— Моя младшая сестра. Она пропала двенадцать лет назад. Не умерла, просто пропала. У того чудовища было ее лицо, я уверена. Мне кажется, она испугалась и сбежала, потому что тоже узнала меня.
Я вспомнил собственное нежелание убивать, дважды поднимавшее голову, когда дело касалось девочки-гаргуньи… то есть не-гаргуньи. Ее спутников я рубил с охотой, не испытывая сомнений. Получалось, какая-то часть меня знала, что изначально та девочка-не-гаргунья чудовищем не была. Интересно, откуда?
— Как сеть поможет нам выбраться? — спросил я, сменив тему.
— Об этом упоминается в хрониках клана, — отозвалась Амана. — Когда мы оказались заперты здесь, то перерыли все архивы, искали все, что только есть о Гаргунгольме. Там и нашли про сеть душ. Когда муж и свекор пошли в лес, они как раз надеялись найти ее там. Понимали, что, не будучи архимагами, сами из проклятого леса выйти не смогут.
Очередной поворот коридора привел нас небольшую столовую. Там за столом сидел мальчишка и уплетал из тарелки что-то, что на первый — да и на второй — взгляд напомнило мне варево, которым меня и остальных «живчиков» кормили в деревне. Разве что вместо кусков мяса среди овощей плавали куски мелко нарезанного вареного яйца.
— Нам удалось спасти нескольких куриц, — со вздохом сказала Амана, — а во внутреннем дворе — он закрыт от леса со всех сторон — я разбила огород. Три года мы выживаем только благодаря этому.
Я молча покачал головой. Я провел в проклятом лесу всего сутки, но был сыт им уже по горло. А эта молодая женщина прожила тут с маленьким сыном три года. И не сломалась, не сошла с ума, выдержала.
Кастиан почти ничего не ел за ужином, и, едва это перестало нарушать правила этикета — в этот момент я с удивлением поймал себя на мысли, что откуда-то эти правила знаю, — вскочил на ноги, сдернул со стены одну из лампад и вышел в коридор, кинув через плечо, что идет в родовые гробницы.
Амана проводила его взглядом, настороженность в котором ничуть не уменьшилась после того, как я рассказал ей историю Кастиана. Хотя при упоминании илуса она кивнула, показывая, что знает, что это такое.
После ужина Амана достала свиток, развернула. Выглядел тот таким старым, что казалось, вот-вот рассыпется в труху в ее руках. Амана прижала края полированными камнями, чтобы свиток не скатывался, и ткнула пальцем в рисунки в его центре.
— Вот.
Первый рисунок изображал свернутую сеть — точно такую, какая лежала у моих ног. На втором рисунке неведомый художник изобразил часть сети в увеличенном виде, показав стрелочками на места, где ячейки сети переходили одна в другую. Вернее, на места, где в этих ячейках виднелись крохотные, шириной в человеческий волос, щели. На третьем рисунке эти ячейки уже были разогнуты, а на четвертом составляющая эти ячейки металлическая проволока сплетена в клубок.
— Каждая ячейка сети — это пойманная Гаргунгольмом душа, — сказала Амана. — Клубок из сети душ будет стремиться за пределы леса — только там души смогут уйти к Благословенной Хейме. Живых Гаргунгольм ослепляет, пряча от них выход, но с мертвыми это не работает.
— Выглядит довольно просто.
Амана покачала головой.
— Вот, прочти, здесь есть приписка.
Я посмотрел, куда она показывала. Как и в прошлый раз, при попытке чтения косые завитушки сами сложились в слова с понятным смыслом.
— Часть ячеек сети — осколки душ демонов, — произнес я и с сомнением посмотрел на металлический сверток. Ничего демонического в свертке не ощущалось.
— Не только демонов, но и других иномирных тварей, — Амана обошла меня и присела, протянув руку к сети так осторожно, будто перед ней было гнездо с дикими осами. Коснулась сети, задержала пальцы на верхних ячейках и убрала. — Некоторые из этих тварей хуже и демонов, и гаргунов.
Еще хуже?
В отдалении послышались шаги, и в дверном проходе появился Кастиан. Выглядел он слегка зеленым.
— Что, нашел свою гробницу? — спросил я.
— Нашел. На ней действительно мое изображение и там, внутри, лежит иссохшая мумия. Одетая в мои одежды с моим родовым знаком на груди. Я не понимаю…
— Раз ты прошел через Завесу, ты живой человек, — вмешалась Амана. — Я помню ту гробницу. Но ее сделали больше трехсот лет назад, мало ли кого могли там похоронить.
— То есть… сделали на тот случай, если я умру, а потом решили использовать по назначению для неудачника, которому не нашлось другого места? — скептически уточнил Кастиан.
Амана вздохнула.
-— Династия Аэстус пала почти сразу после твоей псевдо-смерти. Насколько помню из уроков истории, это было связано с кризисом престолонаследования. Подозреваю, что предки моего мужа приложили к этому руку — сообщили о твоей якобы гибели и похоронили вместо тебя какого-то чужака.
Лицо Кастиана исказилось яростью.
-— Фалко, — прошипел он. — Это все Фалко! Будь он еще жив…
Амана сочувственно развела руками.
Я промолчал.
Для нас все это было давней историей, а для Кастиана случилось всего несколько дней назад. Что тут скажешь и чем поможешь?
После долгой паузы Амана первой нарушила молчание.
— Тебе стоит сменить типпаю на нормальную одежду, — сказала она, смерив принца долгим взглядом. — Сейчас даже жрецы такое не носят. В доме осталось много одежды моего мужа. Он был слегка ниже ростом, но телосложением вы похожи…
Кастиан ответил не сразу, но, когда заговорил, голос звучал нормально.
Убедившись, что он взял себя в руки и не сорвется, я перестал слушать дальнейший разговор — тема одежды меня волновала слабо — и придвинул к себе свиток, изучая, что еще было написано о сети гаргун.
Неизвестный автор перечислял, у каких именно демонов и демоноподобных тварей гаргуны могли забирать части душ. К сожалению, приведенные там названия ничего мне не говорили. Берингары, Оттаны, Джорги, Аюссы, Темные Эббы…
Я открыл свиток дальше, надеясь, что к названиям демонов будут прилагаться их описания, но нет, там обнаружился только рассказ о том, как правильно сплетать металлическую проволоку ячеек в клубок.
А еще дальше автор свитка описывал — и даже приводил рисунок — что случается, когда ячейка сети, содержащая душу демона, не обезврежена должным образом. У человека, изображенного на рисунке, не было ни рук, ни ног, ни головы. Все они, грубо оторванные, валялись в некотором отдалении от туловища. Художник даже озаботился тем, чтобы нарисовать под туловищем лужу крови и раскрасить ее карминовой краской.
Я еще пару мгновений полюбовался расчлененной жертвой демона и отодвинул свиток. Амана была права — работа предстояла непростая.
***
Я ожидал, что здесь, на территории людей, влияние леса уйдет или хотя бы ослабнет, и я вновь начну ощущать голод, жажду, сонливость… Но нет, не начал. Приготовленный хозяйкой имения ужин я поклевал больше из вежливости, съев едва четверть от того, что съедал за раз в деревне, воды — а других напитков у нее не имелось — отпил три глотка. И теперь, хотя наступила ночь, спать мне не хотелось совершенно.
