Кажется, Эди думал о том же самом, потому что в его карих глазах отражался страх.
–Не переживай, Розмари. Уверен, больно не будет,– довольно неубедительно шепнул он мне.
–Тишина!– загремел Осирис.– Ты первый!– Он указал на беднягу Эди.
Дальше произошло нечто странное. Осирис принялся раскачивать перед лицом Эди маленький мешочек с чем-то душистым, и Эди совершенно успокоился. После этого Осирис осторожно просунул руку в его грудную клетку и извлёк оттуда нечто – очевидно, сердце. Оно было похоже на большой кусок ваты золотистого цвета, и кажется, Эди совсем не было больно. Осирис положил сердце на пустую чашу весов, и мы, затаив дыхание, смотрели, как весы опустились вниз – перо оказалось тяжелее сердца.
Ура! Осирис впервые широко улыбнулся, осторожно поместил золотое сердце-шар в грудь Эди и развернул его к нам. После этого он хлопнул его по плечу, и Эди открыл глаза.
–Ты в порядке?– прошептала я, опасаясь, что на нас снова накричат. Эди кивнул: он по-прежнему выглядел немного ошарашенным.
Потом подошла очередь Лоис. Она была ужасно напугана, и мама держала её за руку, стоя перед Осирисом. Но нам не следовало волноваться, потому что с ней Осирис проделал то же самое. Лоис оставалась неподвижной и спокойной, как будто в трансе, пока он доставал из её груди бледно-розовое сердце-шар. Эту же процедуру повторили с мамой, чьё сердце оказалось фиолетовым, а потом со мной. Очевидно, моё сердце было цвета морской волны.
Все мы прошли испытание – наши сердца оказались легче пера.
Осирис с улыбкой обратился к нам.
–Добро пожаловать в рай, друзья мои. Можете взять с собой в Поля Тростника всё, что пожелаете.
Я посмотрела на маму, и она чуть заметно кивнула, словно говоря «вперёд, ты знаешь, зачем ты здесь».
–Сэр, если можно, мы хотели бы забрать «Книгу мёртвых» вБританский музей,– сказала я.
Осирис улыбнулся, кивнул Анубису, и тот подал нам книгу в красно-золотом кожаном переплёте. «Книга мёртвых». Я бережно передала её маме, Лоис и Эди.
Я не могла поверить, что всё так просто! Мы смогли вернуть книгу.
Я уже собиралась спросить Эди, как нам вернуться домой, когда Осирис повернулся к слегка ошарашенному Мелу Вайну, которого Анубис подвёл к весам.
Его злые карие глаза блеснули, и я могла поклясться, что прочла его мысли. «Ну что, девочка? Только ты и я, да? Мы ведь старые друзья. Мы встретимся снова. Будь уверена. Ничего не кончено. Ещё не всё потеряно, и Фрэнсис тебе не поможет».
Я поёжилась и отвернулась, стараясь не обращать внимания на его гнусные мысли.
Осирис взмахнул мешочком с травами, и глаза Мела закрылись. Он положил руку на его костлявую грудь и извлёк клейкую чёрную массу. Она была похожа на разломанную буханку хлеба, которую обмакнули в дёготь.
Осирис положил её на весы, и чаша подскочила вверх, подбросив перо в воздух.
Сердце Мела было тяжелее пера.
Мы ахнули. Я посмотрела на маму. Одной рукой она сжимала подвеску, а другую прижимала ко рту. Лоис зарылась лицом в Би. А Эди, как и я, широко раскрыл глаза от страха.
Что же теперь будет?
Осирис с каменным лицом убрал сердце Мела на место и толкнул его рукой в грудь. Глаза Мела открылись, налитые кровью и слезами.
–Ты совершил много грехов. Я не стану скармливать твоё сердце крокодилам, как делаю обычно. Тебя ожидает нечто похуже смерти: несуществование.– Осирис поставил ногу Мелу на грудь и повалил его на пол.– Ты никогда не существовал.
Мел заревел от гнева и недоумения и начал распадаться на части, пока от него не остался лишь один золотой зуб.
Не успели мы понять, что произошло, как в небе раздался раскат грома, и комната потемнела. Крыша огромного зала исчезла вместе со всеми судьями, которые стояли на балконе.
Вспыхнула молния, и мы увидели парящую над нами Гекату: её руки и ноги были раскинуты в стороны, а лицо искажено гневом.
–Как ты смеешь спорить со мной, Анубис?– закричала она.– С Мелом должны были разобраться мы. Я сказала, что мы арестуем его, но вместо этого ты привел его на суд.
Осирис начал медленно отступать, и когда молния вспыхнула в очередной раз, я увидела, что он исчез.
Однако Анубис, кажется, стал выше ростом. Его уши почернели, собачьи глаза сузились, он зарычал и оскалился.
–Теперь ты в наших руках, Геката. Здесь мы живём по своим правилам. Твой преступник нарушил наши законы и получил доступ к книге, воспользовавшись телом другого человека, что запрещено. Он также при помощи колдовства заставил существ из подземного царства следовать за ним, определённо с дурными намерениями, поэтому и был наказан. Твоё правосудие здесь не работает.
А потом произошло нечто ещё более странное: тело Гекаты вытянулось, и она превратилась в огромную белоснежную кошку с сияющими голубыми глазами.
Анубис громко залаял, подпрыгнул вверх и бросился в погоню. Они начали бороться, оглашая окрестности громким кошачьим воем и лаем.
Я вспомнила, что Геката могла менять свой внешний облик, и подумала, зачем она решила превратиться в кошку, ведь у Анубиса была голова собаки.
Словно прочитав мои мысли, Эди шепнул:
–Она не совсем сумасшедшая. Он её не убьёт. Египтяне любили кошек.
Я подняла брови, надеясь, что он прав. Раздался последний удар грома, сверкнула молния, а потом посветлело, и наступила тишина.
Бедняжка Лоис, которая успела зажмуриться от страха, медленно открыла глаза, продолжая крепко держаться за маму.
–Всё закончилось?– спросила она.– Мы уже дома? Я проголодалась.
Я увидела, как Эди с отвращением наморщил нос.
–Что, опять?– со вздохом спросила я и подумала, что хуже уже быть не может. Эди смущённо кивнул.
–Лоис!– простонала я.– Ты не могла бы держать свои газы при себе?
–Это не я,– надулась она.
–Милая, и мы тут тоже ни при чём,– ласково сказала мама.
–Я ничего не почувствовала,– заявила Лоис, как будто ничего не произошло.
–Значит, не считается,– нехотя согласилась мама.
–Погодите!– испуганно воскликнул Эди.– А где все?
Мы огляделись – огромный зал был пуст. Судьи ушли. Осирис и весы исчезли. Анубис и Геката больше не боролись в небе.
Я огляделась в поисках последнего, что осталось от Мела Вайна – его золотого зуба,– но и он тоже загадочным образом исчез.
Мама выбежала наружу, и мы последовали за ней, надеясь, что кто-нибудь скажет нам, как вернуться домой. Река была неподвижна. Не было больше камней, акул и лодок.
–О нет!– растерянно воскликнула мама.– Что же нам теперь делать?
Внезапно меня осенило, и я улыбнулась.
