Дети клана столпились на входе в модуль, я высовываюсь и жестом приглашаю их вовнутрь.
— На что жалуемся, мелочь? — улыбаюсь им я.
У них искривлены кости, деформированы суставы, кожные высыпания, ужасный прикус, несимметричные лица, постоянные тёмные выделения из глаз, от них плохо пахнет из-за дурного пищеварения, опрелостей, слабых почек и вечных стоматитов. Многие из них имеют отставание в развитии и расстройства аутического спектра. Но при этом все они удивительно милые, добрые, позитивные дети. Не удивительно, что Костлявая за них так переживает.
Смотровая озарилась десятком улыбок — искривлённых, открывающих плохие зубы, но искренних. И двумя десятками пронзительно синих, невозможных кобальтовых глаз. Такие же были у Калеба и женщины, которая за ним приехала — я ещё подумал тогда, что это контактные линзы, потому что не бывает настолько ярко пигментированной радужки. Но у этих детей точно не линзы.
Здесь нет офтальмологического оборудования, да я и не умею с ним работать. Но даже визуального осмотра достаточно, чтобы понять — это нормальные глаза. Радужка, хрусталик, зрачок. Сосуды склер в норме, из глаз всё так же обильно течёт окрашенный экссудат, но я уже знаю, что кроме вечной чумазости и лёгкого раздражения на скулах от него проблем нет. Как, видимо, и от поменявшей цвет радужки. Дети нормально видят, моргают, двигают глазными яблоками, у глаз нормальная аккомодация и реакция зрачков. Просто были серые, карие, зелёные — а теперь у всех синие, как железнодорожный светофор. Слегка пугающе, но, если привыкнуть, даже красиво.
Раздал лакомства и отпустил.
— Какова бы ни была причина, вряд ли она имеет медицинский характер, — сообщил я ожидающей на улице премше. — Необъяснимый научный феномен. Я взял анализы, но не думаю, что…
Костлявая меня не слушает, лицо её застыло жёсткой строгой маской.
— Что-то случилось?
— Приехали гонцы от соседей. Кланы решили идти на город. Это война, Док.
_____
Конец второй части
