* * *
Артем знал меня преотлично. Поэтому звонить не стал, ограничился сообщением: «Заберу тебя в девять. Целую, А.»
Я долго гипнотизировала взглядом это «целую», потом сдалась и ушла на кухню. За мороженым.
–Знаешь, сколько там калорий?– неодобрительно поинтересовался домовой, когда я вытащила из морозилки брикет.
–И?– отозвалась я невнятно, облизываясь. М-м-м, сливочный пломбир с карамелью!
Домовой насупился и припечатал:
–Растолстеешь!
–И что?– Я запустила ложку в вазочку и даже прижмурилась от удовольствия.
–В купальник не влезешь!– чуть не подпрыгивал Нат.– Некрасиво же, а? Что Артем скажет…
Он прикусил язык. Поздно.
–Артем, значит?– спросила я очень спокойно.– Он тебя просил помогать?
Домовой вжал голову в плечи и пискнул:
–Нет.
Я наставила на него ложку.
–А я просила?
–Нет…
–Вот и не лезь!– рявкнула я и воткнула ложку в мороженое.
–Ну и пожалуйста,– проворчал домовой оскорбленно и скрылся на антресолях в коридоре.– Ну и ладно! Больше ни слова не скажу, вот… А тапки, между прочим, Артему подошли!
–Сделай милость,– буркнула я, чувствуя, однако, некоторую вину.
Нельзя срывать на близких усталость и раздражение. Пусть лучше посторонним достается! А близких надо ценить и беречь. Их так легко потерять…
* * *
Я вскочила чуть свет.
Нервно металась по квартире, перекладывала вещи, пока домовой не выдержал.
–Иди-ка… В ванную! Маску там какую сделай, скраб, маникюр с педикюром…
Я вздохнула – и пошла, куда послали. Да так увлеклась, что едва не опоздала. Выскочила из подъезда с чемоданом в руках – и налетела взглядом на массивную фигуру. Артем!
–Привет,– сказал он как ни в чем не бывало, забирая у меня вещи.– Поехали скорее, у аэропорта пробки.
–Поехали,– согласилась я растерянно…
Следующие несколько часов слились в непрерывный поток. Объезд по каким-то улочкам. Регистрация. Посадка. Заселение. И все бегом-бегом-бегом!..
И вот я уже стою посреди номера – на двоих!– а он закрывает дверь плечом, удерживая в обеих руках по чемодану.
–Ань,– окликнул меня Артем и поставил чемоданы на пол.– Все нормально?
–Да. Наверное… Нет!– Я взялась руками за голову.– Что мы делаем?
–И что мы такого делаем?– заинтересовался Артем, усаживая меня на кровать. Ни кресел, ни диванчика в номере не было. Я-то планировала, что мы с Верой будем днями пропадать на пляже, возвращаясь в комнату только вымыться и поспать! Оттого и решила сэкономить. На свою голову!– Погоди… Ты что, боишься меня?
–Нет! Просто…
Опять я чувствую себя девчонкой на первом свидании.
–Вот что.– Артем взял меня за руку.– Пойдем гулять? Только купальник надень.
–А вещи?– растерялась я, приученная хозяйственным Натом к порядку.
–Потом.– Он хмыкнул и нажал пальцем мне на нос, совсем как в детстве.– Мы же в отпуске, помнишь?
* * *
Нырнуть из промозглого альвхеймского ноября в разгар лета было потрясающе приятно. Выматывающая жара в Муспельхейме уже спала, и температура днем не поднималась выше плюс двадцати пяти, а море остыло до девятнадцати. Местные считали это морозами и диковато косились на радостно сигающих в воду туристов.
Мы прилетели ближе к вечеру. Так что едва успели искупаться и перекусить в ресторанчике на берегу, как подступили сумерки.
–Давай еще посидим,– попросила я, когда на террасе остались мы одни. Берег уже окутала прохлада, но уходить не хотелось.– Немного?
–Ладно.– Артем поднялся.– Погоди минуту…
Вернулся он почти сразу, с двумя теплыми пледами и горячим чайником.
Я обняла чашку, грея озябшие пальцы, и блаженно прикрыла глаза. Запах моря, крики чаек, наброшенный на плечи мягкий плед и крепкий чай. И мужчина, который смотрит так, что у меня – давно не девчонки!– кружится голова…
–Ань,– позвал он, когда я допила чай.– Посмотри на меня.
Столик в кафе был для него тесноват, пришлось вытянуть ноги в проходе. Где-то вдали наяривал оркестр, негромко переговаривались официанты. Но здесь, на террасе, было уютно и безлюдно.
–Смотрю,– согласилась я и отставила чашку.
При всем своем потрясающем терпении Артем был невероятно упрям. Если решил прояснить что-то раз и навсегда, то не отвертишься.
Как там советовала Вера? Сказать «да» или «нет»?
Артем сглотнул:
–Помнишь, на рыбалке я сказал, что иногда стоит рискнуть?– Он выдохнул и поймал мой взгляд.– Ань, я тебя люблю. И хочу быть с тобой. По-настоящему.
Я молчала.
–А если я отвечу «нет»?– спросила наконец.
Он поморщился.
–Брось, Ань. Буду жить дальше. Я понял, что люблю тебя… лет в семнадцать, кажется. И эти четырнадцать лет я ведь как-то прожил, верно?– Он хмыкнул.– Мне это даже, пожалуй, на пользу пошло. Я же учился и работал как проклятый. Не отвлекался особо ни на что.
В голове было темно и пусто, когда я спросила:
–Тогда почему ты ждал так долго?
Артем передернул плечами:
–Тогда, много лет назад, я понял, что ты меня не любишь. И предпочел остаться с тобой. Хоть как-то. Надеялся, что со временем ты поймешь, оценишь…– Он выдохнул и прижался затылком к столбику, подпирающему крышу террасы.– Но ничего не менялось. У тебя были мужчины, а я… оставался другом.
Куда я смотрела все эти годы? Как могла не замечать, что Артем меня любит? Или просто не хотела признаваться себе в этом?
А он помогал по первому зову и просто оставался рядом.
–Тём, я…– начала я смятенно.
Он не дал мне договорить. Подался вперед, взял мои ладони в свои.
–Я больше так не могу, Ань. Надежда – это как грязь в ране. Вовремя не вычистишь – потом придется резать. Считай, я сейчас это и делаю.
У меня вырвался невольный смешок. Хирург! Артем верен себе.
–Вычистишь,– повторила я задумчиво.– И рана заживет без следа?
Видеть напряжение – и горечь – в его взгляде было почти физически больно.
–Останется шрам. Но иначе… Сдохнуть от гангрены – так себе перспектива.
–М-да, гангреной меня еще не называли,– пробормотала я, чувствуя, как от бережного прикосновения его рук голова идет кругом.– Ладно бы головной болью или там печеночной коликой.
–Язва!– прокомментировал Артем и осторожно привлек меня к себе.
