–Ну, вот мы и на месте.– Мой голос странным эхом отдавался в окружающей пустоте, которой была заполнена большая часть Междумирья, испокон веку пребывающая в таком виде. Единственное, что можно было разглядеть,– жуткий серый туман, висящий в воздухе и стелющийся по земле.– Я успел запамятовать, какое это веселенькое место. Разве вы, Забытые, никогда не скучаете по солнцу?
Кирран улыбнулся, а на лице Никс появилось странное выражение, тень страха, которую она не смогла скрыть под капюшоном.
–Не все теперь выглядит таким, как здесь,– сказал Король Забытых, похоже, не заметивший краткой вспышки ужаса в глазах стоящей рядом с ним фейри.– В Междумирье больше не царит запустение. Я разрешил некоторым подданным построить собственные города и деревни при условии, если смогут найти якорь.
–Чего-чего?
–Якорь, Плут,– отозвался Грималкин скучающим голосом.– Это предмет, который существует как в реальном мире, так и в Междумирье. Обычно за Завесой можно вообразить что угодно – хоть целое королевство,– но оно никогда не задерживается надолго, поскольку нереально, вот в чем беда. Если только у тебя нет якоря, чтобы удержать его на месте.
–Ладно, конечно. Я просто кивну и притворюсь, что понимаю, о чем ты толкуешь.
Кирран поднял голову, будто почувствовав что-то невидимое.
–В Междумирье ощущается что-то странное,– пробормотал он, слегка нахмурив брови.– Хаотичное. Пугающее.– Продолжая хмуриться, он покачал головой.– Я не чувствовал ничего подобного со времен войны с Госпожой.
Никс шагнула вперед.
–Нужно идти, Ваше Величество,– сказала она мягким голосом.– Не стоит тут задерживаться. Если сейчас что-то появится, мы можем оказаться в опасности.
Я поднял руку.
–Эй, ребята! Я, конечно, понимаю, что вы, Забытые, и всезнайки вроде Пушистика в разъяснениях не нуждаетесь, но не стоит забывать, что с вами есть еще кое-кто, не знакомый со странными особенностями Междумирья и Завесы. Что тут может появиться? Разве что лягушка из пруда выскочит, если он есть поблизости.
Кирран сделал глубокий вдох.
–Междумирье,– терпеливо начал он, глядя на меня,– постоянно меняется. Оно… ну, почти живое, потому что улавливает любое сильное чувство или эмоцию и воплощает в реальность. Тот, чья воля достаточно сильна, способен создать здесь практически все, что угодно. Но без якоря эти проявления почти сразу же исчезают. Якорь подобен краеугольному камню, без которого ничто не будет настоящим.
–Однако из тумана может появиться… разное,– подхватила Никс, чьи глаза цвета луны, казалось, светились в тени капюшона.– Эмоции, такие как страх, гнев, смятение… Междумирье может породить нечто, основываясь на том, что ты чувствуешь в данный момент. Если тобой владеет определенное ощущение, скажем, воспоминание о том, как страшно быть преследуемым стаей бешеных волков в дремучем лесу…
–Мы можем обнаружить, что со всех ног удираем от вышеупомянутой стаи бешеных волков. Понятно.– Я постучал костяшками пальцев по голове.– Иногда мне требуется старая добрая подсказка, но в конце концов и до меня доходит.
–Неподалеку есть руины,– вставил Грималкин одновременно скучающим и нетерпеливым голосом.– Похоже, мы должны пройти через них по пути в Фаэд.– Он поднялся, выгнув спину в свойственной котам манере, и повернулся, помахивая пушистым хвостом.– Предлагаю направиться в ту сторону, пока из тумана на нас что-нибудь не выскочило.
–Не надо нам никаких «выскочек»,– согласился я.– После тебя, Пушистик.
Некоторое время мы шагали в тишине, и единственным звуком было лишь шарканье наших ног в тумане и дымке. Я даже не знал, по чему ступаю: белый ковер полностью скрыл землю, а тусклый свет не позволял ничего разглядеть. Если вам когда-нибудь доводилось в одиночку брести по дороге, укутанной настолько густой дымкой, что очертания деревьев по краю тротуара были едва различимы, то вы имеете представление, на что похоже Междумирье. С той лишь разницей, что тут не было ни деревьев, ни солнца. Ни земли, судя по всему. Все выглядело настолько однообразно, что, не знай я об умении Пушистика ориентироваться на местности, забеспокоился бы, уж не ходим ли мы по кругу.
–Итак, тебя зовут Плутишка Робин.– Замечание Никс застало меня врасплох; ябыло собрался пристать к Грималкину, только чтобы услышать в мертвой тишине хоть чей-то голос. Оглянувшись, я увидел, что она наблюдает за мной, оценивающе глядя своими золотистыми глазами.– И давно ты здесь?
–Уже некоторое время.– Я одарил ее своей фирменной наглой ухмылкой.– Но, очевидно, не так долго, как ты. Однако в Небыли ориентируюсь хорошо. Я, конечно, не Пушистик, но, по крайней мере, в пределах дворов и прилегающих территорий видел все, что только можно.
–Ты принадлежишь к… Летнему Двору, да? Каково это?
–Громко,– отозвался я.– И всегда куча дел. Благие фейри любят танцы, музыку и празднества, а еще – напившись вина, бегать голышом под полной луной. Но не стоит заблуждаться, они не очень-то приятные ребята. Во всем Благом Дворе не сыскать ни единого представителя, которого можно было бы назвать милым. Хотя, полагаю, они не такие жестокие, как Зимний Двор. Для этих хорошее времяпрепровождение заключается в том, чтобы оторвать кому-нибудь руки-ноги да ими же и забить до смерти. С другой стороны, Летние фейри забавы ради превратят тебя в розовый куст или будут закармливать пирожными, пока не умрешь, потому что не сможешь перестать их есть. А если случайно позаимствуешь чей-то любимый гребень, на тебя и вовсе натравят гончих. Похоже, я сейчас говорю о Титании.
–Кто такая Титания?
–Жена Оберона. Королева Летнего Двора.– Я скорчил гримасу.– Госпожа злобы, леди мелочности и повелительница истерик.
–Понятно.– Никс, казалось, задумалась на мгновение, нахмурив брови.– Значит, не так уж сильно отличается от королевства моей Госпожи.
–Не уверен, что забредал настолько далеко.
Она окинула меня еще одним внимательным взглядом.
–Кирран сказал, что ты слуга лорда Оберона. Что ты для него делаешь?
–Я-то? Я его шут.– Я принял театральную позу, воздев руки вверх.– Просто скромный проказник, которого он держит при себе, чтобы я его развлекал. А также его мальчик на побегушках, наперсник, поставщик любовных зелий и просто помощник.
На лице Никс отразилась растерянность, как будто она не совсем понимала значение некоторых слов. Я догадался, что в те времена, когда она только появилась на свет, язык был совсем другим, и сленга, вероятно, еще не существовало.
–А ты?– спросил я.– На что была похожа жизнь при дворе прославленной Первой Королевы Фейри?
Она заколебалась.
–Я была…
Прежде чем она успела ответить, я зацепился ногой за что-то твердое и неподатливое и вскрикнул. Внезапно молочная пелена отступила, открыв полукруг из разрушающихся каменных стен, торчащих из тумана, как сломанные зубы. Небо над головой прояснилось, из-за облаков выглянула полная серебристая луна, и я потрясенно заморгал.
