Значит, мне следовало рассказать об этом Амане? Но я понятия не имел, кем именно являлись заговорщики и что они затевали. О чем вообще шел разговор? Князь, дорога, флуктуации, генерал…
Я приподнял голову, так, чтобы меня не смогли заметить в зарослях, и огляделся — да, в оранжерее действительно было пусто. И небо начало, наконец, темнеть — пора было возвращаться.
Ладно. Уже скоро мне предстоит беседа с главой клана, и Амана там тоже будет. Расскажу, что слышал, им обоим, пусть сами думают, ерунда это или что-то важное.
Я уже хотел развернуться и уйти, но моя рука будто сама потянулась и сорвала стебель одуряющей травы. Взять его с собой? Я колебался. Хотя мне очень этого хотелось, это была слабость. И одно дело проявить слабость там, где никто не видит, и совсем другое — принести свидетельство этой слабости в место, где появляются слуги. А слуги, даже самые верные и почтительные, любят совать носы куда не следует.
Но ведь днем мой проводник не обратил на эту траву никакого внимания. Для него она вовсе не пахла соблазнительно. Вероятно, и другие слуги ее не заметят.
И это всего лишь один стебель. Разве я не найду, куда его положить так, чтобы никто не обнаружил?
Глава 30
Слуга уже стоял у моих покоев, так что заходить внутрь времени не было. Опоздать на разговор с главой клана было бы невежливостью, граничащей с оскорблением.
Коридоры, повороты, лестницы, и, наконец, седьмой этаж восточной башни. Очевидно, именно здесь находился рабочий кабинет Хеймеса.
На верхних ступенях лестницы меня ждала Амана. После обеда она успела сменить платье на более практичный брючный костюм, хотя на поясе так и остался висеть веер, а на груди — сигна.
Движением руки она отослала слугу, но никуда не повела меня, а продолжала стоять на месте, слегка хмурясь. Потом, когда шаги слуги стихли внизу лестницы, наклонилась ко мне, хмурясь еще сильнее и… принюхиваясь? Да, точно, принюхиваясь.
Это выглядело так забавно, что я не удержался от улыбки. Лисичка — мелькнула мысль — Амана выглядела точно, как лисичка, учуявшая что-то интересное…
Быстрое движение — и она вытащила из-за лацкана моего камзола тот самый красно-зеленый стебель, который я взял с собой.
— Рейн? Что это?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Какое-то растение.
— Да неужели? И как оно оказалось у тебя ты тоже не знаешь?
— Нет, это знаю. Я сам его туда положил.
— Зачем?
— Пахнет приятно.
Я ожидал, что лицо Аманы примет уже знакомое недоверчиво-удивленное выражение с таящимся во взгляде весельем. То самое выражение, которое всегда появлялось, когда я говорил или делал что-то странное. Но нет, она лишь покрутила стебель между пальцами и вздохнула.
— Эта трава называется Гирзова Приманка.
— Гирзова? — слово прозвучало знакомо. — Речь о Могильной Гирзе?
Я помнил, что шеновцы оказались на территории Корневой Башни, когда убегали именно от этого монстра.
— О ней.
— То есть… — мне стало немного нехорошо. — То есть, раз эта трава приманивает меня, то я имею какое-то отношение к Могильной Гирзе?
Я до сих пор не знал, какой именно демон затесался среди моих предков. Но отчего-то мысль, что этим предком был ифрит или, скажем, гаргун, не внушала особого отвращения, а вот мысль о происхождении от Могильной Гирзы была мне противна.
— Нет, — Амана чуть расслабилась, даже улыбнулась. — Это просто такое название. На самом деле это растение притягивает к себе большинство демонических сущностей и людей с демонической кровью. Существует лишь несколько видов демонов, на которых трава не влияет. По крайней мере можешь быть уверен, что твоим предком не был ни берингар, ни джорга, ни многоголовый аютта. Они, как и чистокровные люди, запаха этой травы просто не ощущают.
Амана призвала огонь и стебель в ее руке превратился прах.
— Мы выращиваем Гирзову Приманку для нескольких целей. Одна из них — приучить наших детей к ее запаху, чтобы они не попались в ловушки, созданные с ее помощью. Есть специальные схемы того, как лучше всего это сделать. Завтра я найду для тебя подходящую… И еще одно. Рейн, это важно!
Я кивнул.
— Насчет сегодняшнего разговора. Если мы с братом спросим у тебя о чем-то, что окажется или слишком личным, или слишком неприятным, или касающимся тайны, которую ты поклялся не раскрывать, объясни, что не можешь или не хочешь говорить об этом. Не пытайся изворачиваться или уходить от ответа. И ни в коем случае не лги напрямую!
— Понял, — я вновь кивнул. За семнадцать дней моей жизни не случилось ничего такого, что я хотел бы скрыть.
Когда мы уже подходили к нужным покоям, я вспомнил мимолетно мелькнувший у меня еще на праздничном обеде вопрос.
— Амана, сколько лет твоему брату?
— Сорок два. А что?
Перед мысленным взором у меня вновь всплыло лицо главы клана.
— До сих пор укладываю в голове мысль, что он выглядит почти как мой ровесник, но при этом годится мне в отцы, — ответил я честно.
Амана кивнула.
— Это частая реакция. Привыкнешь.
Перед дверью в покои стояло двое стражников, что меня немного удивило. Глава клана в корневых владениях явно не нуждался в той защите, которую могли предоставить обычные люди. Может быть, стражники стояли с церемониальными целями? Потому что так принято?
Когда мы прошли внутрь, Хеймес и Кастиан о чем-то негромко говорили. Кажется, о каких-то нюансах правления династии Аэстус из времени Кастиана.
После всех должных приветствий Хеймес указал мне на кресло, стоявшее напротив его стола. Широкое, мягкое, удобное, в то время как Кастиан и Амана устроились на обычных стульях. Странно.
Потом Хеймес поднял руку, сделав жест, который я на всякий случай запомнил, и щелкнул пальцами. По воздуху поплыли золотистые искры, а на каждой стене комнаты на несколько мгновений зажглись прежде невидимые сложные узоры.
— Многослойная защита от подслушивания, — пояснила Амана на мое недоумение. — Тот, кто находится за пределами ее элементов, ничего не услышит, даже если будет стоять в открытом дверном проеме.
Хм, я ведь уже видел немного похожую защиту… Да, нужно не забыть рассказать аль-Ифрит о встрече заговорщиков…
— Думаю, стоит начать с рассказа об убийстве, в котором тебя обвиняют, — сказал глава клана, перебив мои мысли. — Как понимаю, это сейчас самая насущная проблема.
Я моргнул, внезапно ощутив, что что-то изменилось. Будто сама реальность сдвинулась и изогнулась под неправильным углом… Абсурдная идея, конечно, но описать свои ощущения иначе я не мог.
— Рейн? — Хеймес вопросительно приподнял брови, когда я ничего не ответил и пауза начала затягиваться.
