— Приблизь дверь, как можно крупнее, — попросил я.
Изображение начало скачками расти.
— А почему сейчас не делают?
— А я почём знаю? — пожал плечами Кери. — Не нужно, наверное. Раньше комп в каждом модуле был, а то и не один, а сейчас ни одного. Никто пользоваться не умеет. Дай вашим нот — и что они с ним делать будут? По голове друг друга бить?
— А раньше умели, значит? — спросил я, разглядывая через камеру печати на дверях. На вид целы, никто внутрь не заходил. — Давай, на окна наведи.
— Умели, видать, — согласился он, двигая пальцами по тачпаду. — Раньше, папа говорит, кибераренды меньше было, люди просто работали. Ехали каждое утро с окраин в центр, вечером обратно — потому и подземка нужна была. А сейчас киберы фигачат круглые сутки, ездить некому. А киберу комп не нужен, у него прошивка есть.
— А из кланов, значит, не арендуются?
Окна закрыты, внутри днём видно плохо из-за пыльных стёкол, но, похоже, никого. Движения, во всяком случае, нет.
— Я точно не знаю, — вздохнул Кери, — я клановых почти не видел. Но у некоторых есть импы, это точно. Значит, одну аренду отмотали.
— Ясно, — кивнул я, хотя ничего пока не ясно. — Скажи мне, нет ли у тебя каких-нибудь ходиболтаек?
— Чего?
— Переговорных устройств. Без сети, по радиоканалу.
— А зачем тебе?
— Хочу навестить наш дом. Я схожу, а ты тут посидишь, в камеру посмотришь. Если вдруг увидишь, что сюда кто-то нацелился — полиция или ещё какая неприятность, — просигналишь мне, и я свалю через чёрный ход.
— А зачем тебе туда?
— Тебе токи нужны?
— Ещё как!
— И мне нужны. А там, может быть, есть. Была у брата заначка, вдруг не нашли. Если поможешь — не обижу.
— Серьёзно? Ты мне дашь токи? А как? Нас же спалят по айди сразу.
— Есть такая штука — предоплаченные карты.
— Серьёзно? Не, я знаю, что есть, просто это же чисто для вершков штука! Никогда не видел, и даже не видел того, кто видел!
— Не, ты уже видел того, кто видел. Потому что я их видел. И даже пользовался.
— Круто! И мне дашь?
— Если они там ещё есть, — сказал я честно. — Потому что фиг его знает, может, обыскали и всё выгребли. Но я так не думаю, тайник хороший.
— Блин, у меня никогда в жизни не было своих токов!
— Сколько той жизни, дро! Так что, есть?
— Я сделаю! Есть, из чего, и знаю, как. Мне просто незачем было.
— А как ты натаскался электронику чинить?
— Сначала отец показал, он умеет. А потом по книжкам. У отца на компе старые справочники и мануалы для техников. Сейчас такие уже не найти.
— А в сетевых протоколах тоже разбираешься?
— Не, что ты. По ним книг не бывает. Этому нигде не учат, а начнёшь сам ковыряться — огребёшь моментально. Любая информация по сетевым протоколам — жуткий крайм. Отец говорил, его приятель как-то купил у старьёвщика флешку со старыми учебниками по сетевой безопасности, просто хотел почитать. Но, как только он одну на компе открыл — через пять минут полиса его мордой в пол уложили. Больше отец его не видел.
— Страсти какие, — покачал я головой скептически.
— Хочешь верь, хочешь — нет…
— Долго тебе говорилки делать?
— К вечеру управлюсь.
— Тогда я к вечеру и вернусь. А то твой кондей скрипит так, что мне как будто сверло в ухо заворачивают.
— Да? — спросил он рассеянно, перебирая электронный хлам в ящике. — А я привык, не слышу.
***
В комнате, к своему удивлению, обнаружил, кроме Нагмы, Лиранию и её сестру, Онию, или просто Оньку. Девчонки азартно визжат, скачут на нашей кровати, бесятся. Лирания сидит на краю, лицо преисполнено смирения, но детей не затыкает. Я бы и получаса не выдержал, башка же лопнет.
— Привет, —сказал я громко, перекрикивая детский визг.
— Братик-братик-братик! Уи-и-и-и! Ы-ы-ы-ы! А-а-а-а! — взвыла пикирующим бомбардировщиком Нагма и прыгнула с кровати мне на грудь.
Папа Док в таких случаях ловил её на лету и раскручивал, но братец Док оплошал — слишком мало веса. «Произведение массы и скорости», то есть импульс, он же «количество движения», победили мою способность к прямохождению, и я позорно грянулся задницей об пол на глазах девушки, которая мне нравится. Отлично, в общем, выступил.
— Ну, Нагма, блин! — сказал я с чувством.
— Прости, братик! Я думала, ты поймаешь.
— Ну, некоторым образом поймал, да… — вздохнул я. — Не ушиблась, колбаса?
— Нет, я же на тебя упала! — радостно заявила Нагма.
— А что такое кабаса? — спросила Онька.
— Еда! — сообщила громко Нагма. — Вкусная! Эх, сейчас бы бутербродик! На батончике! С маянезиком! М-м-м-м-м…
— Я принесла тебе еды, — сказала Лирания. — Прости, не эту вашу кабасу.
— Э… Спасибо, но…
— Твоя сестра сказала, что у вас нет айдишек. А Онька всё равно не съедает лимит, у нас накопилось.
— А у вас, значит, есть? — я встал с пола, отряхнулся и сделал вид, что ничего не случилось.
— Да, мы же дети командировочных. Нам выдали. На моей даже немного токов, но я их не трачу. Берегу, не знаю, зачем.
— Круто, — сказал я, не зная, как это комментировать. — А не боитесь, что вас по ним найдут?
— Сначала боялась, — призналась Лирания, — но потом надоело. Не помирать же с голоду? До сих пор никто не нашёл. Я думаю, мы просто никому не нужны. Куда мы денемся с низов?
— Спасибо, — сказал я ещё раз, и развернул питательный батончик, из тех, что несладкие.
Сладкие я оставляю Нагме, она их, пусть кривясь, но ест.
— Я пойду с тобой, — внезапно сказала Лирания.
— Нипонял, — я чуть не подавился батончиком.
— Твоя сестра сказала, что ты пойдёшь искать брата. Я пойду с тобой.
— Зачем?
— Я подумала, ты прав. Пропажа твоего брата связана с пропажей моих родителей. Тогда есть шанс, что они ещё живы.
— Это может быть опасно, — сказал я с неохотой, косясь на Нагму.
К счастью, она как раз отвлеклась — натягивает Оньке на голову наволочку. Процесс, кажется, идёт ко взаимному удовольствию, ржут, во всяком случае, обе.
— Плевать, — решительно заявила Лирания. — Я не хочу провести тут остаток жизни. Лучше сдохну, пытаясь выбраться. Мои родители знают проводника, надо только их найти.
— Послушай, — сказал я осторожно, — я всё понимаю, но не надо идти со мной сегодня. Это задача для одного человека. Тихо войти, тихо выйти. Просто разведка. Просто посмотреть. Я расскажу тебе, если что-то найду, правда!
