–Не бойся, я здесь…– кажется, у меня затряслась коленка.– Знаешь, мне тоже снился лес. Только без девочки.
Я вспомнил свой сон. Лес, этого пса. Разве могут людям сниться похожие сны? Или уКатьки всё-таки не сон? Ночью, когда я выгуливал Микки,– чего он испугался тогда? Отчего визжал на всю округу?…А через пару секунд мимо меня пробежали эти две фигуры… Одна – собака с рыжеватым хвостом. Другая – человек, но маленького роста…
Между спиной и спинкой стула мешалась какая-то скомканная тряпка. Я достал: Катькины джинсики, грязные, должно быть, дед Артём сослепу не разглядел, не убрал, да и до того ли ему было… Грязные! С налипшими осенними листьями, хвоей, как будто она ползала на коленях в лесу… В лесу!
Пёс таращился на меня стеклянными глазами. И я мог поклясться, что у него было совершенно человеческое выражение морды: «Лучше молчи». Я как будто услышал это у себя в голове. Нет, эта тварь и правда ненормальная.
* * *
Джинсы я закинул в стирку, покопался в прихожей на вешалке, нашёл Катькину курточку, такую же грязнющую, тоже закинул. Оттёр от глины Катькины сапоги, подмёл крыльцо. Дед иКатька спали в своих комнатах, Миха ещё не вернулся из аптеки, никто мне не мешал. Только этот Тор. Он бродил за мной по пятам, суя нос под руку, будто проверял, что я такое делаю. Под конец вышел во двор и уселся рядом с садовым шлангом. Я не сомневался, чего он от меня хочет, иначе не решился бы ни за что: эта тварь умела запугивать. А тогда молча и даже с удовольствием открыл кран и прополоскал псину ледяной водицей с хорошим напором. Солнышко было уже высоко, в доме все спали, и я с сожалением думал, что сегодня, пожалуй, придётся обойтись без фена. Пёс стоял с обречённой мордой, кажется, ещё больше нахмурив складки на лбу, но помалкивал. А в голове у меня так и стучало это его «Лучше молчи!».
…Потом пришёл Миха с лекарствами, мы сидели на кухне и разбирали докторский почерк в назначении: что когда давать, резали таблетки надвое, кипятили чай… Я даже почти успокоился.
Ну, собака, ну, странная, ну, снится мне. Ну, допустим, ночью Катьке вздумалось погулять в лесу с этим Тором. Одна бы она не решилась, а когда у тебя такой конвоир… Она, конечно, не права: выздоровеет – буду долго читать лекции о вреде ночных прогулок. Но что сделано, то сделано: нагулявшись по холодному ночному лесу, Катька заболела и бредит. Отсюда Лесная девочка и вот это вот всё… Жутковато, но можно пережить, сейчас мы дадим ей лекарства…
В мою складную версию не укладывался ни мой собственный сон, ни это собачье «Лучше молчи», ни странная история её хозяина, ни смерть Юрича в лесу. Если честно, я всё понял уже тогда. Просто я трус, а это всегда наказуемо.
* * *
Михе я, конечно, ничего не сказал и сам пытался трусливо забыть. Это оказалось на удивление просто, когда рядом больной ребёнок и клоун с подносиком, который пытается этого ребёнка растолкать: «Больной, проснитесь, пора принимать снотворное». Миха оказался кладезем глупых шуток и старых анекдотов, Катька веселилась, несмотря на температуру, и как будто забыла про свои деревья. К обеду ей даже стало получше, и нам удалось её кое-как покормить и впихнуть очередную порцию таблеток. А потом позвонил отец:
–Роман, что у тебя в комнате?
У меня внутри всё сжалось, хотя это глупо. Знал же, знал, что отец обязательно заметит! Микки так себе партизан, он обязательно выдаст себя. Странно, что только сейчас, а не с самого утра. Должно быть, отец, придя с дежурства, завалился спать, а сейчас вот проснулся и услышал.
–Микки. Катька заболела…– я почему-то не захотел говорить ему про гончую. Опять глупо, как будто сам не узнает.
–И ты решил взять его себе, чтобы не заразился? Где твой ингалятор?
Ингалятор лежал на тумбочке в моей комнате. Давно, просто отец только заметил:
–У тебя в руках?
–Да. У меня тут полный комплект астматика: ингалятор и собака…
Он долго меня распекал. Одновременно брякал посудой, на кухне, должно быть, включив «Громкую связь», потом и вовсе вышел во двор и спросил, где Миккин поводок.
В итоге он зашёл за поводком, принёс мне ингалятор и зубную щётку. Кровавая гончая обсыхала в огороде на солнышке, отец её не увидел, а то бы скандал пошёл на второй круг. А так – даже за прогул не стал ругать, а увидев Катьку, отпустил к ним на ночёвку без вопросов, пообещав присмотреть за Микки. Всё-таки он у меня отходчивый.
Глава XIV
ЛЕС
Спать я улёгся на топчане в прихожей: там никому не мешаешь, а видишь весь дом – и кухню, и комнаты деда сКатькой. В открытую дверь я видел белый бугор Катькиного одеяла и пса, примостившегося на коврике. С хвостом он был едва ли не длиннее Катькиной кровати, почему-то стало грустно и страшновато от этого зрелища. И неуютно, это точно. Спать не хотелось совсем, да и не стоило.
Пёс дрых: явидел, как размеренно поднимаются и опускаются бока, блестя в темноте чистой шерстью. Я не мог и не хотел засыпать в его компании. Я не доверял ему. Я уже не ждал, что он среди ночи набросится на Катьку: унего уже была тысяча и одна такая возможность, и если он ею не воспользовался, то и не должен… И всё равно я чувствовал, что собака может Катьке навредить.
Дед Артём оглушительно храпел в своей комнате, и это тоже помогало мне не уснуть. Я потихоньку игрался в телефоне, поглядывая то на Катьку, то на пса. Тогда мне показалось, что я всё-таки задремал, потому что то, что я увидел, странно было видеть не во сне.
* * *
Пёс блеснул в темноте глазом, потянулся и прошёл в прихожую. Отчего-то мне захотелось притвориться спящим – казалось, что я подглядываю, да так оно и было… Я бы не успел: меня бы выдали очки и включённый телефон. И всё равно я зажмурился.
–Лежи,– прозвучало в моей голове. Голос был какой-то странный, на голос не похож, как будто мои собственные мысли перестали быть моими и обрели собственный голос.
Я распахнул глаза. Пёс сидел у входной двери и выжидательно смотрел на Катьку. Он не пытался её будить, по крайней мере так, как это делают собаки: не скрёб лапами, не скулил, не стаскивал одеяло… И всё равно Катька проснулась. От одного собачьего взгляда – но я ещё хотел верить, что это совпадение. Проснулась, села на кровати, начала нашаривать что-то вокруг, должно быть, одежду…
–Кать, ты что?!– Я в два прыжка подскочил к ней и попытался уложить обратно. Она была горячая как утюг, наверное, оттого и вскочила… Да, я ещё так думал. Люди иногда до упора не хотят верить в странное.
–Ложись. Иди к себе,– тот же голос.
Катька извивалась у меня в руках, сонно пытаясь нашарить одежду в кровати. Гончая сидела у входной двери и ждала.
–Кать, не вздумай! У тебя температура, куда ты собралась?!
–Тор зовёт…– у неё был слабый охрипший голос.
–Перебьётся… Я сам его выведу, Кать. Ты лежать должна.
–Я должна. Ты не понимаешь, он хочет, чтобы я…
