— Тогда уйдём. Пока ждём.
Они рассредоточились по квартире, встав в тёмные углы и застыв. Если бы я сбежал и решил вернуться — был бы мне сюрприз. Но, поскольку я не сбежал, то всяко их пересижу.
В шкафах обнаружился запас еды — тоже сухомятка, но не в пример лучше здешней. Я поел сам и напихал в карманы лакомства Нагме. Есть даже её любимый белый шоколад «с пузыриками», она будет счастлива.
Потом нашёл в шкафу сумку с одеждой — к сожалению, Алькиной. Вытряхнул одежду, выложил туда сладости из карманов. Подумал, сгрёб остальные из заначки. Все унесу!
Подумал ещё — положил обратно и одежду. Мне она ни к чему, а вот Колбочка от «вершковых» тряпочек будет счастлива. А может, и не только Колбочка. Может, и Лирания не побрезгует. Хотя она и запретила за собой ухаживать. Ну так я и не ухаживаю — просто подарю. Братский подгон. Мы же практически породнились сёстрами!
Полиция всё не едет, гвардейцы стоят неподвижно, так что я продолжил обыск. Нашёл ещё одну сумку — свою собственную. Большой военный баул, длинный и зелёный, тут моё тактическое тряпье. Жаль, всё безнадёжно велико. Но я не удержался, надел камуфляжную куртку — висит как на вешалке, полы до колен, пояс на заднице, но всё равно возьму. Закатал рукава — ничего, можно носить. Как пальто. Вытряхнул из баула остальное, чтобы переложить туда вещи из неудобной и маленькой Алькиной сумки, и обнаружил на дне мой наградной пистолет. Большая коробка патронов, два снаряженных магазина, набор для чистки. То-то сумарь такой тяжёлый был.
Я вставил магазин, убрал пистолет во внутренний карман куртки, от чего её перекосило на левый бок. Гвардейцев в оболочках пистолетной пулей не возьмёшь, но вообще штука хорошая. Пригодится. Надо же, пока в руки не взял, и не знал, что скучаю по оружию. А ведь скучаю.
Последний, самый маленький шкафчик оправдал ожидания. Здесь висит одежда Дмитрия. Её немного, она мне велика и совершенно не в моём стиле, но я всё-таки выбрал пару самых узких джинсов (можно затянуть ремнём и подвернуть штанины), несколько футболок с дурацкими (на мой взрослый, но не на пацанский взгляд) принтами (широкие, но подростки так и носят), совсем новые фирменные кеды (нога у Димки маленькая, в мать, мне совсем немного на вырост), а самое главное — пиджак. Сам пиджак, не будь речь о моём сыне, я бы смело назвал «пидорским». Но Димка гетеросексуален, Алиана не даст соврать, а молодёжная мода моего мира не менее дурацкая, чем этого. Хотя бы без лампочек — уже хорошо. Но самое хорошее, что в его кармане я нашёл тонкую стопку предоплаченных карт, какие-то яркие купоны магазинов Средки, несколько флешек, ключ-карту неизвестно от чего и, внезапно, пачку земных презервативов. Забрал всё, включая презервативы. Чёрт его знает, зачем. Пусть будут.
Упаковал находки в баул. Открыл ноутбук — он затребовал пароль. Пароля я не знаю, закрыл, сунул к остальному. Не оставлять же.
Да где же эта полиция, наконец? Я начинаю скучать!
Полиции не видно, но на одном экране появилось движение. Я присмотрелся, и с досадой выругался. В окно, выходящее на балкон, лезет Лирания. Я выругался ещё раз, позамысловатее. Какого хрена её сюда понесло? Договорились же! О, женщины и их непостоянство! И что мне делать?
Лирания крадётся вдоль стены, её пока не видят. Но ещё два поворота, и она окажется в секторе обзора одного из гвардейцев. Чёрт, как плохо!
Я-взрослый ещё раздумываю, колеблясь между плохими вариантами, но я-подросток уже открываю дверь. Есть узкий непросматриваемый сектор у стены, и если я буду адски осторожен, и мне демонически повезёт, то я доберусь до Лирании раньше, чем она спалится.
Баул пришлось оставить, трофеев только карточки и пистолет, но выбирать не приходится, тут бы ноги унести.
У меня почти получилось — я ни за что не запнулся, нигде не зацепился, ничем не нашумел, прошагал на корточках там, где меня прикрывает только стол. Но внизу что-то заскрипело и стукнуло, гвардейцы двинулись к лестнице, и предсказать, где наши траектории пересекутся, стало невозможно. Я сделал героический рывок вперёд, чуть не навернулся, поскользнувшись на коврике, напрыгнул на Лиранию сзади, закрыл ей рот одной рукой, другой открывая шкаф-тайник.
— Цыц! Это я! — прошептал я в ухо ошарашенной девушке, запихивая её в узкое пространство и втискиваясь следом. — Молчи, а то спалят.
— Убери руки, подонок! — змеёй зашипела она в ответ. — Не смей меня трогать, никогда! Я тебе не Колбочка!
— Да заткнись ты, дура! — прошипел я в ответ. — Здесь гвардия, у них в оболочках слух кошачий!
— Какой? А, неважно, прекрати ко мне прижиматься! Это отвратительно!
— Отвратительно будет, если нас найдут! Я бы рад не прижиматься, но тут нет места! — я возмущённо шепчу прямо ей в ухо, и всё равно кажется, что слишком громко.
— О господи, у тебя что, встал? Какая мерзость! Меня сейчас стошнит!
— Это пистолет, дура! Заткнись уже!
— Правда пистолет?
— Можешь его пощупать.
— Ещё чего! Не дождёшься! — сказала она и замолчала наконец.
В тишине я услышал пронзительно истерический голос Колбочки.
— Дяденьки полиса, отпустите! Это не я сломала дверь! Я просто девчонка с низов! Иду, вижу — дверь сломана! Я и заглянула — вдруг надо полицию вызвать? А вы уже сами вызвались, оказывается! Я даже ничего спереть не успела… То есть и не собиралась! У меня нет ничего, можете обыскать! Ах, не хотите? Тогда отпустите меня! Я ни за что больше в чужую дверь не войду, правда-правда! Я даже в свою не войду на всякий случай!
Колбочка тараторила плаксивым детским голоском, подвывая и всхлипывая, и её в конце концов отпустили даже без штрафа. Ну что же, значит гвардейцев уже нет. Никому нет дела до подростков нижнего города, потому что аренда всё спишет.
Полицейские пытались вернуть на место сломанную дверь, потом заматывали её лентами и вешали печати, а мы с Лиранией всё это время стояли, притиснутые друг к другу, я ловил щекой её дыхание и слушал, как у неё бьётся сердце.
Когда полицейские наконец ушли, мы вывалились из шкафа и уставились друг на друга.
— Не смей. Никогда. Ко мне. Прикасаться, — тихо и зло сказала Лирания.
— Принято, — сказал я спокойно, чем взбесил её ещё больше.
— Мы можем, наконец, отсюда свалить? — спросила она, перестав шипеть от ярости, как проколотая шина.
— Сейчас, только сумочку прихвачу, — покорно ответил я.
Глава 6. In a gentle way, you can shake the world
— На, глазастик, это твоё! — я торжественно достал из баула свёрток с планшетом и рисовальными принадлежностями.
