Импланты — внешний признак успешности и платёжеспособности. Человек с имплантами прошёл через аренду, у него есть деньги («токи», токены), он состоявшийся гражданин с возможностями. В низах те, кто не нашёл контракта или не захотел арендоваться, часто имитируют импланты — татуировками или декоративными накладками. Потому что имплы — это статус.
— Сюда, — тянет меня в сторону Колбочка. — Только пообещай мне одну вещь, ладно?
— Какую?
— Никогда об этом не рассказывать. Я никому не показывала, даже Кери.
— А почему мне решила показать?
— Так хочу. Только обещай.
— Да.
— Верю, — вздохнула она. — Тебе — верю. Вот, смотри.
Небольшой павильон на обочине Средки, явно не самое престижное и центровое место, здесь меньше огней, мало гуляющих, тихий закуток.
Колбочка, явно нервничая, подтаскивает меня к стеклу. За ним небольшое помещение, где, подсвеченная со всех сторон, танцует на подиуме женщина. Лицо её, как и лица большинства тут, закрыто вычурной маской, но фигура показывает, в кого пошла дочь. Правда, грудь всем на зависть, большая, и одновременно высокая, так не бывает. Наверное, сделала по максимуму, потешила подростковые комплексы. Одетая в символическое кружевное бельё, она танцует, не останавливаясь, — немного механически, но точно и легко.
— Это твоя мать, — сказал я.
— Да. Хочешь, зайдём?
— А можно?
— Конечно. Пока не заплатишь, она просто не включится.
Я толкнул стеклянную дверь, и мы вошли. В помещении пахнет не то пряностями, не то благовониями, не то средством для дезинфекции. Сильный, приторный, цветочный и немного химический запах. Женщина танцует, не обращая на нас внимания.
— И что она делает? — спросил я тихо.
— Угадай.
Угадывать не пришлось, на стене зажглась голографическая надпись: «Индивидуальное обслуживание высшего уровня. Мануально — 10Т. Орально — 75Т. Полный пакет – 100Т. Премиум-алгоритмы, импланты высшего класса, гарантированное удовлетворение!».
— Индивидуальное обслуживание, это… — догадался я.
— Ну да, за десятку она подрочит. За семьдесят пять — отсосёт. За сотню — ну, всё остальное. Если бы у тебя были токи, ты мог бы трахнуть мою мамашу, прикинь?
— Тьфу на тебя, Дженадин! Что ты несёшь!
— Клиентов мало, потому что ценник крутой. Я, чтобы дождаться, по несколько часов иной раз сидела.
— Зачем?
— Хотела посмотреть, как её трахают.
— Посмотрела?
— Ага. Я тихо, никто не заметил ни разу.
— Но почему? Нафига тебе это?
— Интересно. У кого ещё научишься всяким штучкам? А у неё премиум-алгоритмы, она такое вытворяет! Но желающих всё равно мало, на Средке конкуренция зверская.
— За что ты её так ненавидишь? — спросил я-взрослый.
— С чего ты взял! — быстро сказала Колбочка. — Вот ещё глупости! Аренда есть аренда. В этом нет ничего такого, она же не вспомнит.
Но я-взрослый знаю, что прав. И знаю, за что. И мне этот мир нравится всё меньше.
— Иди, чего покажу, — зовёт меня девушка.
За подиумом ещё одна небольшая комната, она скрыта сливающейся со стеной занавеской. В ней тусклый красный свет и широкая низкая кровать, плотно обтянутая одноразовым гигиеническим бельём. Это от него пахнет цветами и дезинфекцией.
— Вот здесь её трахают, — спокойным деловым тоном говорит Колбочка.
— Дженадин, это всё какая-то странная нездоровая хрень, — говорю я.
— Смотри, — девушка меня не слушает, — смотри, как она жопой двигает! Жопы у нас одинаковые, но у меня так не получается, я пробовала. Может, там тоже импланты, как ты думаешь?
— Не знаю, — ошарашенно отвечаю я.
— Нравится?
— Ну, такое… Впечатляет.
— Иди сюда.
Обернувшись, я увидел, что она встала коленями на кровать и стягивает шорты.
— Дженадин, зачем?
— Я так хочу! И не ври, что ты не хочешь! Ты мне чуть дырку на шортах не просмотрел! Были б у меня токены, заставила бы трахнуть её. Но трахнуть меня тут — это почти то же самое.
Шорты сползают вниз, и Я-подросток решительно задвигает меня-взрослого подальше. Яйца сильнее мозгов.
Глава 4. No future
Нагма на меня дуется.
— Ты ушёл и пропал! — обиженно стукает маленьким кулачком по плечу. — Уже ночь, а я одна, а тебя нету.
— Прости, колбаса, были важные дела.
— Правда важные?
— Сомневаешься?
— Ты иногда как настоящий мальчишка, знаешь? Так странно, — вздыхает она.
— Знаю, солнышко. То, какой ты, влияет на то, как ты думаешь.
— Это прикольно — иметь тебя-брата. Ты крутецкий брат, мне нравится. Но тебя-папы мне иногда не хватает.
— Прости, мне тоже того себя не хватает.
— Кстати, Лирания про тебя спрашивала!
— Правда? — обрадовался я. — И что именно?
— Ну, куда ты делся. Наверное, что-то узнать хотела.
— А ты что сказала?
— Что ты с Колбочкой ушёл. Она такая сразу: «Ах, с Колбочкой…» — и всё.
— Что всё?
— Отвернулась такая и ушла.
— Ты специально, что ли?
— А вот не надо меня бросать на целый день одну! О сестре надо заботиться! А если бы я была голодная?
— А ты была?
— Нет, меня Лирания покормила. Еда тут, кстати, вообще невкусная, даже которая сладкая. А которая несладкая — та вообще бараний навоз в красивых бумажках.
— Ты была у Лирании?
— Ну да, я же говорю, она меня кормила. Этими, типа батончиками. На них как будто шоколад, только не шоколад, просто какая-то сладкая ерунда.
— На вот, ешь. Эти вкусные, — я протянул Нагме упаковку со сладостями.
Лакомства мы с Колбочкой спёрли на Средке. Точнее, спёр я, она только объяснила, как это делается. Одно из популярных развлечений шпаны из низов — выбраться на Средку и спереть что-то по мелочи. Что-то из платного, а значит, вкусного, красивого или просто прикольного. Можно огрести проблем, да — но, если сразу не попался, искать не будут. «Это незаконно, но всем насрать».
