Так что да, гоблинский базар – место опасное. Опасное, таящее в себе угрозу… и необычайно заманчивое. Ведь в этом и заключается соблазн, правда? Что есть жизнь без капельки риска? Плутишка Робин никогда не пасует перед трудностями.
Когда я входил в заросшие сорняками ворота заброшенного парка аттракционов, было уже за полночь, и территория в свете полной луны казалась серебристо-черной. За оградой виднелся ржавый корпус колеса обозрения, силуэт которого вырисовывался на фоне неба, нависая над деревьями. Прямо передо мной в грязи замерла старинная карусель; ее некогда яркие лошадки облупились и растрескались, краска и штукатурка осыпались на платформу. Рядом стояла обветшалая будка для продажи попкорна: стекло разбито, зерна давным-давно растащены крысами, воронами и тараканами.
Натянув на голову капюшон своей зеленой толстовки, я шагнул вперед. На меня тут же нахлынули характерные звуки и запахи рынка. Вокруг карусели и по пыльному двору были расставлены сотни палаток, тележек, киосков, ларьков и столов самых разных размеров, превративших ровное открытое пространство в миниатюрный лабиринт. В проходах толпились фейри всех мастей, габаритов и дворов, от летних до зимних и даже диких, поскольку гоблинский базар был нейтральной территорией, где привечали любого, кто способен заплатить.
Стоящие за прилавками продавцы тоже были разных форм и размеров. У стола, где торговали вырезанными из слоновьих бивней наборами игральных костей, маячил зеленый остроухий гоблин, а несколькими палатками дальше Летняя фейри из знати наводила лоск на коллекцию плащей, сделанных из листьев, перьев или паутины. В воздухе витал аромат жареного мяса, исходящий от насаженной на вертел туши кабана, которая медленно вращалась над пламенем, а ручку крутил долговязый седой тролль. Когда он меня заметил, его красные глаза-бусинки расширились, а сухощавое тело напряглось от беспокойства.
Ухмыльнувшись, я пригнул голову и растворился в толпе. Как бы ни было весело злить тролля, последствия скорее всего вынудят меня поспешно покинуть базар. Однако на сей раз я просто прогуливался, а не занимался официальными поручениями, и уходить мне пока не хотелось.
Шагая по центральному проходу, я заметил, что земля под моими сапогами становится все более твердой и утрамбованной. Продавцы зазывали толпу, предлагая свои товары: травы и кристаллы, оружие и безделушки, драконью кровь, куриные зубы, заколки изо льда, зелья, волшебные бобы, пыль фейри и много чего еще. Я замешкался у прилавка, где продавались бусины, превращающиеся в мышей, если их намочить; вголове крутились уморительные идеи, но я, нахмурившись, отогнал их прочь.
«Прекрати, Плут. Тебе и без того хватает проблем с Титанией,– напомнил я себе.– Если из-за тебя ванна, в которой она решит понежиться, вдруг окажется полным-полна грызунов, за тобой пошлют гончих, рыцарей и жутких убийц-спригганов. Возможно, оно того не стоит».
Пауза.
«Нет, точно стоит».
–Плутишка Робин?
Я вздрогнул и, обернувшись, увидел стоящий через проход длинный низкий стол, из-за которого на меня пялилась морщинистая гномиха, чьи седые волосы походили на прикорнувшую на голове миниатюрную овечку. Прилавок перед ней был уставлен зелеными бутылками с длинными горлышками, от которых даже на расстоянии нескольких шагов исходил пьянящий сладковатый запах, способный вызвать у неискушенного фейри легкое головокружение.
Усмехнувшись, я подошел к столу, приложив пальцы к губам.
–Ш-ш-ш, Марла. Не произноси мое имя слишком громко. Я сегодня инкогнито.
–Инкогнито, значит.– Древняя гномиха нахмурилась, отчего ее глаза почти скрылись в складках лица.– Скорее уж опять по уши в неприятностях. Что ты здесь делаешь, жуткое создание? И отойди от моих бутылок. Меньше всего мне нужно, чтобы мое вино каким-то образом попало в палатки, где торгуют скотом. Так и вижу, как кареты знати съезжают в канавы и врезаются в деревья, потому что их лошади внезапно опьянели.
–А что?– невинно заморгал я, широко раскрыв глаза.– Это случилось всего на одном Элизиуме, и никто не смог объяснить, что именно пошло не так.– Мероприятие, на котором два раза в год собирались фейри, чтобы покрасоваться в причудливых нарядах, обсудить политику и пересмотреть договоры, было таким же скучным, как и его название. Чтобы не свихнуться, я старался время от времени добавлять происходящему остроты.– Согласись, было просто уморительно наблюдать за тем, как карета Мэб ездит по кругу.
–Больно надо мне с подобным соглашаться,– огрызнулась торговка вином и наставила на меня костлявый палец.– Я тебе вот что скажу: ты неисправимый смутьян и вечно замышляешь недоброе. В толк не возьму, почему владыка Оберон до сих пор не изгнал тебя навечно.
–Ну, он пытается,– пожав плечами, с ухмылкой отозвался я.– Но никогда не добивается своего. Перед моими чарами трудно устоять. Меня изгоняли из Небыли… кажется, три раза? Или уже четыре? Неважно. В конце концов, он всегда призывает меня обратно. Забавно, что именно так всегда и бывает.
А возвращает меня Оберон потому, что я слишком полезен, чтобы долгое время находиться вдали от правителя – и ему это отлично известно. Хотя мысль о том, что Летний Король никогда не избавится от меня по-настоящему, представлялась весьма утешительной, случались моменты, когда я хотел быть свободным, даже если из-за этого стану бездомным.
Гномиха бросила на меня мрачный взгляд, а я в ответ одарил ее наигранно-мечтательной улыбкой.
–Между нами говоря, думаю, что Титания втайне скучает по мне, причем довольно сильно.
Марла фыркнула.
–Если бы Летняя Королева услышала твое заявление, целый месяц бушевали бы грозы,– пробормотала она и обеспокоенно выпрямилась.– Погоди-ка, ты же минуту назад рассматривал товары Угфрига,– воскликнула она.– Только не говори, что тебе приглянулись мышиные бусины.
–Ну-у-у…
Нас прервало чье-то фырканье. Посмотрев себе под ноги, я увидел маленькую коричнево-белую собачку, которая глядела на меня, виляя хвостом. Она была симпатичной, но какой-то чересчур лохматой и, судя по виду, могла в любой момент тяпнуть за лодыжку. Сквозь шерсть виднелись медные шестеренки, зубчики и поршни, которые выдавали в ней существо из Железного Двора. Механическая гончая. Точнее, терьер, решил я. В лунном свете на голове собачки поблескивали стекла летных очков, и она продолжала скулить, не сводя с меня взгляда.
Я с улыбкой обратился к ней:
–Привет, Пушок! Откуда ты взялся?– Песик негромко выжидательно тявкнул, а я пожал плечами.– У меня нет шестеренок, которые ты мог бы пожевать, извини.
Марла перегнулась через край стола и тут же отпрянула, как будто я разговаривал с гигантским тараканом.
–Мерзость!– прошипела она, и механический терьер вздрогнул от звука ее голоса.– Убирайся отсюда, чудовище! Кыш!
Маленькое существо убежало, скрипя шестеренками и поршнями, и скрылось за будкой.
Я нахмурился.
–Хорошо, что ты прогнала эту собаку. Она выглядела ужасно злобной.
