Из объяснений Джея стало ясно, что совместными трудами ученых был придуман излучатель, сигнал которого способен прорваться сквозь фон Пустоши на действительно огромные расстояния. Искажения при этом были незначительны — сигнал прост как лом. А против лома нет приема. Один минус — жрет невероятное количество энергии. Такое, что не сравнятся даже купола. Потому он единственный в своем роде и окружен самой чуткой и внимательной заботой, на какую способно человечество.
Правда, как пользоваться этим компасом, чтобы попасть куда-то, кроме Столицы, Хаук так и не понял. А переспрашивать отчего-то не рискнул. Вместо этого задал совершенно иной вопрос, который волновал с того самого момента, как увидел карту:
—Что это за линии и пятна? Вот… вот… и тем же цветом большое, вокруг всего?
—Вода,— пожал плечами Джей.— Реки и озера. Всю нашу землю окружает океан. Если станешь «внешним» — однажды увидишь это: бескрайнюю водную гладь, от которой на километры несет холодом и смертью. Звучит не очень, но поверь, там красиво.
Поверить было трудно. Представить — невозможно. По всему выходило, что там тот же вид, что тут, в пустыне, только вместо песка — вода. Откуда могло взяться столько воды, и почему она до сих пор не высохла? И еще…
—Выходит, там что-то типа конца света? Ну, наш мир заканчивается там?
—Что-то вроде. Если верить сказкам, то за водой где-то есть еще земля. Вроде как существуют старые карты… еще тех времен. Можешь полазить по библиотекам. Но по мне это все ненужный бред. Лет семь назад, если слышал, ходили байки про идиота, который рискнул сунуться в океан. Мол, человечество ждут великие открытия, под водой — кладезь ресурсов, за водой — другие люди…
—И чем оно закончилось?
—Сожрали его и все.
—Гм.
Хаук передернул плечами и снова посмотрел на карту. На холсте клочок земли, очерченный серо-синим цветом, казался совсем не безграничным. Даже маленьким. Океан будто зажимал его в тиски. Но в эти границы не верилось. Стоит оторвать взгляд от карты — и вот она, бесконечная пустыня. Песок до горизонта с редким вкраплением скал и высоких холмов… Как это все может быть таким маленьким? Воображение пасовало. Сознание просто отказывалось принять, а внутри поднимало голову чувство противоречия. И тут взгляд ухватился за единственную не синюю границу. С одной стороны их мир, будто в издевку подписанный как «Новая Надежда», ограничивала жирная черная полоса.
—Это ведь не вода, да?
—Мы зовем ее Стеной. Никто не знает, что там. Излучение зашкаливает настолько, что даже твари Пустоши его не выдерживают, не то что наша техника. Я думаю, если где и есть конец мира — то он как раз там, Хаук. За водой действительно еще что-то может быть, а там — уже нет. Ладно, ты достаточно отдохнул. Мы вышли из охраняемой зоны, дальше Пустошь станет агрессивнее. Идущий перед нами отряд, конечно, кого-нибудь увел за собой, но и нам скучно не будет. Остановки станут реже. Будет хорошо, если ты продержишься, но из шкуры не лезь. Если что — говори сразу.
—Понял. Но у меня еще есть вопросы.
—На ходу задашь.
Оставалось лишь кивнуть и встать, наблюдая, как остальные сворачивают стоянку. Самому Хауку в этом почему-то участвовать запретили. Зато велели внимательно смотреть. На что именно, высотник тоже не понял и старался уследить сразу за всеми, смутно подозревая, что итог от этого лучше не станет.
В дороге разговор как-то не пошел. Все вопросы, казалось бы четко сформированные хотя бы для себя, вылетели из головы. Вместо них Хаук все силился представить, каков же его мир на самом деле. Вот не так давно высотнику хватало его высоты и стен вокруг. Он с детства привык, что за куполом только смерть, что туда нельзя одному. Смирился с этим. И даже в страшном сне не мог представить, что однажды добровольно шагнет за черту. «Внешние» же тогда и вовсе казались какими-то чуждыми и странными. Хоть и не опасными.
За куполом Хаук полной грудью ощутил, что такое свобода. Увидел небо без четкого разделения на шестигранники-сегменты. Почувствовал на лице и в волосах настоящий живой ветер вместо дыхания вентиляции. Да, тогда обо всем этом как-то не думалось. Но, возможно, именно свобода и отсутствие границ стали той причиной, которая не позволила расстаться с Пустошью.
А теперь выходит, что даже за куполом люди заперты на своей территории и не способны сделать и шага за ее пределы. Не то чтобы Хауку было мало того, что есть — одна только пустыня уже казалась огромной до бесконечности,— но признавать наличие нерушимых жестких границ не хотелось до обидного. Все внутри бунтовало и материлось от одной только попытки смириться с тем, что рассказал Джей. И возможно он, Хаук, понимал того человека, который попытался выйти в океан. С той лишь разницей, что высотнику хотелось в небо. Выше и выше вопреки ветру и гравитации.
За своими размышлениями Хаук не сразу заметил, что стало совсем тихо. Даже ветра не было — только и слышно, что монотонный шелест песка. До этого разговор с Джеем все же был каким-никаким фоном. А сейчас молчание разрывали только короткие реплики остальных. Джейд что-то бурчала себе под нос. Кас пытался над ней подшучивать, но безрезультатно, и вскоре прекратил попытки. Кажется, единственная девчонка в отряде на что-то всерьез злилась. И скоро стало ясно, на что именно:
—Эй, Джей, я отметила на карте короткий путь.
—Угу.
—Между прочим, было не так-то просто разведать, что тут ща и как.
—Угу.
—И мы должны были отклониться правее еще у той скалы.
—Угу.
—Так какого хрена?
—Тут быстрее.
—Ты карту видел?
—Угу.
—А запомнил?
—Угу.
—Так какого хрена?!
—Я же сказал, тут быстрее.
Хаук, которого эта перепалка вырвала из болота собственных рассуждений, здорово заподозрил, что драгоценный учитель бесит девчонку исключительно удовольствия ради. Чтоб веселее было. Во всяком случае, на это механическое поддакивание она велась еще как — только пар не шел. Что характерно, Джейд хоть и возмущалась, не отставала и даже не изменила своей позиции в отряде — так и шла по правую руку от центра. Увы, на её язык эта покорность не распространялась.
—Конечно. Ты у нас гениальный центровой, ты и веди. А на все мои старания можно и забить. Даже объяснять ничего не надо. Скромная я должна молча следовать указаниям.
—Угу,— вновь отозвался Джей, невозмутимо топая вперед.— Молча.
Кажется, это стало последней каплей. Хаук, конечно, не мог назвать себя мастером общения с противоположным полом, но по сравнению с Джеем он теперь чувствовал себя прямо дамским угодником. Судя по тому, как Джейд сжимала в руке свое оружие — боевой посох,— их центру скоро прилетит по голове. Больно. Очень. Но тут Джей то ли почуял что-то нехорошее, то ли ему просто надоело развлекаться, и он заговорил. Все так же равнодушно и монотонно:
