–Сколько учеников осталось?
–Три. И Брейден предпочёл бы быть где-нибудь ещё.
–Выходит, только ты и Томас? Да уж, я понятия не имела. Куда подевались остальные?
–Когда ты ушла, произошёл раскол, и Хантер увёл с собой почти всех. Он даже забрал большинство хранителей. Какое-то безумие.
–Ого, я слышала про раскол – наверное, про него слышал каждый,– но не знала, насколько всё плохо. Что случилось?
–Им стало известно, что замок хранит множество тайн. Хранить-то он и правда хранит, но они вдруг решили, что за этим скрывается нечто гораздо большее, чем считалось ранее. И, ну, некоторых это пугает, а другие думают, что, разгадав секреты Аэлиндора, смогут разбогатеть и обрести могущество. Хантер говорил, что собирается восстановить Аэлиндор, но глаза так и горели алчностью: он думал не о нашем доме, а о себе. Разумеется, мадам Маккиннон не поддалась на его уговоры, так что он ушёл, забрав почти всех, и присоединился к Домениксу. А те только и мечтают заявиться к нам и перекопать всю округу. Это катастрофа. Если думаешь, что у Аэлиндора были неприятности раньше, тебе стоит взглянуть на него теперь. Нам пришлось распустить большую часть персонала, урезать траты практически на всё. И за последний год нам не пришло ни одной заявки на поступление.– Далия печально покачала головой.– Это глупо, но я думаю… Нет, я знаю: если мне удастся выиграть испытания, всё вернётся на круги своя. Призовых денег хватит, чтобы двери Аэлиндора были открыты как минимум следующие два года, и реклама получится потрясающая. Другого выхода я не вижу.
–Ого, мне и в голову не приходило…– Таслин раздула щёки.– Слушай, я знаю, как Аэлиндор тебе дорог. Ты только и мечтала туда попасть, ещё когда была вот такусенькой.– Она подняла ладонь на уровень живота.– Но, возможно, тебе стоит начать рассматривать другие варианты. Я не говорю, что ты должна уйти. Ты и впрямь можешь выиграть испытания… Тебе это вполне по силам, мы все это знаем. И всё же не помешает подготовиться к худшему, на всякий случай. Мистер Амброза принял бы тебя. Он так и сказал, когда мы приехали, помнишь? Может, тебе попробовать поговорить с ним?
Далия ничего не сказала, но вид у неё был страдальческий. Таслин продолжила:
–Я люблю Аэлиндор не меньше твоего, ты это знаешь. Я и сама выросла на историях о нём, мечтая, что однажды стану героиней собственной. Мы так часто засиживались по ночам, обсуждая приключения, которые нас ждут, и как мы поможем восстановить его имя, и как в конце концов благодаря нам в Аэлиндор придут сотни учеников. Но…– Таслин вздохнула,– иногда мне кажется, что это были лишь фантазии маленьких девочек.
Стоило Таслин произнести это, как она поняла, что сказала лишнее. Но было уже поздно. Далия выглядела разбитой.
–Извини,– сказала Таслин.– Я не то имела в виду. По-моему, здорово, что ты в Аэлиндоре. Если кто и может всё исправить, так это ты.
–Нет, ты права, права,– сказала Далия.– Эм, мне… мне нужно идти. Было приятно повидаться с тобой снова.
–Извини, Далия.
Далия помахала рукой, вымученно улыбнувшись, и зашагала прочь. Чарли, всё это время старательно притворявшийся бессловесным истуканом, поспешил следом.
Она молчала всё время, пока они с Чарли шли по тропинке, ведущей из деревни к старому кладбищу. Молчала она и пока они пробирались мимо старых надгробий. Чарли ничего не оставалось, как использовать это время, чтобы поразмыслить, где люди хранили карманные часы до того, как изобрели карманы.
Далии потребовалось около часа, чтобы привести мысли в порядок и вернуться к свойственной ей прямолинейности. И хоть Чарли не нравилось становиться жертвой её остроумия, он безропотно подписался бы на это, лишь бы она не грустила. Поэтому, когда Далия снова начала выдавать резкие замечания, пускай не такие ядовитые, как раньше, он невольно заулыбался.
Глава 14
Могильщик, худой жилистый мужчина, с кожей, похожей на ту, из которой шьют сумки, убирал сухие листья с одной из могил. Он выпрямился, когда они подошли.
–Прошу, скажи, что это не тот, кого мы ищем,– тихо взмолился Чарли.
–Тсс,– шикнула Далия сквозь зубы.– Мы хотим произвести приятное впечатление, а это значит, что мне нужно было оставить тебя привязанным с другими ослами в деревне, но чего уж теперь. Просто веди себя прилично и постарайся ничего не сломать.– Далия натянула широкую фальшивую улыбку.– Вы торговец?– окликнула она мужчину.
Могильщик втянул воздух носом и сплюнул:
–Возможно. Кто спрашивает?
–Мой, эм… я бы не назвала его другом…– Далия покосилась на клочок земли, на который он плюнул, словно тот сейчас вскочит и нападёт на неё.– В общем, этой головной боли рядом со мной нужна палочка. Мне сказали, что у вас такие имеются.
–Предположим.– Могильщик продолжил сгребать листья. Как теперь стало понятно, он не скидывал их в сторону, а насыпал поверх плиты.
–Что он делает?– произнёс Чарли беззвучно. Далия сердито на него посмотрела, а затем вздохнула.
–У него там прохладительные напитки. В свободное время он торгует ими в своём киоске,– прошипела она, а потом снова обратилась к могильщику:– Нам подойдёт что-нибудь простое.
–Фанера?
–Не настолько простое.
–Слушай, мне запретили торговать подобной ерундой, ясно? У меня могут быть неприятности, смекаешь?– Он вытер грязным рукавом красный от холода (или большого количества спиртного) нос с проступившими венами.
Далия протянула руку Чарли.
–Сколько у тебя золотых?
–Золотых? Нет у меня никакого золота.
Далия словно сдулась.
–Мне следовало догадаться.– Она достала две большие золотые монеты из кошелька и потрясла ими перед ним.– Тебе придётся их отработать, надеюсь, ты понимаешь.
–Начищу твои туфли той… той гоблинской штукой.
–Ни капли не смешно.– Далия бросила монеты торговцу, и тот поймал их на лету с горящими глазами. Наконец она заговорила на понятном ему языке.
–Пожалуй, могу сделать для вас исключение. Это же не преступление – помочь девчушке в беде.– Он проверил одну из монет на зуб и осклабился щербатой улыбкой.– Идите за мной. У меня есть то, что вам нужно, в самый раз. Вы не пожалеете, что пришли к О’Кифу. Недовольных клиентов у меня отродясь не бывало – ни разу за тридцать лет.
Он остановился у могилы некоего мистера Эрольда Тамплвинда, появившегося на свет в тысяча восемьсот пятьдесят шестом и скончавшегося в тысяча восемьсот пятьдесят втором. Чарли хотел спросить, как такое возможно, но гробовщик вручил ему лопату.
