— Весело тут живётся, как я погляжу. Отдохнула? Пошли дальше.
Я, скрипя, как рассохшееся буратино, поднялся с земли, и мы пошли дальше. Ничего, авось привыкну. Регулярные прогулки на свежем горном воздухе полезны в любом возрасте.
— А почему ты не свалила с ребёнком? — спросил я, чтобы отвлечься от усилия, с которым переставляю ноги.
— Куда? — Анахита грустно улыбнулась. — В такой же кыштак? В этом меня хотя бы боятся. Здесь везде одно и то же. Я, пока по Мультиверсуму не покаталась, и не знала, что бывает по-другому. Но я не проводник, кросс-локус не открою. Это отец её был проводником, хоть и слабеньким.
Женщина заботливо укрыла спящую на мешках Нагму накидкой, ветер холодный. Девочка умудряется спать, полностью игнорируя тряскую походку осла и неудобное ложе. Вымоталась и перенервничала.
— А чего они сейчас-то на тебя взъелись? — я стараюсь не думать, что будет с моими суставами к вечеру, если они сейчас так болят.
— Во-первых, из-за вас. Возвращение владетелей — не баран чихнул. Все чего-то от вас ждут, хотя никто толком не скажет, чего именно.
— А тут такая ты, — кивнул я понимающе.
— Именно. Угораздило ж меня травы собирать на перевале. Смотрю — над замком знак владетелей, думаю — надо разведать. Прихватила корзинку, взяла Нагму и пошла. Я Нагму там не оставляю, они ребёнка не пожалеют. Иблисов выблядок, Аллах дозволяет.
— Сколько ей?
— Девять или десять. Я в какой-то момент сбилась со счета, тут календарей нет.
— Красивая девочка.
— В том-то и беда. Тут замуж с тринадцати выдают. Сразу беременность, где-то четверть не донашивают или умирают родами, потому что сами почти дети. К восемнадцати уже по трое-четверо родят, если выживут, к тридцати — старуха, надо новую, молодую жену брать, эта пусть воду носит. Вот тебе и вторая причина, почему на меня сегодня накинулись — я жене Абдулбаки помогла плод вытравить, а он узнал. Видать, вторая жена настучала, там те ещё интриги. И не надо на меня так смотреть! Она бы умерла родами, без вариантов, больная совсем по женской части.
— Я не осуждаю, — сказал я. — Твоя пациентка, твоё решение.
— Ты врач? Позывной «Док» обычно врачам дают.
— Да, я врач. Учился на педиатра, но теперь полевой медик широкого профиля.
— Воевал? — она показала на автомат.
— Да, пришлось.
— Неужели у владетелей не нашлось солдат помоложе?
— Сложная история. Так вышло. Я тут, скорее, как личный врач при дочери владетеля Креона.
— И ты русский, — сказала она утвердительно.
— Я же говорю — сложная история.
— Отец Нагмы русский. Я жила в России. Хотя, конечно, мы больше были в дороге, чем дома. Торговца ноги кормят. Русские странные, но не все мудаки, как мой. Надеюсь, ты не такой.
— Я тоже надеюсь. Кстати, твоя дочь агитировала меня на тебе жениться. Чтобы моя неизбежная скорая смерть от старости была не напрасной.
— Вот засранка! — засмеялась Анахита. — Это все равно ничего не изменило бы. Вдовам тут не намного легче живётся. В лучшем случае брат умершего забирает их в свою семью, на правах служанок-наложниц. Если же забрать некому, то им не позавидуешь — они никто. С ними можно делать что угодно, ведь Аллах раз наказал их смертью мужа, то он их не защищает. «Кровь и имущество дозволены», как говорит наш мулла.
— У вас и мулла есть? — спросил я.
— А как же без него? — удивилась Анахаита.
— Странно, что я его не видел на площади.
— Мулла хитрый. Не сердись на Нагму, она хотела как лучше.
— Я не сержусь. Хорошая девочка.
— Самая лучшая на свете, — вздохнула Анахита. — Не прощу себе, если с ней что-то случится.
* * *
Когда мы добрались до перевала и увидели замок, я поинтересовался, какой-такой «знак владетелей» указал Анахите, что он больше не пустует.
— Так вон же! — удивилась она. — Смотри, над той башенкой.
Над крышей действительно поднято нечто вроде вымпела. Что на нём изображено, разглядеть не могу, хотя вдаль вижу прилично.
— Разве не вы подняли?
— Может, и мы, — не стал спорить я.
Надо найти время и как следует обследовать эту недвижимость. Но это точно будет не сегодня — последние пару километров до ворот я переставляю ноги буквально волевым усилием, и болит во мне абсолютно всё, от головы до пяток. Марш-бросок до кыштака и обратно утомил бы меня и раньше, но сейчас это нечто невыносимое. Анахита, несмотря на все свои приключения, выглядит куда бодрее, а Нагма просто отлично выспалась.
— Михл! Товарищ военмед! — кинулась ко мне Алька. — Куда вы пропали! Я так волновалась!
— Прогулялся за продуктами, — показал я на ослов. — Шопинг слегка затянулся, так что на завтра заказал доставку.
— Шопинг! Доставка продуктов! — всплеснула руками Анахита. — Не думала, что когда-нибудь услышу это снова. Как тебя зовут, девочка?
— Алиана.
— Это же не ты дочь владетеля?
— Нет, что вы! Я её… подруга. И помощница Михла, то есть, товарища Дока.
— Как она, Аль? — спросил я.
— Спит. Я выпоила ей всё молоко, как вы велели, — подогретое и понемногу. Больше молока нет.
— В поклаже есть кувшин, надеюсь, там молоко. Как она перенесла кормление? Расстройства не было?
— Нет, только один раз мы с её мамой отнесли в туалет пописать.
— Значит продолжаем молочную диету. И можно переходить к бульонам, если есть из чего варить.
— Думаю, в мешках есть козлятина, — вздохнула Анахита. — Причём от моей козы. Она была такая старая, что её мяса они наверняка не пожалели. Но, если поварить подольше…
— Займитесь, пожалуйста. А мне надо передохнуть.
— Конечно, Михл! — засуетилась Алька. — Мы сами справимся!
Я из последних сил добрёл до своей кровати и рухнул на неё, как трухлявый клён. Разуться и раздеться сил нет, только разгрузку с броником сбросил. Сколько раз по дороге жалел, что попёрся в этой тяжести! Но, с другой стороны, тот моджахед мог ведь и пальнуть из своей пищали. С третьей — пробить бы он его свинцовой пулей из гладкого ствола не пробил, но заброневую травму от такого калибра я бы хрен перенёс. У стариков кости хрупкие. Но самое противное даже не в том, что у меня болит каждый сустав, мышцы ног как будто варят на холодец, и башка раскалывается, а в том, что мозги скрипят и не хотят думать. Вот она, чёртова старость.
* * *
