— Дать тебе другие знаки, связанным с другими стихиями, — пояснила Мария. — Слишком долго и муторно.
— И, конечно же, ты не идешь на принцип, — тихо заметил Люций, но я услышал.
Гроза посмотрела на него недобро, но ничего не сказала.
— Занимайся давай! — раздраженно бросила она мне. — Прояви побольше усердия!
Как будто я его и так мало проявляю.
Люций какое-то время помолчал, а потом снова разговор завёл. Если честно, это непривычно и подозрительно как-то. До этого он не показывал себя как любителя поболтать.
— Слушай, — обратился он к жене. — А Спар — твой личный ученик?
— К чему ты это? — спросила она и повернулась ко мне. — Спар — ты мой личный ученик?
— Не знаю, — ответил я.
Ответа я и правда не знал. Был ли я личным учеником Такена или учеником его школы? Скорее второе, чем первое. Потому что лично мной Мастер не так уж много занимался. Но был ли я учеником Марии? Да нет, пожалуй. На полставки если только.
— Вот видишь, он не знает. Какой-то половинчатый ученик, — ответила Гроза. — Так к чему вопрос?
— Да вот подумал, что Такен наверняка себе в любимчики этого Виктора возьмет…
— Почему это? — заинтересовался я.
— Потому что я знаю своего старого друга, — ответил Люций. — Во-первых, этот Гатс — лучший ученик на потоке, а значит, и среди всех учеников. Любому учителю приятно вкладываться в того, от кого отдачи больше. Во-вторых, он захочет создать нам противовес. Что тебя удивляет? — окинул Люций меня взглядом.
— Не могу понять, какие отношения вас связывают. Вроде старые друзья, но…
Но вели себя чуть ли не как враги.
— Сложные, — пожал плечами Люций.
— Мы для всего мира и Такена в частности — олицетворение хаоса. Поэтому тут я с мужем соглашусь. Такен вполне может захотеть создать нам противовес. Но и плевать. Чего это ты решил об этом поболтать?
— Подумал, что у тебя есть личный ученик. У Такена — тоже есть. А у меня — нету. Не канон.
— Канон? — переспросил я.
Кажется, сегодня день глупых переспрашиваний. Но очень уж разговор интересный. Вроде ни о чем, но кое-какие детали про эту троицу, в смысле Вологодских и Такена, узнать можно.
— А ты не в курсе, что ли? — с какой-то затаенной насмешкой посмотрел на меня Люций.
— В курсе чего? — напрягся я.
— Не слушай его, Спар. Как дети, — фыркнула Мария.
— И всё же? О чем я не в курсе?
— О том, что Такен очень любит книжки.
— Про это я в курсе. Но при чем здесь канон? И что это вообще такое?
— Канон в данном случае, — ответила Гроза. — Это что-то типа клишированного сюжета. Вот ты типичный клишированный персонаж.
— Клишированный?
Это слово мне тоже было незнакомо.
— Шаблонный. Не оригинальный, — пояснила женщина и, видя мой взгляд, уточнила. — Ну сам посмотри. Типичный герой, который постоянно встревает в неприятности, лезет вперед, рискует, и так далее, по списку.
— Стоит сказать, что ты типичный герой из вполне конкретной книжки, — усмехнулся по всю ширь Люций. — С дурацкой атакой ближнего боя вместо хорошей дистанционной. Глуповатый местами. За друзей — горой. Ну и да, постоянно приключения находишь.
— Если я герой, Такен — мудрый наставник? — подхватил я формат беседы. — А вы тогда безумные ученые… которые хотят уничтожить мир? Злодеи?
— А знаешь… — Мария переглянулась с мужем. — С твоей позиции мы выглядим действительно так. А со своей — мы вполне себе герои.
— Бред какой-то, — на этот раз фыркнул я.
— Согласна. Я сразу сказала, что бред. Но Такен ладно. Дорвался и играет в свои куклы, но ты-то Люций? Что за ерунда про личных учеников?
— Почему ерунда? Хочу воспитать кого-нибудь.
— Тамару воспитал.
— Тамару мы вместе воспитывали, это не то. Так что давай, забирай Спара. Такен заберет Виктора. А я… Мне надо кого-то найти с талантом мечника.
— Нет, по канону тебе девушка нужна, — не согласилась Мария. — Но, если ты найдешь какую-то юную пигалицу, долго она не проживет, это я тебе обещаю! — с угрозой произнесла она.
— Поэтому и говорю, нужен парень! — шутливо выставил перед собой ладони Люций. — Страшный, но талантливый!
Что-то такое Мария увидела на моем лице, от чего рассмеялась. А я вдруг понял, почему Люций её так любит. Точнее, почему он когда-то в неё влюбился. Сейчас, когда эта маска холодной стервы ушла, когда глаза блестели, а ещё покраснели, когда звонко смеялась — она выглядела совсем иначе.
Хороша, ничего не скажешь.
А ещё она мне Алисию неожиданно напомнила. Я уже и забывать стал, как та выглядела. Не по фото, а вживую. Тут же что-то схожее промелькнуло, и я загрузился. Опять зашевелилось что-то в груди, но уже по другому поводу.
— Чего приуныл? — Мария перестала смеяться, но веселье из глаз не ушло. — Неприятно чувствовать, что ты всего лишь игрушка в чужих руках? — не поняла она причин моего настроения. — Так не ты один. Этот Виктор тоже взял себе имя из книжки. И теперь вы разыгрываете пьесу для Такена, исполняя его детские фантазии.
— И то, что ты не хочешь дать ему попробовать другие стихии, вовсе не связано с этим, — заметил Такен.
Это была какая-то подколка, но я не понял её суть.
— Ещё бы! — фыркнула Гроза. — Если я дам Спару стихию ветра — Такен от радости кипятком писаться будет!
— Да вы психи, — резюмировал я.
— Давай знак учи, — посмеялась Гроза и виски себе помассировала.
Её хорошее настроение моментально улетучилось. Люций тоже притих, заметив состояние жены. Так и погрузились в тишину. Только я раз за разом пытался этот чертов знак воссоздать. И ведь запомнил структуру. Но нет, раз за разом он срывался и расползался. Что-то мешало, и я не мог понять, что именно.
* * *
Ответственно заявляю, что путешествие через адские земли вышло раз в десять приятнее, чем через могильник. Это при том, что находились мы среди огненных равнин куда дольше.
Замечу, что именно само путешествие. Этот же мир я приятным назвать не мог при всём желании.
Отдых закончился, Гроза пришла в себя, собрались и выдвинулись. Не такой уж долгий переход, и вот мы в адских землях. Что я почувствовал по возросшей температуре. У входа она в районе плюс тридцати была. А в самом аду начиналась с пятидесяти. Со слов Вологодских, в самых интересных местах и до ста градусов доходила. А кое-где — куда выше.
В общем. Здесь было жарко, светло и просторно.
На первый взгляд — самая обычная пещера. С тем отличием, что внизу бежали потоки лавы. Они как ручьи. Заполонили не всю округу, а нитками то сплетались, то разбегались.
