Мне почему-то казалось, что разгадка найдется сама собой, стоит нам найти камень с рунами, который я когда-то оставил в качестве сигналки. Но вместо этого, обнаружив передатчик, я продолжил бессмысленно бродить по системе туннелей, натыкаясь на всю ту же дырку от бублика. Что бы его ни активировало, оно уже исчезло. Я по очереди доставал разные амулеты и проверял активность нечисти.
Под моими резиновыми сапогами тек тонкий ручеек воды и похрустывала смесь из песка и ила. В карман нырнул очередной предмет на цепочке,– никаких следов появления призраков, мертвецов, иномирной флоры и фауны за последние несколько лет в непосредственной близости от амулета мне так и не удалось обнаружить. Ответ был простой – рунный камень мог среагировать только на человека или некроманта.
В свете всего, что мне показала Адель, я был склонен поверить в заговор волшебного сообщества. Такси остановилось на парковке под окнами моей съемной квартиры, и именно в этот момент король эльфов решил, что он тоже хочет поделиться информацией. В отличие от Адель, он не спрашивал разрешения. Придавленный потоком образов, я так и остался сидеть в машине, по-дурацки вцепившись в ручку двери. В большом зале, вырезанном прямо в скале, застыли люди, знакомые мне по воспоминаниям моей напарницы. Это была семья, которая отлично смотрелась бы в среднестатистической рекламе сока, и риелтор Владислав в белой, насквозь пропитанной потом рубашке, со своим несуразно улыбающимся бейджиком на шее. Посреди зала рос клен, чья листва терялась в специальном круглом отверстии, вырезанном в потолке. Выглядели пленники как безмятежные созерцатели интерьера, задравшие головы. Вот только нарушали пасторальную картину обмотанные вокруг пояса гибкие ветви дерева и общая безвольность людей. По какой-то причине я сразу понял, что передо мной уже просто тела. Возможно, сознание сделало такой скорый вывод, не заметив дыхания.
Справившись с неприятным покалыванием в спине, я наконец смог покинуть салон автомобиля под молчаливым, но крайне неодобрительным взглядом водителя. Вот из таких недоразумений и рождаются городские легенды про безнравственный образ жизни современной молодежи.
Адель сидела посреди кухни на стуле и играла на голубой скрипке. Хотя использование слова «играла» вданном случае оскорбило бы даже начинающих и неумелых музыкантов. Напарница скорее извлекала из инструмента весьма неприятные звуки, сравнимые с визгом собачьей пищалки, наматываемой на колесо автомобиля, или протяжным скрипом металлической кровати в психиатрической лечебнице (и с такими местами приходилось разбираться за долгую карьеру). Ей тихонько аккомпанировал Араун, задрав голову вверх и музыкально подвывая. Зрелище, нет, звукище было сердцераздирающее и душевысасывающее. На самом деле Адель могла управляться со скрипкой мастерски, если речь, конечно, шла о другой скрипке. Дело в том, что Адель привезла с собой в чемодане два инструмента – один простой и очень старый и вот этот новый, отделанный голубым лаком. Простую скрипку девушка доставала, когда находилась в хорошем расположении духа, а новую – если ее что-то терзало и хотелось молча потерзать кого-то другого. На старой скрипке у напарницы получались великолепные композиции, но лишь потому, что инструмент когда-то принадлежал великому непризнанному скрипачу. У некромантов была достаточно полезная в работе и личной жизни способность – перенимать чужой опыт через прикосновения к вещам, которые когда-то были в руках талантливых людей. Я сел за стол и отчаянно попытался не поморщиться. Девушка посмотрела на меня и отложила свое приспособление для пыток на свободный стул. Вместо этого она взяла с сиденья плед и завернулась в него.
Пес положил ей голову на колени и даже не вышел в коридор поприветствовать меня. Раз моя напарница не осталась у себя в комнате, значит, ждала мою компанию или хотела обсудить произошедшее. Я немного подбодрил Адель, убедился, что она хорошо себя чувствует, и перешел к делу. Впрочем, про похищение и попытку кражи артефакта девушка предпочла промолчать. Я не стал давить, мне было достаточно того, что я увидел фрагменты происшествия своими глазами. Но я не совсем разобрался в тех картинках, которые получил от короля эльфов. Пришлось уточнять:
–Так, значит, допросить похитителей никто не успел?
Адель покачала головой, непривычно молчаливая и отстраненная.
–Когда эльфы использовали магию, чтобы задать вопросы пленникам, те просто взяли и умерли? Сами, без давления?
Девушка кивнула.
–Заговорить попыталась женщина, но едва она открыла рот, как с ней и другими похитителями что-то произошло. Их затрясло, лица покраснели, потом были судороги, а затем – смерть.
–Может быть, побочный эффект от эльфийской магии?
Адель вздохнула и нехотя отозвалась:
–Эльфийская магия не может так воздействовать. Она лишь убеждает тебя, что ты должен поведать все свои сокровенные тайны. Это не препарат, чтобы вызвать аллергическую реакцию и анафилактический шок. Скорее похоже на снятие каких-то ментальных барьеров или внутренних запретов… Тебя будто гладят по голове и говорят, что все будет хорошо и ты молодец, надо только поделиться разными фактами со своим другом. Меня ведь пригласили пожить по обмену в эльфийское королевство. Пока мне показывали некоторые приемы магии эльфов, в нашем мире Натан Соломонович обучал одного из гвардейцев королевской стражи. Я тогда и познакомилась с Арауном. И попросила испробовать на мне их метод допроса. Хотела научиться сопротивляться чужому влиянию.
Я не знал, что ответить на такую откровенность. И внезапно понял одну из причин, по которой Адель не ответила взаимностью королю эльфов. Дело было не только в различии менталитетов и некотором взаимном непонимании… Адель боялась, что чувство привязанности к Арауну могло возникнуть совершенно искусственным образом, под влиянием магии, незримых уз и момента. Должна же сохраняться какая-то связь между теми, кто против воли залезает в чужой разум, и тем, чье сознание было побеспокоено?
–Так или иначе, но я думаю, что Владислав и погибшая семья – не единственные завербованные. А еще мне кажется, что его профессия – не просто случайное совпадение. По какой-то неведомой причине кто-то решил подмять под себя агентство недвижимости «Ступени». И я согласен с тобой, что за всем вполне может стоять Совет волшебников.
Моя напарница нахмурилась и поплотнее закуталась в плед.
–Но почему риелторская компания? Их же и без того недолюбливают. И относятся к ним с подозрением.
–Причина, безусловно, должна быть, вот только я не могу понять какая. Скорее всего, наш незримый враг подчинил себе риелторов, чтобы подольше задержать Гольштейнов в этом городе и успеть подготовить операцию. В маленьком городе гораздо проще отобрать дудочку. А что может задержать в городе надежнее, чем квартира – основное вложение семейных средств? Если она не будет продаваться, то и люди никуда не уедут?
–А если бы Гольштейны решили уехать, бросив жилье? Всегда можно снять квартиру, а предыдущую продать дистанционно.
Я задумался. Но шанс, что Артефакторы соберут достаточно денег на перевоз своей бесценной библиотеки, фамильной мебели и смогут арендовать жилье, выплачивая при этом квартплату за покинутое, был очень мал. А ведь Гольштейнам еще и бизнес придется начинать в новом городе с нуля, искать нишу, вкладываться в продвижение и рекламу… Это слишком большие расходы. Мы с Адель, не сговариваясь, пришли к этому выводу.
