–Но по возвращении я обнаружил…– Я поднял обе руки, пожав плечами.– В общем, я перестал быть прежним Плутишкой Робином. Изменился. Начал называть себя Паком, чтобы еще больше отделить себя нынешнего от фейри, которым был раньше. Имя прижилось, хотя большинство жителей Небыли и по сей день не видят разницы. Однако самому мне эта разница известна, даже если остальные фейри никогда не позволят забыть то, что я натворил в прошлом.
–А что случилось с девушкой? Видел ли ты ее снова?
–Вообще-то, да. Как только удалось улизнуть от Оберона, я вернулся в мир смертных, в деревню, которую оставил. Я думал, что там минуло всего несколько лет, но время в Небыли течет по-другому. Драйзи к тому времени была уже бабушкой, старейшиной деревни, вокруг нее резвилась целая орава детей и внуков. Ее жизнь продолжалась.
Вот такая история.– Я скрестил руки на груди, бросив на Забытую вызывающий взгляд.– О том, как Плутишка Робин из обычного болвана превратился в менее вопиющего болвана. И все из-за смертной девушки и силы любви-и-и.– Я фыркнул и закатил глаза.– Я никому не рассказывал эту маленькую историю, ты же понимаешь. Даже Меган и Ледышке. Буду благодарен, если и ты не станешь болтать. Хорошо, что остальной части Небыли невдомек: уПака есть совесть.
–Итак,– подытожил я, наблюдая за реакцией Никс. Ближе она не подошла, но продолжала держать в руках лунные клинки.– Каков ваш вердикт, мисс Непреклонная Убийца? Прикончишь меня, чтобы устранить угрозу, которую представляет Плутишка Робин, или рискнешь остаться с Паком?
Никс рассматривала меня с непроницаемым выражением лица… а потом вдруг замерцала в лунном свет и исчезла. Мое удивление длилось не больше секунды… ведь уже в следующую к моему горлу сзади прижалось изогнутое сияющее лезвие.
Я тихонько хихикнул.
–Ух ты, поверить не могу, что купился на это,– пробормотал я, чувствуя присутствие Забытой у себя за спиной. Острие меча упиралось мне в кожу, слишком холодное и острое для предмета, сделанного из света.– Ну что, Девочка-убийца? Я жду. Каков твой вердикт?
–Зависит от обстоятельств.– Никс наклонилась ниже, приблизив губы к моему уху, и, омывая прохладным дыханием кожу, спросила:– Могу ли я доверять тебе, Пак?
–Не знаю.– Я хотел пожать плечами, но было довольно трудно сделать это, когда к горлу приставлен меч.– Честно говоря, сам я себе сейчас не очень доверяю. Но я не совсем он. Пока нет.
–Не слишком-то убедительно, Плут.
–Тогда вот еще что.– Резко выбросив руки вверх, я ударил Никс по локтю, отвел лезвие от своего горла и, одновременно выскользнув из ее хватки, развернулся и схватил ее за запястье. Через полсекунды Никс оказалась прижатой спиной к дереву с приставленным к сердцу кинжалом.– Я не собираюсь предпринимать ничего такого, что может поставить под угрозу нашу миссию,– сообщил я ей и почувствовал, как она замерла.– Я намерен найти чудовище и втыкать в него кинжалы до тех пор, пока оно как следует не умрет. Если его смерть вернет мой прежний облик, так тому и быть. По правде говоря, это, наверное, лучший исход. Рогатый Плутишка Робин никому не по нраву.
–Я бы не стала заходить так далеко.– Никс шагнула ко мне. Ее слабая улыбка и выражение лица заставили мое сердце бешено заколотиться. Она потянулась вверх, длинные пальцы погладили запястье руки, держащей кинжал… а в следующее мгновение она схватила его и, развернувшись с невероятной скоростью, сделала подсечку и бросила меня на лесную подстилку. Ударившись спиной, я заворчал, а Девочка-убийца тем временем оседлала меня и приставила к шее мой собственный клинок.
Ухмыляясь, я смотрел на нее снизу вверх, а она на меня сверху вниз, с холодным торжествующим выражением лица.
–Мы, что ли, до утра будем исполнять этот танец?
–А ты бы предпочел заниматься чем-то другим?
–Ну, мне на ум приходят несколько идей.
На сей раз я перевернул Забытую, уложив ее на лопатки, и забрал свой кинжал. Лезвие снова зависло у ее горла.
–Если только ты не готова признать поражение.
Она улыбнулась, и я понял, что ее руки отнюдь не пусты. Я вдруг уловил проблеск лунного клинка, направленного на ту часть меня, которую я не хотел бы подставлять под удар. Никс лукаво усмехнулась, встретившись со мной взглядом.
–Не будь таким самодовольным, Плут. Если мне придется признать поражение, я по крайней мере заберу с собой трофей.
–Ладно-ладно.– Скорчив гримасу, я отбросил кинжал и поднял обе руки в знак капитуляции.– Уступаю. Ты победила, хотя это был грязный обманный маневр, Девочка-убийца.
–И это говорит тот, кто зовется Величайшим Шутником.– Никс поерзала, чтобы устроиться поудобнее, но клинок из руки не выпустила.– Разве грязные обманные маневры – не твой конек?
–Это не значит, что их нужно направлять на меня самого,– запротестовал я, заставив ее фыркнуть.– Во-первых, некоторые вещи неприкосновенны. А во‐вторых, я заметил, что ты до сих пор не убрала эту острую колющую штуку.
–Просто хочу убедиться в твоем дальнейшем хорошем поведении,– весело воскликнула Никс.– Мне известно, что при тебе есть еще оружие. Если уберу мечи, откуда мне знать, что ты не попытаешься тут же предпринять что-нибудь коварное?
–Потому что прямо сейчас мне очень хочется тебя поцеловать,– тихо ответил я и внезапно осознал, как сильно бьется мое сердце, а желудок завязывается в узел.– Приставленный к паху клинок весьма осложняет мне задачу.– Бесполезно пытаться игнорировать происходящее, отрицать, что Забытая нисколько меня не волновала. Я больше не пытался бороться с этим чувством.– Если ты против поцелуя,– продолжал я,– только скажи. Но в таком случае я продолжу переживать, если только не направишь эту колющую штуку куда-нибудь еще.
Взгляд Никс вдруг сделался голодным, а золотистые глаза заблестели, как у хищника. Но она все еще колебалась, хотя голос посерьезнел.
–Разве ты только что не сказал, что сам не уверен, могу ли я доверять тебе?
–Да,– прохрипел я.– И, наверное, не стоит. Я признаю, что у меня голова набекрень, и я сейчас не тот, кем был прежде. Скажи одно лишь слово, и мы вернемся в лагерь и будем остаток ночи ловить на себе самодовольные взгляды Пушистика. Но я думал… надеялся, что не одинок в своих чувствах.
Никс колебалась. Затаив дыхание, я считал удары сердца, чувствуя, как желудок сворачивается и извивается, точно взбудораженная змея. Выражение лица Забытой было затравленным, она явно вела внутреннюю борьбу с самой собой. Затем без предупреждения села, толкнула меня в грудь и опрокинула. Я снова упал на спину. На сей раз мои запястья оказались прижатыми к лесной подстилке, а губы Никс впились в мои.
Я застонал, все мои нервные окончания напряглись. Забытая оказалась не робкого десятка; ее губы несколько мгновений ласкали мои, потом двинулись вниз по шее, заставив меня ахнуть и откинуть голову назад. Наконец я высвободил руки и заскользил ими вверх по ее рукам, зарылся пальцами в ее серебристые волосы и притянул ближе к себе. Она погладила ладонями мою грудь, тонкими пальцами оставляя дорожки ледяного тепла и заставляя меня дрожать.
