Вытаскивал меня Петров: на почту шёл и увидел, что там, на реке, кто-то валяется. Рваный край штанов успел примёрзнуть, и я отрывался от льдины с треском.
* * *
–Заче-ем? За «Дошираком»!– огрызнулся Юрич.– Не допущу, чтобы мне блохастые клиентов распугивали. Если она опять начнёт выть…
–Юрич, ты это…– вот и до Генки дошло.– Может, в воздух пальнёшь, она и сама сбежит.
–Правда!– поддержал Санёк.– Она, конечно, дурная, но…
–Дурная!– передразнил Юрич.– Хлюпики, всё приходится самому!..– Он шагнул к двери, оттолкнув меня между делом. Если бы было куда, я бы упал. А так плюхнулся на стул за чайным столиком. Юрич вышел, мальчишки за ним, на ходу уговаривая, ругаясь…
У самой двери Генка обернулся на меня… А я ещё не влез в свою штанину.
Захлопнулась дверь, до меня ещё доносились разговоры через картонную перегородку:
–Юрич, не дури! Она живая, не кабан и не конкурент.
–Поговорите мне ещё…
Надо было что-то делать. Руки тряслись, куда-то делась кроссовка, я одевался, наверное, целый час. Думаю, я специально тянул время, потому что трусил. И не знал, что делать. А когда всё-таки оделся и выскочил на задний двор, они были там. Стояли кучкой с ружьём. Я не слышал выстрела, но в тот момент просто не подумал об этом. Лихорадочно осматривал грязный двор – она такого цвета, что не сразу различишь, неужели я опоздал… Не было собаки. Не сообразив ничего, я бросился кЮричу и завопил:
–Где собака?!
Он странно на меня посмотрел: «Чего орёт?», но всё-таки ответил:
–Я-то откуда знаю? Не придёт – её счастье. Глянь на главном входе.
Я рванул на главный вход. Собаку надо было выгнать, пока этот не застрелил. Но собаки не было. На траве ещё блестела роса. За магазином зашумел мотор грузовика. Надо идти разгружать.
* * *
Собака не появлялась долго. Мы успели разгрузиться, расставить товар, открыться, даже кое-как пообедать успели, я точно помню, что собака появилась во второй половине дня. Юрич уже отчаялся её встретить, бросил своё ружьё где-то в подсобке, не будет же он таскать его за собой весь день. Он сидел в дверях служебного входа и наблюдал, как мы сГенкой иСаньком пытаемся разгрести мусор на заднем дворе. Грязюка ещё не высохла, мы выгребали мусор из-под магазина лопатами для снега и кидали в бачок вместе с грязью. Эта штука была тяжелее строительного раствора, с меня семь потов сошло, а мальчишки ничего, даже смеялись.
–Не боишься ещё одного найти?
–Да ладно, не гнездо же у них там!
Юрич ухмылялся, потягивал газировку из мятой банки, покрикивая на нас, когда за спиной у него возникла собака.
Чёрт его знает, почему он не слышал, как она подошла,– наверное, из-за собственных воплей. Хотя я думаю, она специально подкралась. Я бы точно подкрался: сидит такой к тебе спиной, лицом к болоту грязи. Она возникла у него за спиной, держа в зубах какую-то тряпку, и мне показалось, она подмигнула мне. Как люди подкрадываются со спины, приложив палец к губам, типа «Не выдавай, сейчас мы его…». Я тут же уткнулся под ноги, загрёб лопатой побольше и сделал вид, что ничего не вижу. Наверное, глупо, но мне это показалось совершенно обычным делом: ну, хочет животное напугать Юрича своей тряпкой, так и нечего мешать.
Генка иСанёк её не видели, они затеяли бой на грязных лопатах и были заняты друг другом. Дрались, вопили, кто как от кого сейчас получит, и мелкие ошмётки грязи с лопат летели во все стороны. Я выгребал мусор, исподтишка поглядывая на собаку. Она стояла близко-близко, чуть ли не положив голову Юричу на плечо: удивляюсь, как он не слышал её дыхания. А в зубах у неё была… Я чуть не выронил лопату, чуть не выдал собаку раньше времени. В зубах у неё была крыса.
Убитая, с вытаращенными глазами и навечно оскаленной пастью. Тонкий голый хвост свисал Юричу на плечо. Грязный: на белой футболочке Юрича уже ржавели бисеринки крови. Я думал, гончие, да ещё кровавые, не ловят крыс, это удел терьеров, как Микки. Но тогда не успел ни удивиться, ни даже испугаться. Всё произошло за пару секунд.
Юрич рявкнул на этих, чтобы прекратили бой и начали наконец работать, тряхнул головой, боковым зрением углядел крысиную пасть. Взвизгнул, как Катька визжит, подался вперёд, споткнулся о порожек и плюхнулся лицом в грязь.
Мальчишки даже не засмеялись. Замерли со своими лопатами и вытаращились испуганно то ли на тушу Юрича в грязи, то ли на собаку с крысой в зубах. Юрич сел, вытирая пальцами грязь из глаз. Руки у него тряслись, заметно так – наверное, поэтому мальчишки боялись смеяться: он был в бешенстве.
–Воды дай!
Генка с готовностью бросил лопату, пробежался три шага до дверей, чтобы принести воды из подсобки, и замер на пороге. Собака. Чтобы попасть внутрь, её надо было обойти, а она заняла собой весь проём.
–Ну что там?!– Юрич обернулся – и наконец увидел. Собака так и стояла в дверях с крысой в пасти. Дав Юричу несколько секунд полюбоваться, она культурно села, накрыв хвостом передние лапы. И могу поклясться, морда у неё была в этот момент почти человеческая и очень довольная.
–Опа!– Юрич наконец очнулся.– Какие люди – и без охраны!
Генка стоял в шаге от двери, не решаясь войти:
–Воды принесу. Ружьё – фиг.
–Я те дам ружьё!– Юрич для наглядности поднял грязный кулак и потряс уГенкиной физиономии.– Смотри, что она тебе принесла, «ружьё»! Да за такую собаку я сам бы убил!
–Точно,– Серёга радостно закивал.– Смотри, какая жирная! Я в подсобке её на днях видел.
–А если бы в зал выскочила – представляешь, что было бы!– поддакнул Генка.
Я воткнул лопату и выдохнул с облегчением. Собака спаслась. И я до сих пор думаю – нет, я уверен, что собака тогда почувствовала Юрича и угрозу, исходящую от него. Почувствовала и поняла, что нужно делать, чтобы его проняло.
Глава VII
Капканы
Так собака утвердилась у магазина. Похоже, она и правда ловила крыс, потому что от нормальной еды отказывалась. Не хотела ничего брать ни уЮрича, ни у нас, мальчишек, ни у покупателей, которые жалели её наперебой. Сентиментальная тётя Таня утверждала, что собачка голодает от тоски по хозяину, пока однажды вечером Генка не вбежал в зал через дверь для покупателей.
Народу было по-вечернему много. Кто-то в зале разбил бутылку, и мы с тётей Таней лихорадочно выгребали осколки и вытирали лужу, пока Света отдувалась за одной кассой. Генка влетел радостный и вцепился в мой рукав:
–Бежим, очкарик, шоу пропустишь! Тёть Тань, конец вашим иллюзиям!– Он потащил нас к выходу, я только и успел, что отпустить швабру. Тётя Таня, наверное, хотела возразить, но махнула рукой и тоже вышла.
Над крыльцом уже горела дежурная лампочка, хотя было не поздно и не темно, я порадовался: скоро в сад за Катькой, и это всё наконец прекратится.
