–Именно так и следовало поступить. Он не был частью нашего мира, не носил кольца и понятия не имел, что с ним происходит. Нельзя освобождать того, кто вот-вот встретит свой конец, потому что такой человек в отчаянии, а отчаявшиеся люди непредсказуемы. Далия, ты его не убивала. Он сам предопределил свою участь, принимая неверные решения, задолго до твоего появления.
Глава 17
Далия сидела, скрестив ноги, в зале старейшин, окружённая титанами, которые на протяжении многих поколений поддерживали дворец на своих каменных плечах. Это была общая ответственность для всех, кто жил и умирал в этих стенах, ответственность, передаваемая от хранителя к ученику. Они поддерживали мир так же, как поддерживали наследие Аэлиндора.
Статуй было двенадцать – по одной на каждый из двенадцати старейших домов: Фараног, Румплевинд, Элдерин, Сиггин, Доменикс, Гариус, Виланд, Маладин, Интариус, Алегра, Калион и, конечно, Аэлиндор. Далия могла перечислить эти названия так же легко, как имена членов своей семьи. Она очень часто часами сидела здесь на полу, после того как все остальные давным-давно легли спать, после того как по коридорам давным-давно прокралась ночь. Она представляла, как её имя наконец появится на щите их титана: тогда она станет уже не ученицей, а хранительницей. Она фантазировала, какими будут испытания. Проигрывала в голове всевозможные сценарии: некоторые были хорошими, какие-то – великолепными, другие – ужасными, но ни один из них не разворачивался подобным образом. Долгое ожидание закончилось кошмаром, и ей потребуется настоящая сила титанов, чтобы пройти через это.
На отшлифованном камне посреди помещения отображались имена каждого ученика, принимавшего участие в испытаниях. Далия в настоящее время была на первом месте, но это только потому, что никто другой ещё не начал. Как только остальные присоединятся, она наверняка опустится до уровня воспитанников Гариуса.
Нужно поднажать в следующий раз, непременно! Аэлиндор не выдержит очередного удара. И, несмотря на заверения мадам Маккиннон, плохие результаты испытаний вполне способны их уничтожить.
Чарли добрался до дома слишком измученный, чтобы поесть, принять душ или хотя бы высморкаться. Он сомневался даже, что снимет обувь, прежде чем отключится на кровати.
Чарли зевнул, здороваясь с мамой, которая растянулась на диване и с несчастным видом смотрела урок математики. Задаваясь вопросом, с чего вдруг она выбрала образовательную передачу, Чарли неожиданно вспомнил, что у них на несколько дней остановится тётя Пэтти, и его и без того измученное тело сдулось, словно воздушный шарик.
Судя по всему, она уже приехала. И это был единственный канал, который тётя Пэтти не находила оскорбительным. Чарли почти ощущал на себе её ледяной взгляд и быстро осмотрел тёмные углы гостиной с напряжённостью ведущего циркового представления, потерявшего одного из своих клоунов.
Урок математики был не единственным свидетельством того, что здесь обосновалась старая мегера. Чарли должен был догадаться сразу же, как только вошёл. Все шторы оказались задёрнуты. Это всегда было первым признаком того, что тетя Пэтти где-то поблизости. Она утверждала, что так за ней в окна не смогут подглядывать всякие негодники. Однако в детстве Чарли считал, что тётя Пэтти любит темноту, потому что она вампир и обратится в прах при солнечном свете. Чарли всегда хотелось проверить эту теорию, но после ему пришлось бы пылесосить, а он знал, как трудно чистить ковры.
Чарли прокрался через гостиную, прокручивая в голове инцидент с лего-зубом и ожидая, что тётя Пэтти вот-вот выскочит из тени и повалит его на пол. Однако захват так и не состоялся, и он даже почувствовал проблеск надежды, когда добрался до лестничной площадки. Возможно, ему всё-таки удастся не попасться. Быть может, она отправилась портить жизнь кому-то другому. Подобная мысль воодушевляла.
В прошлый свой приезд она бросилась за бедным почтальоном по улице, чтобы помешать ему раздать листовки вязального клуба. Судя по всему, ей не хотелось, чтобы у кого-то сложилось превратное представление о спицах, которые гораздо больше годятся для того, чтобы тыкать ими в непослушных детей.
Чарли так устал, что с трудом поднялся по ступеням. А наверху, к своему огорчению, обнаружил, что дверь его спальни заперта. Он подёргал ручку, гадая, что, чёрт возьми, происходит. Как вдруг дверь гостевой распахнулась, и оттуда выбежала тётя Пэтти.
Сердце Чарли ушло в пятки. Выходит, она всё же здесь. Неудивительно: тётя Пэтти целое утро ждала этого момента. Он станет для неё самым ярким событием за весь день.
Тётя Пэтти была худой, жилистой женщиной с удлинёнными конечностями, словно все части её тела, включая голову, растянули между двумя лошадьми. Такая комплекция позволяла ей наблюдать за нечистым духом из-за тончайших деревьев.
–Куда это ты собрался прошмыгнуть?– произнесла она довольным голосом.
Тётя Пэтти радовалась вовсе не встрече с племянником, с которым уже давненько не виделась, а тому, что наконец-то его подловила. Чарли стоял не шелохнувшись. В коридоре было темно, а тётя была без очков. Он знал, что она близорука, потому что тётя Пэтти всё время подносила предметы к самому лицу, словно пыталась унюхать серу. Это немного действовало на нервы.
–Ты здесь, мерзкий мальчишка?– спросила она.– Говори.
Тётя Пэтти сделала шаг к нему, и Чарли пришлось прикусить костяшки пальцев, когда завеса приподнялась и он мельком увидел её истинный облик. В общем и целом она выглядела так же, не считая головы, которая вжалась в плечи настолько, что выглядывали только глаза. Чарли хотелось рассмеяться, но он не посмел. Что она за существо? Тётя прищурилась, всматриваясь в темноту.
–Знаешь, что случается с ушлыми детишками, а? Которые не отвечают, когда к ним обращаются? Я поджариваю их пятые точки. Да-да. Именно так, мелкий негодник. Я за тобой слежу. Ты у меня быстро получишь. Вот увидишь, так и будет.
Тётя Пэтти прислушивалась ещё какое-то время, а затем наконец развернулась и ушла в свою комнату, сердито бормоча себе что-то под нос. Она хлопнула за собой дверью, и со стены упала картина. Чарли наконец выдохнул. Он снял ботинки и прокрался обратно вниз по лестнице. Какое-то безумие. Ему всего-навсего хотелось немного поспать. Вернувшись в гостиную, Чарли подумал о том, чтобы расстелить коврик за диваном. По крайней мере, урок алгебры мгновенно его усыпит.
–Твоя сестра пытается меня убить,– шепнул он маме, проходя мимо.– Она заперла дверь в мою комнату и хочет посмотреть, как жарится моя пятая точка или вроде того.
–Хм,– пробормотала мать Чарли, не отрывая глаз от экрана.
