–Натан!– прервал наш разговор на самом интересном месте совершенно захмелевший Джай, со всей дури треснув меня по спине.– А знаешь, почему женщины никогда не пьют? Потому что все мужчины и так красивые!– он рассмеялся, довольный собственной шуткой.– Давай и тебе нальем наконец!
–Нет, спасибо,– я отпихнул друга и постарался снова сосредоточиться на представлении. Но, к моему удивлению, музыка вдруг прекратилась, и вцентр площади вновь вышел Амон.
–Ну что же, дорогие воры и убийцы, пришло время вновь проявить ваши таланты! Давайте! Выходите! Вы можете показать нам все что угодно!
–Отец, так у нас тут есть самый настоящий талант!– проорал прямо надо мной Джай, и япрекрасно понял, кого этот не умеющий пить парень имеет в виду.– Натан! Давай, выходи, мы все хотим послушать тебя! Правда, ребята?
Толпа отозвалась одобряющим гулом. Как же мне хотелось сейчас прибить Джая, и ябы это точно сделал, если бы меня не остановила Джоанна:
–Так ты что, еще и петь умеешь?
–Танцевать, петь… Я много чего делал, чтобы собрать хоть немного монет на жизнь, когда был ребенком,– ответил я.
–Натан! Ты что, не сказал своей жене, что прекрасно поешь?– вновь вклинился в наш разговор молодой вор.– Ну-ка, где там человек с бансури? Начинайте играть!
И тут же зазвучала незатейливая мелодия, будто моего выхода давно ждали.
–Джай, тебе что, делать нечего?– пригрозил я другу, всем своим видом давая понять, что не собираюсь сегодня петь.
–А я бы послушала,– вдруг произнесла моя спутница.– Что-то мне не верится, что какой-то вор поет так хорошо, как говорят. Вдруг ты завываешь, как собака?
–Джоанна…– процедил я сквозь зубы, понимая, что девушка всего лишь подначивает меня.
–А может, ты еще и играешь на инструментах?– продолжила она.
–Нет,– отрезал я.– Где бы я мог научиться? А вот петь… Вот сейчас и узнаешь, как я пою.
Сотоварищи по гильдии, увидев, что я поднимаюсь с места, снова стали произносить мое имя, приглашая в центр площади, прямо к костру. Рядом со мной сразу устроился незнакомый мне человек с бансури, правда, лица его я не разглядел – оно было закрыто спущенным на глаза платком.
–Натан, мальчик, давай о любви,– радостно предложил Амон.
–О любви… Может, лучше о ворах? Нашу родную?– спросил я.
–Не-е-ет! О любви! О любви!– раздалось со всех сторон.
–Сегодня твой голос будет звучать по-другому, я уверен,– удивил меня глава гильдии и, заметив мое недоумение, продолжил:– Когда влюблен, само сердце начинает петь.
Мы сДжоанной встретились взглядами. Не могу сказать, что мы ненавидели друг друга, но любовь… Не уверен, что то, что чувствую я, взаимно. Да и кто может вправду полюбить вора?
Ночь опустилась, вокруг пустота.
Пока я один, но в сердце мечта:
Бреду по дороге, ищу свой ночлег,
По жизни я вор, в душе – человек.
Прелестная дева ждет на пути,
Хочу пригласить, не смогу так пройти.
Пойдет ли со мной, узнав, кто есть я?
Вор – это жизнь и участь моя.
Очи ее дурманом пьянят,
Сладкие губы к греху манят.
Грудь ее сжать в ладонях хочу,
Счастье свое я не упущу!
Не знаю, слушала ли меня сейчас Джоанна, нравился ли ей мой голос, но почему-то именно ее образ всплывал у меня перед глазами. Мне хотелось петь только для нее. Так я решил. Как будто почувствовав мое желание, толпа просила песен вновь и вновь. Песни о любви сменялись нашими родными воровскими, были песни и онашей стране, но все же толпа просила романтики. Может, Амон был прав, и мой голос сегодня действительно звучал по-особенному?
Желтые кудри, голубые глаза —
Так когда-то описали тебя…
Как вору тебя отыскать?
Как душу твою мне украсть?
Вдруг я увидел, как одна из девушек обратилась к моей спутнице:
–Госпожа Джоанна, простите, что беспокою, но госпожа Шанти хочет с вами поговорить. Вы сможете подойти к ней?
–Да, с радостью. Где она?
–Прошу следовать за мной, я покажу,– ответила девушка.
Краем глаза я успел заметить, что Джоанна встала из-за стола и направилась в сторону шатров. Думаю, мне не стоило беспокоиться, ведь вряд ли девушка из свиты матери Амона будет обманывать. Пожалуй, я могу позволить себе остаться здесь, в центре веселья.
–М‘атаджи
[50], я привела госпожу Джоанну.
–Да, спасибо. Оставь нас, пожалуйста, можешь вернуться на праздник.
Девушка поклонилась и удалилась, аДжоанна замерла в ожидании. Она думала, что ее отведут в один из шатров, но пожилая женщина, в отличие от всех остальных, грелась у своего собственного костра. Шанти подбросила в пламя несколько веточек и вновь повернулась кДжоанне, жестом приглашая сесть.
–Ты не выглядишь удивленной, дитя. Ожидала моего приглашения?
–Да,– не стала скрывать Джоанна.– Меня больше смущает то, как вы узнали, что я не удивлена. Вы же не видите, какое у меня сейчас выражение лица.
Женщина улыбнулась и«посмотрела» на мою спутницу:
–Алая печаль с лазурной горечью сошлись.
–Вы это уже говорили. Что вы имеете в виду? Кто вы? Почему вы захотели со мной встретиться?
–Как много вопросов, дитя,– спокойно ответила Шанти.– С чего же мне начать?
–Вы ведь заклинательница? Я права?
–Разве ответ на твой вопрос что-то изменит? Скажи мне, кто сейчас находится рядом с нами?
–Никого нет, нас никто не подслушивает.
–Ошибаешься! Нас слушают наши братья,– она указала рукой куда-то в темноту пустыни.– Они всегда рядом с нами, насекомые, птицы, животные. Они всегда рядом, не думай, что человек может быть полностью одинок.
–Я не одинока.
–Да, но ты боишься, я чувствую твой страх. Ты боишься остаться одна.
–Мир состоит из опасностей. Если я расслаблюсь, то конец будет печален.
–А что бы ты сделала, если бы к тебе подползла змея и попыталась ужалить? Убила бы. Я понимаю.
–Как будто вы поступили бы по-другому.
–Да. Я бы постаралась ее осторожно поймать, а затем отнесла бы подальше от людей, в безопасное место. Я бы отпустила ее на свободу.
–Если она не укусила бы вас раньше.
