Артем осмотрелся. На его левом рукаве сизой бахромой повисла паутина. По животу деловито семенил паук. Санька отбросил его в сторону и покачал головой.
–Отраву убери. А то соседи увидят из окон и поймут, кто каждое утро «Дихлофосом» балуется.
Артем поспешно убрал флакон в рюкзак. Каждый его выход из дома в последние дни напоминал вылазку на поле боя. Пауки взяли его квартиру в осаду, заполонив собой весь подъезд. Восьминогие твари – от малышей, размером с маковое зернышко, до уродливых длиннолапых гигантов размером с большую монету – обитали в каждом углу. С потолка гирляндами свисала паутина, и, поднимаясь к себе домой, жильцы гневно цокали языками или брезгливо морщились. Мать Артема, вооружившись совком и веником, пошла на захватчиков в атаку, но ее труды не увенчались успехом. Подъезд, тщательно вычищенный и проветренный, к утру снова напоминал пыльный сарай. Артем ходил в школу, отбиваясь от нападающих «Дихлофосом». Однако долго так продолжаться не могло.
Этим утром он обнаружил паука у себя в тарелке.
–Кажется, если мы не добудем книгу сегодня, домой я могу не приходить,– пробормотал Артем.– В моей кровати будут спать пауки – точно вам говорю.
–Тогда заночуешь у Саньки,– утешил его неунывающий Мелкий.– Его мама тебя знает, так ведь? Думаю, она не откажет…
–А с чего это у меня, а не у тебя?– перебил его Санька.– Познакомишь Темыча со своими родителями, и дело в шляпе. Скажешь, что он твой лучший друг. И эти тоже. Для них в вашей квартире место найдется?
Артем не понимал, о ком идет речь, пока не посмотрел вниз. К его ногам темной лужицей стекались пауки. То ли в подъезде такой ораве стало тесно, то ли его дела и правда шли все хуже, но расставаться с ним твари не собирались. Охнув, Артем принялся давить их ногами. Санька буркнул что-то сквозь зубы и оттащил его в сторону.
–Бесполезно – их только больше становится. Пойдем в школу. Может, по пути что-нибудь придумаем.
Шагая рядом с Артемом, Пышкина взволнованно заламывала руки, но хранила молчание. Дождаться от нее каких-либо советов, кроме «Извинись перед Веней», было невозможно. Санька, наморщив от напряжения лоб, бормотал одно и то же: «Нам нужен новый план, новый план, новый план». В какой-то момент Артем перестал его слушать и очнулся лишь возле гардероба, когда друг пихнул его в плечо, задавая какой-то вопрос.
–Что?– переспросил Артем, ошалело тряся головой.
Санька сказал что-то еще. Из всей фразы Артем уловил только слово «кроссовки».
–Какие кроссо… Точно, сегодня же физкультура! Совсем из головы вылетело!
Друг бросил на него подозрительный взгляд и что-то пробормотал. Пышкина шлепнула его по спине толстеньким кулачком и завопила:
–НЕ ОБЗЫВАЙСЯ!
–Что он сказал?– снова переспросил Артем.
Санька посмотрел по сторонам и неожиданно завопил:
–НАЗВАЛ ТЕБЯ СТАРЫМ, ВЫЖИВШИМ ИЗ УМА ИДИОТОМ – ВОТ ЧТО!!!
Артем обалдело посмотрел на него и тоже ударил кулаком.
–Спятил?
–Ни капли! Просто проверял, как у тебя со слухом. Вижу, что не очень. Еще что-то новенькое есть, о чем мы должны знать?
Санька оттащил его к окну – подальше от бдительного взора гардеробщицы – и начал пристально разглядывать. Пышкина тоже подошла ближе.
–Смотри!– Маша указала пальцем на его лоб.– Морщина!
–Нет там ничего!– запротестовал Артем, ладонью зачесывая челку как можно ниже.– Вам показалось.
–Дать зеркало?– Санька угрожающим жестом сунул руку в карман.
–Не надо! И хватит на меня пялиться! Я не статуя в музее!
Артем отшатнулся от друзей и принялся еще яростнее зачесывать волосы. Его сердце гулко стучало. Он был прав! Книжку Сундукова следовало достать как можно скорее, иначе через пару дней он и в самом деле превратится в старую развалину, не помнящую собственного имени.
Кто как обзывается, тот сам так называется, так там было?
Таким был план отличника?
Ладошка Пышкиной легла Артему на плечо.
–Не переживай – сегодня мы начнем решительное наступление. Да, мальчики?– Она с надеждой оглянулась на Саньку и подошедшего к ним Мелкого, но, не заметив на их лицах особого энтузиазма, рассерженно топнула ногой.– Придумайте вы что-нибудь, наконец!
Друзья переглянулись, удивленно вскинув брови. Такого пыла от молчаливой Пышкиной, помешанной на блестках и сладких булочках, не ожидал никто.
Санька издал нечто, весьма отдаленно напоминающее смешок, и подмигнул Артему.
–Когда дама так просит, остается только послушаться. В конце концов, какая разница, кто нас убьет: она или Сундук?
Артем посмотрел в сторону лестницы, ведущей к их классу, и кивнул. Терять ему и в самом деле было уже нечего.
–Тогда сегодня играем без правил, да?– уточнил он.– Делаем что взбредет в голову?
–А мне уже взбрело,– ответил Санька, кровожадно потирая руки.– Дождись физ-ры. Книга будет у тебя в руках раньше, чем Циркуль просвистит начало матча.
Пышкина толкнула его в бок с такой силой, что он едва не полетел на пол. Санька ошалело оглянулся.
–Что за…
В двух шагах от них по коридору шествовал Веня. Санька выкрикивал свои обещания так громко, что сомнений не оставалось: отличник слышал все до последнего слова.
Утро тянулось медленно, будто часы кто-то смазал клеем. Артем не слушал учителей – это не удалось бы ему при всем желании, потому что те говорили так тихо, что разобрать можно было только одно слово из трех. Неужели он и в самом деле глохнет? Это, пожалуй, будет хуже седины и морщин вместе взятых.
Артем прижал ладони к ушам, потом отнял их – разница была небольшая. Все вокруг него словно сговорились шептаться.
Скорее по привычке, чем в надежде заметить что-то важное, он продолжал наблюдать за Веней. Тот вел себя как обычно. Тянул вверх руку, отвечая на какие-то вопросы. Бисерным почерком записывал что-то в тетрадь. И – главное – не расставался со своей проклятой книжонкой. У Артема возникло подозрение, что отличник и спать ложится с ней в обнимку.
–По-моему, единственный способ получить книгу – выхватить ее у Сундукова из рук и бежать куда глаза глядят,– шепнул он друзьям, когда компания заговорщиков собралась в столовой.– Других идей у меня нет.
–Начнется физкультура – и он расстанется со своими заклинаниями как миленький,– заверил друга Санька, яростно орудуя вилкой.– Подожди полчаса, и мы тебя расколдуем.
Лампы в столовой неуверенно мигнули, зажглись на мгновение и снова погасли. В наступивших сумерках лица друзей приобрели серый цвет.
Все четверо, как по команде, посмотрели на разместившегося возле дверей отличника.
Какой-то девятиклассник сграбастал с его стола шоколадный батончик и, оглушительно гогоча, удалялся прочь. Его дружки корчили Сундукову рожи.
