Я его сразу узнал — Нагма талантливая художница. Разве что в жизни её папаша выглядит ещё более потасканным и никчёмным. Человек-лузер.
— Обломись, Петя, мы выжили. Я и моя дочь. А ты можешь убираться туда, откуда пришёл. Торговать говном по задворкам!
— Меня наняли провести машины… — жалобно заблеял он. — Я не знал…
Мне стало неловко слушать чужой скандал, и я пригласил Слона со Змеямбой пройти внутрь. Зме пошла, Слон остался.
— Надо приглядеть за разгрузкой, — сказал он. — Молодёжь такая бестолковая!
Из машин выпрыгивают люди с оружием, все сплошь молодые-незнакомые. Споро выгружают из грузовичка-пикапа характерные ящики со знакомыми маркировками. Кажется, к нам прибыло нечто вроде той самой кавалерии-на-помощь.
* * *
— Да, ты прав, — сказала Змеямба, — Слон выделил мне ихора.
— Теперь ты вечно юная богиня Мультиверсума?
— Нет, что ты, — засмеялась она. Я уже и забыл, как хорошо она смеялась в молодости. — Креон выделил нам одну дозу за всё про всё. Слон, я думаю, рассчитывал отжать остальное, но обстоятельства были против. Там, куда мы ушли, у владетеля серьёзные силы, а нас осталось всего ничего. Не в нашу пользу расклад, не залупишься. Пришлось Слону сдуть хобот и сделать вид, что он за честную оплату. Так что ихор разошёлся микродозами — большую часть просто продали, чтобы расплатиться.
— Расплатиться за что? — удивился я.
— Команда почти вся легла, Док. Их долю и компенсацию пришлось выплатить указанным в контракте наследникам. Я знаю, ты Слону не сильно доверяешь, но, надо сказать, он повёл себя правильно — лично принёс соболезнования, отдал всё до копейки, полностью оплатил лечение раненых, купил крутейшие киберпротезы инвалидам, выдал по капле ихора тем, кто был совсем плох, и медицина не вытаскивала. На остаток закупили снарягу и наняли пополнение.
— Он же в отставку хотел?
— Не с голой же жопой, — улыбнулась Зме. — Не заработал он себе на пенсию, как рассчитывал. Пришлось отложить. В общем, в результате осталось ихора хрен да ни хрена. И две трети он отдал мне: «Ты, говорит, девочка, тебе нужнее. А я ещё заработаю».
— Нифига себе. Не ожидал от Слона.
— Ты к нему пристрастен, Док. Бывает, его заносит, но, в целом, он нормальный.
— Или он увидел куш побольше.
Змеямба не особо меня убедила.
— Может быть, и так. Креон обещал быть щедрым, если мы продолжим с ним работать.
В это мне верилось охотнее — Слону нужна полная доза, и он достаточно продуманный, чтобы поступиться меньшим ради большего. Лояльность ветеранов того стоила. Впрочем, я ему не судья.
— Если бы мы знали, что с тобой такое, — вздохнула она, — я бы половину своей дозы тебе оставила. Но мы были уверены, что ты погиб. Там никто не выжил.
— Забей, Зме. Зато ты роскошно выглядишь. Совсем как раньше, аж не верится.
— Правда? — она покрутилась передо мной. — Я красивая?
— Не кокетничай, знаешь же, что да. Ладно, скажу вслух: «Ты ослепительно хороша, Зме!» Оно того стоило.
— Это тело всё ещё в твоём распоряжении, Докушка.
— Ты мне теперь во внучки годишься.
— Преувеличиваешь! В поздние дочки может быть. Мог же ты обзавестись дочерью лет в сорок? Я не против поиграть в инцест, если тебя это возбуждает…
— Боюсь, Зме, даже твоё несравненное искусство здесь бессильно.
— Так плохо? — посерьёзнела она.
— Увы. Я старик, и талант мой сгорел.
— Дай угадаю… Ты снова вытащил кого-то с того света? Небось, ту надменную дурочку, Креоновскую дочь?
— Ты всегда была догадлива, Змейса.
— Господи, ну зачем? Да на неё даже родному папаше насрать в кустах! Он за всё время про неё даже не вспомнил — «помер Максим, да и хер с ним». Оболочку жалел, да — она какая-то особенная, не как у всех. А сама дочка… Короче, на премию не рассчитывай.
— Зме, я не спросил цену. Увидел, что могу, и сделал.
— Да знаю я, — досадливо отмахнулась она. — Я тебя хорошо знаю, Док, лучше, чем ты сам, наверное. Ты никогда цену не спрашиваешь, потому жизнь свою в говно не ставишь, в этом-то и проблема. И это не комплимент, не думай. Знаешь, мне ведь Слон всё рассказал. Мы ж думали, что ты помер, и все секреты кончились. Я узнала цену своей жизни, Док. И это хуёвая цена. Зря ты не посмотрел ценник.
— Прости, Змейса.
— Простила. Я же не знаю, как было до, не помню сына. Решила — если ты всё-таки выжил, заставлю заделать мне нового. Раз уж я опять молодуха. И на дочку не соглашусь — будешь пробовать, пока сын не получится! Ладно, не пугайся, шучу. Хотя была и такая мысль, правда.
— Увы, с этим ты опоздала.
— Да вижу, — покачала она головой сочувственно. — И каково быть старым, Док? Я-то теперь нескоро узнаю.
— Как будто постоянно болен. Чувствуешь в себе все органы, как пособие в анатомичке. Любое действие требует специального усилия. В общем, представляешь себе марш-бросок в полной выкладке на десяточку-полторы?
— Давно мы так не развлекались, — засмеялась Змеямба, — но припоминаю.
— И вот, когда ты добежала и рухнула, не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, даже автомат с плеча стянуть сил нет, тебе говорят: «Подъём, боец, надо ещё пятёрку пробежать, враг догоняет!»
— Какой ужас, — всплеснула руками она.
— Так вот, когда ты всё-таки заставишь себя подняться, то примерно почувствуешь, каково встать утром с кровати старику. Старость — это усталость, которая никогда не проходит. А смерть — самая окончательная усталость.
— Звучит говённо, Док.
— «Лив фаст, дай янг», — процитировал я.
— Дедушка Док, дедушка Док! — ворвалась в комнату Нагма.
— Дедушка Док? — вопросительно подняла брови Змеямба. — Как многого я о тебе не знаю, оказывается…
— Долгая история, Зме. Что случилось, егоза?
— Здравствуйте, — девочка увидела Змеямбу и вспомнила про вежливость. — Я вас знаю, я вас рисовала. Похоже ведь вышло, дедушка Док?
— Очень, глазастик. Так где пожар?
— Он говорит, что он мой папа! — возмущённо заявила Нагма. — Он не может быть моим папой! Я не хочу такого папу! А мама говорит: «билохически». Не хочу «билохически»! Он противный и пахнет плохо! А сам обниматься лезет! А я его пнула! И убежала!
— Сильно пнула? — деловито спросила Зме.
— Не очень.
— Надо тренироваться, — серьёзно сказала Змеямба. — Напомни потом, научу. Точный пинок — лучший друг девушки.
