–Класс,– проворчала Ива, убирая с лица рыжую прядь.– Я что, лесник? Или Гном-Тихогром? Зачем мне лес? Деревья валить? Или играть в Гензеля и Гретель?
Адам Флинн покачал головой:
–Знаешь что? Я как раз нашёл в одной из коробок твои резиновые сапоги.– Он вытащил красную в белый горох обувь.
–И что?– Девочка вопросительно взглянула на отца.
–Ступай! Познакомься со своим лесом!
–Но там же дождь!
–Дождь – это всего лишь вода. И хотя ты очень сладкая девочка, всё-таки ты не из сахара.
–А если я заблужусь?
–Разве это не я должен был сказать?– смутился Адам Флинн.– Птенчик, этот лес не такой уж большой. Это скорее рощица, и ты в ней гуляла ещё в три года. Иди, пройдись!– И, изменив голос, папа добавил: – Но не сворачивай с тропинки и не разговаривай с незнакомыми волками!
–Хорошо, бабуля!– улыбнулась Ива. Девочка накинула дождевик, сунула ноги в резиновые сапоги и вышла в сад. «Всё лучше, чем распаковывать коробки»,– подумала она.
На улице и вправду было неуютно, сыро и холодно. А для конца мая и вовсе слишком сыро и чересчур холодно. Как хорошо, что на носу праздник Троицы и каникулы, поэтому целых две недели Ива могла привыкать к новому дому и городу – в общем, к совершенно новой жизни. Она втянула голову в плечи и, бросив угрюмый взгляд на тучи, затопала в сторону леса.
Итак, Иве после смерти оставила лес тётушка Альвина. Быть наследницей приятно, но в этой истории есть и плохое – чтобы оставить наследство, кто-нибудь должен сначала умереть. Ива напряжённо пыталась вспомнить лицо тётушки. Папа рассказывал Иве, что раньше, когда Ива была ещё маленькой девочкой, между ней и Альвиной было некое родство душ. Почему-то в памяти Ивы сохранился лишь образ с фотографии, которая стояла на комоде в их прежнем доме. Приветливая женщина с очень длинными седыми волосами, в свободном коричневом платье, немного напоминавшем средневековые наряды. На шее тётушка носила множество цепочек. На одной из них висело пёрышко, на другой – амулет в форме спирали. Рядом с тётей сидел пёс, похожий на волка.
Раньше Ива частенько останавливалась перед фотографией и размышляла о женщине на ней в полной уверенности, что тётушка Альвина была не совсем обычным человеком. Странно, но папа никогда не отвечал на вопросы о тёте. Он всегда делал вид, что чем-то ужасно занят. И теперь тётя умерла. Отец получил в наследство древний дом, а Ива – лесок по соседству.
Девочка посмотрела на кроны – деревья были настолько высокими, что казалось, взобравшись по ним, можно коснуться облаков.
«Как же войти в лес?» – подумала Ива.
Среди деревьев было очень много кустов и упавших веток, росла высокая трава, и зайти в лес казалось невозможным. Но вдруг девочка увидела прямо перед собой тропинку.
–Странно,– пробормотала она.– Как я могла её не заметить?
Наконец Ива вошла в лес. Её лес! Слышалось, как барабанит дождь, но кроны деревьев образовали такой плотный навес, что внутрь проникали лишь самые тяжёлые капли. Ива вдохнула полной грудью: пахло потрясающе! Запах мха, коры и грибов. Аромат окутал девочку с головы до ног и проник в самое сердце. Никогда в жизни Ива не ощущала такой защищённости и уюта. Она закрыла глаза.
И вдруг в её воображении возникла морщинистая рука, которая с нежностью взяла маленькую детскую ладошку и приложила её к дереву. Ива увидела овчарку, с которой она прогуливалась по лесу, поглаживая её по шерсти. А ещё она увидела маленькую плошку, в которой разгорался огонь. Дым от него рисовал в воздухе причудливые картины: вот крылья и дерево, а вот запутанная спираль. Видения становились настолько отчётливыми и ясными, что у Ивы участилось дыхание. Её сердце часто забилось, и она распахнула глаза.
Девочке показалось, что впереди что-то движется. Ветки качнулись. Ива сглотнула. В эту секунду ей показалось, что лес одновременно вселяет ужас и притягивает. Часть её души стремилась вернуться домой, но другая, более сильная часть шаг за шагом вела её дальше в чащу. Ива прислушалась. Она не слышала ничего, кроме дождя, который казался совсем далёким, и собственных шагов. Но вот снова раздался шорох. Теперь совсем близко.
Ива встала как вкопанная, всматриваясь в заросли. Ветки опять качнулись. Девочка отступила на несколько шагов назад. И тут она увидела, кто там прячется. Из кустов выглядывал… лис! Зверёк посмотрел Иве прямо в глаза, и девочка, боясь пошевелиться, выдержала этот взгляд. Её сердце рвалось из груди. Какое-то время они стояли друг напротив друга. А потом лис склонил голову, словно прощаясь, и исчез.
Ива хотела бы повнимательнее рассмотреть лиса. Нужно ли его бояться? Верного ответа на этот вопрос Ива не знала, однако страха не чувствовала. Девочку заворожила красота зверька: гладкий, блестящий мех, к которому очень хотелось протянуть руку и погладить.
И тогда Ива кое-что поняла. Она унаследовала не только лес, но и всех животных, которые в нём обитали! Каждый цветок и ветку, всё – до малюсенького листочка – теперь принадлежало ей. Значит, и лис тоже стал частью богатства Ивы. Вот это да! Интересно, какие ещё животные есть в её лесу?
Ива положила ладонь на ствол дуба.
–У меня есть свой лес,– прошептала она.– Собственный лес!– громко воскликнула девочка и, хохоча, запрыгала через корни и лежавшие повсюду ветки.
Потом она запрокинула голову и закружилась, широко раскинув руки. Ива кружилась и кружилась, пока ей не стало дурно. Тогда она опустилась на мягкую лесную подстилку из листьев и мха.
Подняв голову, девочка крикнула:
–Здравствуй, лес! Это я, Ива! Думаю, у нас с тобой впереди много интересного!
Вернувшись домой, Ива застала папу сидящим на полу среди коробок. Перед ним лежал фотоальбом. Одной ладонью папа прикрывал глаза.
Ива осторожно приблизилась и обняла его. Она совершенно точно знала, что это за альбом.
Папа поднялся, только сейчас заметив появление дочери.
–Меня снова одолели воспоминания, птенчик. Я чувствую, будто она снова здесь, в этом доме. Я вижу её тут и там – в каждом углу, повсюду. Я слышу, как она напевает, как смеётся…
Ива закрыла глаза, пытаясь тоже ощутить присутствие матери. Но у неё не получалось. Ива была совсем маленькой, когда её мама погибла в аварии. Тогда папа не захотел оставаться в этом доме, потому что всё здесь напоминало о жене. Но вот они вернулись, и Адам надеялся, что память перестанет его мучить. У Ивы же всё было иначе: её воспоминания до того, как ей исполнилось четыре, казалось, просто стёрлись из головы.
Ива с нежностью прижалась к отцу.
