместо этого, опускает стекло шлема, после чего запись прерывается.
Поворачиваю голову к Лорану.
— У него получилось?
Тот медленно поднимает руку, стягивая с головы шлем. Надо сказать, выглядит офицер связи не слишком хорошо — бледный, с громадными кругами под глазами и едва заметными кровеносными сосудами. Один глаз почти полностью залит белым, а второй покрыт сеткой лопнувших кровеносных сосудов.
— Неизвестно. В мятеже принимала участие вся команда навигаторов, к которой примкнула половина безопасников. Когда бунт был подавлен, все они оказались мертвы. Единственное, что у нас осталось — навигационный компьютер. Но то, что собирался сделать Пайн, выходит за рамки его шаблонов.
Когда заканчивает, сразу уточняю.
— И что именно он хотел провернуть?
Плотно сжав губы, на момент задумывается.
— Мне сложно объяснить. Связисты далеки от навигационной херни. Но если попробовать... Ровански хотел повторно запустить двигатель. Использовать его на половину мощности, находясь внутри червоточины. Такие эксперименты ставились в прошлом, чтобы понять, можно ли менять курс уже после входа в тоннель. Программу свернули, когда поняли, что технология работает нестабильно, а девять из десяти экспериментальных кораблей, гибнут, так и не вернувшись в обычный космос.
Занятно. Выходит, сначала у них поменялся курс, а потом мятежный навигатор попробовал скорректировать его ещё раз.
— А старпом? Он разве не в курсе?
Найл отрицательно машет головой.
— Нет. По Кодексу двое из тройки командиров должны быть бывшими навигаторами. Плюс, старший навигационный офицер и его команда. Наш капитан и второй помощник раньше занимались управлением червоточинами. Плюс, на борту было сразу семь навигаторов. Старпом поднялся по другой линии, он бывший офицер по вооружению.
Пока всё звучит относительно логично. По крайней мере критических нестыковок я не замечаю.
- Спроси у него про сам двигатель. Он уцелел?
Бросив взгляд на монитор, решаю, что в этот раз советник прав.
— Что с вашим двигателем? Он в норме?
Вот теперь в глазах Лорана появляется толика удивления.
— Конечно. А что с ним могло случиться?
Ладно. Как минимум этот момент я прояснил. Теперь осталось понять, что делать дальше.
Не реагируя на встречный вопрос мужчины, погружаюсь в дальнейшее изучение бортового журнала. Рассчитываю, что встретится ещё что-то интересное, но вместо этого тут зафиксированы только сводки от лица старшего помощника. Всё, что выделяется на общем фоне — несколько сообщений о приступах агрессии, после которых доступ к оружию был закрыт для большей части экипажа. Плюс, новость о переносе всех расходников для обеспечения работы одного из медицинских модулей.
В какой-то момент старпом сообщает, что команда решила перейти на попеременное дежурство, чтобы максимально продлить свои жизни. С этого момента я наблюдаю лица других выживших, которые коротко отчитываются о состоянии дел на борту. Но опять же — ничего примечательного не обнаруживается.
Закончив, отступаю назад. Сразу же слышу усталый голос Найла.
— Теперь вы поможете?
Видимо, с его точки зрения, он продемонстрировал нам всё, что можно. Тогда как с моей точки зрения, мы всего лишь начали.
— Мне нужен полный доступ к информации о Союзе. Как давно он появился, в каком секторе космоса находится и чем занимается.
Вижу, как тот хмурит брови.
— Это будет нарушением присяги. Я не знаю, кто вы такие. И пусть вы говорите на нашем языке и выглядите точно так же, всё это может оказаться подставой.
Не выдержав, машинально уточняю.
— Какой, например?
Мужчина дёргает уголками губ.
— Вдруг вы инопланетная раса, которая изменила червоточину, чтобы захватить корабль и получить пленных? А я говорю с искусственно созданными людьми, которые должны втереться ко мне в доверие?
Уже собираюсь разразиться тирадой, когда в голове оживает советник.
- Ты обратил внимание на время?
Не поняв о чём он, перевожу взгляд на монитор. Отматываю последнюю запись назад. И сдавленно охаю. Двадцать четыре часа. Шестьдесят минут в каждом. И столько же секунд в каждой минуте. Земное время. Которого здесь быть не должно.
Возвращаю внимание на Найла.
— Хорошо. Тогда скажи, почему в корабельных сутках двадцать четыре часа?
Чуть прищуривает глаза. Раздумывает, видимо пытаясь найти подвох. Наконец отвечает.
— Это время прародины человечества. Той самой, которую мы давно покинули.
Глава VIII
Застыв на месте, всматриваюсь в мужика. Прародина человечества? Которую давно покинули? Когда я был на Земле, с людьми там всё было в порядке. Вернее, "порядком" это конечно не назвать, но они там точно жили. В весьма серьёзном количестве. И о дальних космических полётах даже не помышляли.
